При этом он делал пренебрежительный жест рукой, как бы говоря: "Все это для нас пустяки!"
Вертилин, сам снабженец, знал цену подобным обещаниям. Говорить надо по-деловому. Во-первых, он может помочь автобазе со стройматериалами; во-вторых, у него кое-какие связи в Москве; в-третьих...
- ...В-третьих,- перебил Смолкин, поднимая рюмку,- должны мы поддерживать друг друга или нет? За успехи!
Выпив и закусив, Смолкин продолжал:
- Подумаешь, пять машин! Все это решает начальник эксплуатации, а мы с ним живем - во! - Смолкин сжал ладони одна в другой.
- Значит, договорились? - сказал Вертилин.- Я постараюсь быть вам полезным.
Смолкин поморщился. Ничего базе от Вертилина не нужно.
- Мне надо начать вывозку немедленно,- напомнил Вертилин.
- Не задержим. Передайте заявку мне, я сам все оформлю. Послезавтра можем встретиться в Росснабсбыте. Часа в два вас устраивает?
- Вполне.
Играет ли Вертилин в преферанс? Есть партнеры. И бильярд в городе неплохой, возле ресторана "Восток".
Но Вертилину нужна была автобаза, а не преферанс и бильярд.
- Как вам работается на базе? - заранее делая сочувственное лицо, спросил он.
- Не говорите! - сокрушенно сказал Смолкин.- Автомобильное снабжение! - Он поднял вилку.- Пять тысяч наименований деталей, номенклатурка - дай бог!
- Сколько вам платят? - спросил Вертилин и, услышав ответ, качнул головой: - Не густо.
- Ставки у нас мизерные,- подхватил Смолкин,- рядом, на станкостроительном, ставка вдвое больше, работы в три раза меньше.
- Перейдите.
- Привычка, черт бы ее побрал! На автобазе ценят, понимаете: знают, как все достается.
- С вашим директором работать, видно, не легко,- сказал Вертилин.
- Человек с характером! - согласился Смолкин. Потом добавил: - Да ведь в его должности без этого нельзя. Живем в областном центре, у всех на виду, над нами сто хозяев, все командуют, все рвут на части.
- Говорят, он не ладит с управляющим трестом,- осторожно заметил Вертилин.
Смолкин на секунду скосил на него глаза, потом уверенно произнес:
- Что вы! У них с Канунниковым наилучшие отношения.
"Ну, брат, я про это тоже кое-что знаю,- подумал Вертилин.- Хоть и хитер ты, да не очень".
Яростно разжевывая шашлык и поглощая пиво, Смолкин разглагольствовал о разных пустяках, нимало не заботясь, интересно ли это Вертилииу. А тот с удовлетворением думал, что Смолкни звезд с неба не хватает и прибрать его к рукам будет не трудно.
- Кстати, наряды на кирпич у вас майские? - спросил вдруг Смолкин.
Вертилин насторожился.
- Да. А что?
- Если майские, значит, у нас больше оснований дать вам немедленно машины.
- Пожалуй,- согласился Вертилин, по про себя отметил: вопрос задан не зря, этот краснощекий весельчак не так уж прост.
Вертилин задумчиво погладил ножку бокала.
- Только, пожалуйста, не задержите меня с машинами.
- Какие могут быть разговоры?! Доложу хозяину, и все в порядке.
- Еще как он посмотрит!
- Что же вы думаете, он не понимает, что к чему?
"Сообразительный парень",- решил Вертилин.
Он оплатил счет без особого сожаления. Эти деньги не пропадут.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Наступил тот поздний час, когда в конторе никого нет, помещение убрано, на столах чисто и телефон мирно дремлет, поникнув черной трубкой.
Из-за стены, отделявшей кабинет от гаража, слышалось рычание моторов, из диспетчерской доносились голоса шоферов, сдающих путевки, и кондукторов, считающих выручку. Машины возвращались с линии, и в окне то и дело возникали молочные полосы света. Они освещали склонившуюся над таблицей голову Полякова, его твердо очерченный профиль, карандаш в сухих крепких пальцах. Он рассматривал отчет о работе автобазы.
Экономист Леонид Иванович Попов сидел в знакомом уже читателю кожаном кресле. Стекла больших очков в роговой оправе не могли скрыть напряженного и беспокойного взгляда, следившего за карандашом Полякова.
Весь его вид как бы говорил: "Делайте как вам угодно. Я человек подчиненный, и я молчу".
Попов считал главным достоинством экономиста умение составить отчет "вовремя и хорошего качества", то есть представить работу своего предприятия в наилучшем виде. Он не извращал цифр, но умел подчеркнуть лучшие, не скрывал недостатков, но акцентировал успехи. И теперь, когда автобаза перевыполнила апрельский план, Леонид Иванович построил отчет так, чтобы он отвечал на вопрос: "Каким образом автобаза достигла такого результата?" Для этого он на все лады анализировал работу пассажирского транспорта, по которому план был перевыполнен, оставляя в тени грузовой, едва-едва вытянувший программу.
Поляков поступил наоборот: все внимание он уделил грузовым перевозкам, и Леонид Иванович понял - отчет придется переделывать. Он представил себе картину заседания в тресте. Канунников скривит губы в злой усмешке: "Опять себя для битья выставляете?! Что ж, получайте". И получат! И поделом, раз сами напрашиваются!
Его мрачные мысли были прерваны коротким замечанием Полякова:
- Из ста пятидесяти машин в среднем работало только сто двадцать.
- Новые машины не стояли бы.
Этот ответ означал: "Надо не возиться со старым барахлом, а добиваться новых машин".
- Машины слишком долго стоят под погрузкой и разгрузкой,- продолжал Поляков.
Что мог возразить Леонид Иванович? Разве Поляков сам не понимает? Машины работают в городе, на коротких расстояниях, вот и стоят много времени под погрузкой и разгрузкой.
Но напоминать об этом Леонид Иванович счел бесполезным. Только заметил:
- Зато обратите внимание, Михаил Григорьевич: семьдесят два процента с грузом. Это же неслыханно на городской работе!
Поляков отложил в сторону карандаш и посмотрел на Попова.
- Вы видите семьдесят два процента груженого пробега, а я вижу двадцать восемь процентов порожнего. Отчет - это не мармеладка, а пилюля: чем она горше, тем лучше действует.
Он встал, собрал со стола испещренные заметками ведомости, протянул их Попову.
- Берите. Послезавтра на производственном совещании доложите весь материал. Покажите каждому, сколько убытку приносит его плохая работа.
Леонид Иванович, расстроенный, вернулся в контору. Начальник эксплуатации Степанов кивнул на дверь кабинета:
- Один?
В ответ Леонид Иванович буркнул:
- Иди.
- Будет концерт,- сказал Степанов, поднимаясь и подбирая бумаги.
- Что такое?
- Тракторсбыт шесть машин прогнал порожняком!
Тревога Степанова оказалась напрасной.
Поляков молча прочел докладную записку шоферов, а утверждая разнарядку, красным карандашом вычеркнул Тракторсбыт. Не давать машин!
- Как бы скандал не вышел, Михаил Григорьевич,- предупредил Степанов.
- Не давать машин! - коротко произнес Поляков.
- Слушаюсь.
Взгляд Полякова задержался на одной строчке ведомости:
- Почему включен Стройтрест? Он расплатился?
- Звонил Жуков...
- Он расплатился?
- Нет.
- Почему вы включили его в разнарядку?
- Вас как раз не было, Михаил Григорьевич, звонил Жуков - председатель горсовета, потом товарищ Канунников звонил. Приказывали обязательно занарядить Стройтресту десять машин.
- Ну и что же?
Степанов развел руками:
- Председатель горсовета...
Поляков вычеркнул в разнарядке Стройтрест. Раздался телефонный звонок. Поляков поднял трубку, узнал голос управляющего Автотрестом Канунникова.
- Михаил Григорьевич? Здорово!
- Здравствуйте, Илья Порфирьевич.
- Как дела?
- Ничего.
- Ничего, говоришь?
- Ничего.
- Слушай, Поляков, сам проследи. Машины Стройтресту чтобы без всякого опоздания подать! Что, брат, сегодня на облисполкоме было! Я говорю: "Закидаем машинами, только возите". Приказано десять машин им выделить.
- Не могу, Илья Порфирьевич.