На пять знает физику Бог, на четыре профессор, а студент, естественно, не больше чем на тройку. Так что, все в порядке.
Слух об этом подвиге пронесся по всему курсу. Невероятно - в день четыре экзамена! В гости к Реше приходили любопытные и смотрели: действительно - одна и та же дата рядом с отметками стояла в зачетке в столбик четыре раза.
Глава 9
ДЕНЬ ДОНОРА
Всю внеаудиторную информацию в 535-ю комнату по охапочке приносил руководитель "Спазмов" Бирюков по кличке Бирюк. Он был единственным товарищем из местных, но ввиду сложностей с родителями жил в общаге, где чувствовал себя гораздо привольней. Ходил он в патах - расклешенных штанах и в лапшовом джемпере. Мало того что он руководил "Сладкими спазмами", он тащил на своей костлявой спине все младшие курсы. Он учил жить, учиться и бороться три раза. Сколько зачетов было сдано по его наводкам и рекомендациям! Сколько новых начинаний и дел акклиматизировалось в среде последователей с его легкой руки! Преемственность поколений в отношениях первокурсников с Бирюком проявлялась более чем наглядно. Он слыл за отца родного - был старше всего на два года, а со стороны казалось, что на все три.
Осведомленность Бирюка во всех учебных и бытовых вопросах была намного пространнее поля его конкретной деятельности. Но еще шире была номенклатура его увлечений. Чем он только не занимался! Моржеванием - раз! Ходил в кружок "диссидентов" по сверхнормативному изучению английского языка - два! В кружок к Карповой он ходил, чтобы иметь возможность подработать "прищепочником", - три. Он переводил с английского и озвучивал запрещенные порнофильмы. Когда он выполнял эту работу в подпольной студии на чердаке общаги, он защемлял нос бельевой прищепкой для конспирации, чтобы изменить голос. В этой связи Бирюк очень приблизительно владел разговорным английским и был абсолютно равнодушен к группе южносахалинских языков канури-тубу. Ко всему прочему Бирюк собирал коллекционные вина, но никак не мог сохранить больше одной бутылки кряду - четыре! Тайно разводил на балконе и никак не мог развести до конца карликового декоративного петуха, чтобы рассветы, которые Бирюк на пару с петухом беспробудно просыпал, походили на деревенские, - пять! Упражнялся в скульптуре, или, как он говорил, лепил горбатого, - шесть! Играл в "Спазмах" - семь! Семикрылый серафим - одним словом.
Сказать о Бирюке, что это был человек-оркестр, значило бы не сказать о нем ничего. Эволюционно он лежал в дрейфе где-то между человеком-сеялкой и человеком-веялкой. Он сеял разумное, доброе, вечное, и от него постоянно веяло то портвейном, то зубровкой.
О грядущем Дне донора оповестил всех тоже Бирюк. И не только оповестил, а провел целую агиткампанию по просветительству темных мест мероприятия. Сработал в этом направлении Бирюк не как попало, а адресно. Со стороны агитация походила на кровавое совращение.
Мата Бирюк уверял, что именно им, моржам, сброс лишней крови полезен как никому - обескровленные моржи, типа, могут дольше держаться в ледяной воде. На репетициях "Спазмов" он подбивал к этой кровавой процедуре Гриншпона с Кравцом, какими-то окольными путями доказывая, что музыкантам донорство заменяет самые жестокие экзерсисы - очищает тело и свежует душу.
Не удовлетворившись намеками на стороне, Бирюк специально пришел в общежитие, чтобы вплотную и по месту призвать подшефных к завтрашнему мероприятию.
- Очень выгодное дело, скажу я вам, друзья мои, - приступил он к открытой и искусной вербовке.
- Во-первых, не идти на занятия! Во-вторых, после сдачи крови всем поголовно наливают по стакану кагора! В-третьих, подают печенье к чаю и выделяют талон на обед в "девятнарике"!
- Ты что, с голоду пухнешь? - задал ему провокационный вопрос Артамонов. - Сдавать кровь по таким мелким причинам и поводам нам, общественно-полезным товарищам, совсем не к лицу.
- Дело, собственно, не в корме, - юлил и ответствовал Бирюк, - гланое помимо дня сдачи можно получить дополнительно справочку еще на один день гульбы. Чтобы поправлять здоровье, потерянное при отсосе крови.
- Будто нельзя пропустить пару дней без всяких справок, - вступил в дискуссию Реша. - Я гуляю столько, сколько надо.
- Одно дело - гулять по-волчьи, другое - отсутствовать официально, как белый человек - продолжал держать курс на сдачу Бирюк.
- Я только одного не пойму, какой смысл сдавать кровь безвозмездно в институте, если можно пойти на городскую станцию переливания и сдать тот же самый литр, но за деньги? И почему нельзя записаться в регулярные доноры и иметь сотни справок плюс реальные суммы за каждую сдачу? - очень детально пытал Бирюка Фельдман, зашедший в гости в 535-ю вместе с Матом. Похоже, его и впрямь заинтересовало завтрашнее мероприятие.
- Видишь ли, здесь только формально безвозвездно, а на самом деле очень даже возмездно, - затягивал его словно в прорубь Бирюк.- Деканат берет на крандаш всех добровольно сдавших и потом выдает денежки, но уже как бы не за кровь, а за участие в благородном комсомольском порыве. Получается очень редкий случай - и безвозмездно, и в то же время за деньги. И совесть чиста, и лишний червонец на карманные расходы.
- Ладно, считай, что уговорил, я иду, - согласился Фельдман, который и без того был всегда готов участвовать в любых мероприятиях, сулящих деньги.
- Я же говорю, очень выгодно, - оживился Бирюк, радуясь первой жертве. - Я каждый год сдаю по два-три раза. И, как видите, ничего жив-здоров!
- Куда тебе по два-три раза, ты, мля, и без того весь светишься, сказал ему Мат, перекатывавший на тумбочке чей-то курсовик. - За удилище, еп-тать, упрятать можно. Твоя шагреневая рожа, мля, словно, ну, это, ужимается от времени.
- Сам удивляюсь, желудок у меня, что ли, с фистулой? - пожал плечами Бирюк. - Ем как на убой, и хоть бы грамм привеса.
- Да, мля, лица на тебе, так сказать... э-э-э... совершенно как и не бывало, - на удивление четко и отчетливо сказал Мат, не переставая изумляться, как это люди могут не стыдясь выходить на улицу при такой худобе.
- А зачем нам лицо шире вокзальных часов? - не остался в долгу Бирюк и похлопал Мата по щеке так целенаправленно, словно долепил из глины его физиономию. - Наел, понимашь ли, ряху! Ну что, будем считать, договорились?
- Будем считать, еп-тать, - сдался Мат.
- А как думаешь ты, Мурат? - спросил Бирюк Бибилова.
- Такой обычай - отдават кому-то свой кров нэт Тбылыс.
- Послушай, генацвали... - не отставал Бирюк.
- Его кровь не годится, - заступился за горца Артамонов. - Ни с какой другой она не будет совместима по температуре. Слишком горячая.
- А ты сам-то пойдешь? - спросил Бирюк Артамонова.
- Куда от тебя денешься.
- А ты, Сергей, сподобишься? - пытал Бирюк Рудика.
- Я боюсь, - попробовал отнекаться староста. - У меня плохое предчувствие. - Было ясно, что он пошутил.
- Это, ну, так сказать, в принципе, совсем не страшно, - вмешался не спросясь Мат, да с такой наивной простотой, будто кровь у него находилась не в веняках, а исключительно в желудке.
Утром у институтской поликлиники собрались все, кто был согласен заплатить кровью за стакан вина, обеденный талон и двухдневную свободу.
Бирюк, как ветеран донорского движения, перемещался от компании к компании и настраивал народ на наплевательское отношение к большой потере крови.
- У вас комары больше за год выпивают, - приводил он самые крайние аргументы.
Наконец доноров завели внутрь лаборатории и после проб из пальца начали систематизировать по группам крови.