Тогда Алёнкина мать сказала:
- Что ж, вы будете лепёшки есть, а Тане на вас глядеть? На-ка и тебе, Танюшка!
- А у нас бабушка в воскресенье напечёт пирогов с капустой, - сказала Таня и взяла лепёшку.
Все трое вышли на улицу.
Увидела их ворона с дерева, спустилась пониже, а сама то одним глазом, то другим поглядывает на творожные лепёшки.
- Не гляди, не гляди, - сказал Дёмушка, - всё равно не дадим!
И спрятал руку с лепёшкой за спину.
Все глядели на ворону и не заметили, как прибежал озорной пёс Снежок. Он подошёл к Дёмушке сзади, понюхал вкусную лепёшку и схватил её зубами. Схватил и убежал и хвостом замотал от радости.
Дёмушка сразу заревел на всю улицу.
- А ты куда глядел? - закричала на него Алёнка. - Ты что - галок ловил?
- Я не галок... я на ворону...
- "На ворону"! Ну вот, лепёшку-то и проворонил!
А потом Алёнке стало жалко Дёмушку, она отломила от своей лепёшки половину и дала ему. Таня тоже отломила от своей половину. И стало у Дёмушки всех больше: у Тани одна половинка, у Алёнки одна половинка, а у Дёмушки - две!
НОВЫЕ ГАЛОШИ
Наступила настоящая зима. По льду через реку протянулась дорога. На стёклах мороз нарисовал всё, что ему вздумалось. И на улицах залёг глубокий снег.
- Танюшка, ты одевайся как следует, - сказала бабушка, - теперь не лето.
И принесла ей из чулана зимнее пальто с меховым воротником и вязаный шерстяной платок. А через несколько дней мать привезла Тане из города галоши на валенки. Галоши были новенькие, блестящие. Если проведёшь по ним пальцем, они так и заскрипят, так и запоют! А когда Таня вышла на улицу, следы её печатались на снегу, как пряники. Алёнка полюбовалась на Танины галоши, даже рукой их потрогала.
- Какие новые! - сказала она.
Таня посмотрела на Алёнку, подумала.
- Ну, а хочешь, давай разделим? - сказала она. - Тебе одну галошу и мне одну...
Алёнка засмеялась:
- А давай!
Но посмотрела на свои валенки и сказала:
- Да она мне не влезет - очень валенки велики. Вон у них носы-то какие!
Подружки прошлись по улице - во что бы поиграть? Алёнка сказала:
- Пойдём на пруд, на льду покатаемся!
- На пруду-то хорошо, - сказала Таня, - только там прорубь.
- Ну и что ж?
- А мне бабушка не велела на прорубь ходить.
Алёнка оглянулась на Танину избу:
- Ваша изба вон где, а пруд вон где. Бабушка-то увидит, что ли?
Таня и Алёнка сбегали на пруд, покатались на льду. А домой вернулись - ничего бабушке не сказали.
Но бабушка пошла на пруд за водой, вернулась и говорит:
- Татьянка! А ты всё-таки опять к проруби бегала?
Таня вытаращила на бабушку глаза:
- А как же ты, бабушка, увидала?
- Я тебя-то не видела, а вот следы твои видела, - сказала бабушка. У кого ж ещё такие новые галоши есть? Ох, не слушаешься ты, Таня, бабушку!
Таня опустила глаза, помолчала, подумала, а потом сказала:
- Бабушка, я больше не буду не слушаться!
БАБУШКИНЫ ДЕЛА
Ночью шумел буран. Страшно гудело и завывало в трубе. Жёсткий снег взвивался вихрем и ударялся о стены.
Таня спала в горнице, около маленькой печки.
- Мама, кто это стучится? - спросила она сквозь сон.
А мать ответила:
- Спи, спи. Это дедко Морозко веселится на улице.
Наступило утро, а дед-мороз всё ещё не унимался. После завтрака Таня взялась было за полушубок, но бабушка сказала:
- На улице свету белого не видно - сиди дома!
Таня подошла к окну, поглядела в узенькую чистую проталинку. Ох, что творится! Белая вьюга несётся вдоль деревни, снежные вихри взвиваются вверх, и ничего больше не видно - ни дворов, ни берёз, ни леса...
- Так весь день и сидеть дома? - сказала Таня. - А что дома делать?
- Дел в доме сколько хочешь найдётся, - ответила бабушка. - У меня вот дела ещё до свету начались: печку истопила, обед сварила, завтраком вас всех накормила... А сейчас давай за работу вместе приниматься: я буду кринки мыть, а ты чашки со стола убирай. Только, смотри, потихоньку, не разбей.
Таня налила горячей воды в самое глубокое блюдце. Много воды налила, до самых краёв.
- Бабушка, смотри-ка, у меня здесь пруд получился! - сказала она.
Но бабушке было некогда - она тёрла кринки мочалкой, отскребала у горлышка жёсткие пенки и не слушала Таню.
Таня взяла одну чашку - синюю с цветочками - и окунула в воду. Вода из блюдца полилась через край, побежала ручьём по столу и на пол.
- Что это там? - спросила бабушка.
- Ничего, - ответила Таня. - Это пруд из берегов вышел!
Таня вымыла чашку синюю с цветочками и взяла другую, с ягодками. А когда стала мыть дедушкин стакан, то воды оказалось очень мало. Таня поворачивала стакан с боку на бок, он гремел, звенел и будто сердился.
- Ну и ладно, обойдёшься так, - сказала Таня и стала вытирать стакан.
Вытерла, поставила - что же это такое? Стакан стоял мутный, весь в молочных полосах.
- Бабушка, - сказала Таня, - а стакан никак не моется!
Бабушка тем временем уже перемыла кринки, сполоснула водой и поставила в печку просушиться и прожариться.
- Ну, что тут у тебя? - сказала она. - Реки и озёра? Давай-ка я тебе помогу.
Бабушка налила в миску чистой воды.
Вдвоём с Таней они сполоснули чашки, а дедушкин стакан вымыли так, что он весь заблестел. Потом поставили посуду в шкаф, а клеёнку на столе вытерли сухо-насухо.
- Ну, вот и всё, - сказала Таня, - вот и дела кончились!
- По-твоему, кончились, а по-моему, начинаются, - сказала бабушка. Я вот пойду половики вытрясу, а ты бери веник, пол выметай. Да сначала водой побрызгай!
Бабушка собрала с полу пёстрые дорожки, оделась и вышла из избы. А Таня зачерпнула из ведра кружку воды и начала брызгать по всему полу.
- Дождик идёт! - кричала она. - Эй, прячьтесь все - дождик идёт!
Брызги разлетались по всей избе - и на стены попало, и на лавки попало, и на сундук попало... И по всему полу, по белым половицам запестрели тёмные капли.
А потом Таня взяла веник и стала подметать. Она так размахивала веником, что весь сор вихрем взлетал кверху.
Бабушка вошла с половиками.
- Тише, тише! - сказала она. - Разве так метут!
И показала, как надо мести: тихо, ровно и сор не расшвыривать. Так они вместе подмели пол и постелили пёстрые дорожки. Чисто стало в избе!
- Вот и всё! - сказала Таня.
- Нет, не всё, - сказала бабушка, - сейчас пойдём гусей кормить.
Она насыпала в бадейку мякины, намяла туда картошки, облила всё горячей водой, замесила. Потом обе покрылись большими платками и пошли во двор.
Гуси уже стояли около своей кормушки и ждали. Увидев бабушку с ведром, они сразу закричали на разные голоса. Таня даже уши заткнула:
- Ой, теги, не подмазаны телеги! Замолчите!
Но они всё кричали и кивали головами, пока бабушка не дала им корму. А как только дала корму, так они уткнулись в кормушку и умолкли.
Куры тоже прибежали, но подойти боялись. Гуси шипели на них: не подходи, ущипну!
Тогда бабушка принесла горстку овса и посыпала курам в сторонке, чтобы гуси не видели.
- Ну, вот всех и накормили! - сказала Таня.
Но в это время из коровника раздался негромкий, как бы скучающий голос:
"М-му-уу..."
А потом из овчарника:
"Б-бя-а..."
Но бабушка сказала:
- Рано, рано запросили! Ещё полудня нет!
И пошла в избу. А Таня вперёд побежала. Бабушка вымыла руки, взяла гребень и веретено и уселась прясть кудельку. А Таня стала раздёргивать шерсть - тонко-тонко, по волоконышку.
- Вот спрядёшь кудельку, и работа вся. Да, бабушка? - спросила она.
- Спряду кудельку и скотине сенца дам, - ответила бабушка. - А потом обедать собирать - дед из лесу с дровами приедет, мать из риги придёт. Они сегодня всей бригадой в риге лён мнут... Ну, после обеда кудельку спряду, а там и убираться надо: скотину поить, скотину кормить, корову доить, за водой идти... А там уж и вечер - в горнице печку топить, картошку варить на ужин...