И все опять зааплодировали, захохотали, фоторепортеры снова защелкали камерами, но в эту секунду к Волкову пробрался совершенно белый от ужаса руководитель гастрольной группы и, наскоро улыбнувшись парню, забормотал:
- Пардоне муа, месье... Пардоне муа...
Он вытащил Волкова из плотного кольца хохочущих журналистов и отчаянно зашептал:
- Волков!.. Ты сошел с ума!.. Что ты наделал!..
- А что такое?.. Что случилось-то?
- Боже мой! Он еще спрашивает!.. Становись немедленно со всеми вместе...
И руководитель гастролей подтолкнул Волкова к Милке и Кире.
Волков протиснулся между Милкой и Кирой.
- Ну ты дал раскрутку! - восхищенно сказал дрессировщик собак Гена Рябкин.
- Братцы! - взмолился Волков. - Что случилось? Я что-нибудь не так сказал?..
Кира была обеспокоена.
- Какой-то ляп, - задумчиво сказала она. - Но какой?..
- Волков, - шепнула Милка. - Ты случайно не объявил войну Греции? Бывает, просто так с языка сорвется... А?
- Заткнись, умоляю!.. - ответил Волков.
Он попытался отыскать глазами здоровенного парня, но того уже окружила группа каких-то очень респектабельных людей, и половина из них что-то серьезно говорила парню, а половина продолжала хохотать.
- Товарищи! Товарищи!.. - надсадно закричал руководитель гастролей. Товарищи артисты! Будьте любезны, встаньте все вместе и немножко подровняйтесь!.. Я должен представить вас господину Христо Аргириди... И пожалуйста, разберитесь по номерам!
Все построились в одну длинную полукруглую шеренгу, а руководитель гастролей, переводчик и один из посольских подошли к группе людей, окружавших парня в джинсах.
Руководитель гастролей что-то сказал, переводчик что-то перевел, и парень в джинсах, развернув саженные плечи, шагнул к ним.
Он широко улыбнулся всей шеренге, на какую-то долю секунды задержал взгляд на Волкове и произнес длинную фразу по-гречески.
- Господин Аргириди, - подхватил переводчик, - приветствует артистов Московского цирка на земле Древней Эллады и считает, что, если здесь, в Греции, русский цирк покажет хотя бы половину того, что видел господин Аргириди, будучи гостем Москвы, Афины будут покорены...
Парень в джинсах добавил что-то еще, и переводчик закончил его фразу:
- ...покорены так же, как были покорены русским цирком Париж, Лондон и Брюссель!
Все зааплодировали.
Волков ошарашенно смотрел на парня и понимал, что влип в историю. Чтоб он провалился, этот Саня, со своим долларом!..
А почетный гражданин Афин в потертых джинсах с тусклым фирменным клеймом на заднем кармане, один из богатейших людей Греции, гораздо больше смахивающий не штангиста полутяжелого веса, чем на миллионера, господин Христо Аргириди уже подходил к началу неровной полукруглой шеренги советских артистов цирка.
- Руководитель номера "Джигиты Северной Осетии" Мурад Созиев, представил руководитель гастролей.
Переводчик повторил то же самое по-гречески, и двое здоровых парней с удовольствием пожали друг другу руки.
Аргириди был одного роста с Мурадом, и Мурад, наверное, не уступал Аргириди в физической силе.
- Эквилибрист Владимир Гречинский... - подошел к Володе руководитель гастролей.
Переводчик открыл было рот, но Аргириди усмехнулся и сказал:
- Но, но... Же л[cedilla] компран бьен.
Он протянул Гречинскому руку и медленно сказал:
- Здрас-туй-те!
Все засмеялись, и Аргириди, очень довольный собой, двинулся дальше. Руководитель гастролей представлял каждого, Аргириди каждому пожимал руку и каждому говорил: "Здрас-туй-те!"
Однако с самого начала обхода шеренги он несколько раз искоса поглядывал в дальний конец строя, где стоял Волков, и было видно, что Аргириди ждет не дождется, когда подойдет наконец к Волкову. Этого ждали все. Ждал и Волков...
- Это наша последняя поездка, - одними губами сказала Кира.
- Убийство в Сараеве развязало первую мировую войну, - зашептала Милка. - Интересно, чем кончится этот небольшой международный скандальчик? Волков, ты не помнишь, как звали того типа, который ухлопал эрцгерцога?..
- Да провалитесь вы!.. - простонал Волков.
Когда Аргириди подошел к Волкову, Милке и Кире, все стоящие поодаль придвинулись ближе. Аргириди улыбнулся. Волков неопределенно пожал плечами.
- Воздушные гимнасты под руководством Дмитрия Волкова, - напряженным голосом сказал руководитель гастролей и, слегка поклонившись в сторону Аргириди, с упреком добавил: - Господин Христо Аргириди.
Милка не сдержалась и откровенно хихикнула.
Аргириди протянул Волкову руку и стал что-то весело говорить по-гречески. Потом вдруг прервал себя и спросил Волкова по-французски:
- Парле ву франсе, Дмитрос?
- Тре маль... - махнул рукой Волков.
- Э бьен! - кивнул Аргириди и продолжал по-гречески.
Не отпуская руки Волкова, Аргириди посмотрел на переводчика, а вокруг уже нарастал хохот, вызванный, наверное, словами Аргириди.
Переводчик прыснул и сказал:
- Господин Аргириди говорит, что он был очень рад познакомиться с господином Волковым и если господин Волков гарантирует ему каждый раз доллар за подноску ручного багажа, то господин Аргириди согласен сопровождать господина Волкова во всех его гастролях...
- Что же нам с этим Волковым делать, а, Гервасий Васильевич?
- Лечить.
- Ампутация?
- Он акробат... - сказал Гервасий Васильевич. - Жалко. И потом вряд ли это что-нибудь даст. Уж больно безрадостная общая картина.
- Вы отрицаете первый диагноз?
- А как там? Ну-ка прочтите...
- Пожалуйста. "Разрыв суставной сумки с вывихом левого локтевого сустава и внутрисуставный перелом костей предплечья".
- Ну локоть ему еще там, в цирке, на место поставили... Нет. Я ничего не отрицаю. Я бы дополнил. Шприц был не стерилен, при введении новокаина игла попала в гематому и внесла инфекцию в кровеносный сосуд. Естественно, что инфекция быстро распространилась в организме и привела к генерализации процесса и сепсису...
- А красные продольные полосы?
- А это до отвращения четкая картина лимфангита и лимфаденита...
- Рожа?
- Ну, если хотите, рожа...
- Там внизу сидит парнишка, который работал с этим Волковым в цирке. Он плачет.
- Что вы хотите, чтобы я пошел и вытер ему слезы?
- Он просит, чтобы его пустили к Волкову...
- Исключено.
- Он говорит, что цирк еще вчера закончил работу и завтра все уезжают.
- Скатертью дорога.
- А что с Волковым?
- Записывайте...
- Я запомню...
- Записывайте, черт вас подери! Иммобилизация конечности - раз. Введение больших доз антибиотиков широкого спектра действия - два. Внутривенные вливания антисептических растворов - три. Дробные переливания крови - четыре. И сердечные тонизирующие средства - пять. Если завтра-послезавтра не прорисуется осложнение...
- Какое?
- Очень вероятен гнойный перикардит... Где он сидит, этот парень? В приемном покое?
- Да.
- Я скоро приду.
- А если прорисуется?
- Тогда придется делать пункции перикарда...
- С антибиотиками?
- Да. Этот парнишка действительно плачет?
- Мы в наших условиях еще никогда не делали пункции перикарда.
- Я покажу. А пока позвоните Сарвару Искандеровичу Хамраеву и передайте, что я очень прошу его заглянуть ко мне в отделение. Я скоро приду...
- Хорошо, Гервасий Васильевич.
После войны Гервасий Васильевич жил в Москве.
Он был подполковником и заведовал хирургическим отделением авиационного госпиталя.
Из окон операционной была видна низенькая пожарная каланча, и один вид ее действовал на Гервасия Васильевича успокаивающе. Последние годы жизни в Москве Гервасию Васильевичу все чаще н чаще приходилось "принимать" каланчу.