– А может, перекраситься? – и Надя смотрится в него, как в зеркало.
– Да ладно, – молвит зеркало в ответ, – че ты? Все нормально. Ты мне и так нравишься – настоящая «мужская» рука Кирилла опускается на ягодицы ответственного редактора. – Слушай, Надюш, до зарплаты пятьсот рублей дашь? Позарез надо! – и его хватка крепнет.
– Ой, не могу, – Наде очень стыдно, – мой бывший приходил, ему на резину не хватало, на зимнюю.
– А еще на какую резину ему не хватало? – настоящую мужскую шутку сопровождает еще одна настоящая хватка за ягодицы.
– Ну ладно, Кирюш, не сердись, – сгущается туман в глазах Нади. – Я у Ленки для тебя займу.
Кирилл тут же ее отпускает и собирается уходить.
– Постой, – шепотом «кричит» ему вслед ответственный редактор. – У меня мама с Викой на дачу уехали, а?
– Не могу, – и Кирилл разводит руками с бицепсами, трицепсами и всем остальным полагающимся ему по штату героя-любовника богатством, – я завтра сестре обещал мебель перевезти.
Конечно, Кирилл морочил ей голову. Он наверняка договорился идти в пивбар с друзьями. Конечно, Надежду, одну воспитывающую дочь, было жалко. Но из восьмидесяти пяти процентов женщин в нашей редакции половина были и за маму, и за папу. Кирилл же был достаточно независим, хорош собой, а главное, холост…
Огромное сияющее пространство спортклуба встречает меня непривычной тишиной. Здесь редко кто бывает в такое время. Неужели? Легкое дуновение ветерка от захлопнувшейся двери и – «Агент-провокатор»?! Уже две недели прихожу в клуб, но Марины нигде нет. Только этот запах как будто преследует меня, как будто шепчет тихо и сладко: «Я здесь…» Удивительный запах – терпкий, свежий, необъяснимый!
Похоже, у меня начинаются проблемы…
Все! Срочно на беговую дорожку, только пульт от телевизора возьму. У Гомера сирены заманивали проплывающих моряков песнями, а тут… Как она узнала, что аромат для меня почти колдовство? Все, хватит грезить наяву – я уже бегу. Что там сегодня в родном эфирном болоте? Нет, плохо сказал про болото, родину-то не выбирают!
MTV. Чернокожие перцы в бейсболках и широких штанах, блестя от пота, механически извиваются под псевдорегги. Чего это они так взмокли? Наверно, перед съемкой для пущей сексуальности маслом намазались…
Переключаем на НТВ… Тюремная романтика. Вышка, серый барак, не вынимая сигареты изо рта, уголовники «опускают» молодого сокамерника.
Что дальше?.. «Культура» – кадры военной хроники: нацисты, чеканя шаг, проходят по Мюнхену…
Вытираем полотенцем пот, сбавляем скорость и переходим на «Россию». Участники какого-то шоу с упорством, достойным лучшего применения, окунают друг друга в густую навозную жижу…
Щелкаем пультом – МУЗ ТВ… Очередные, но уже белые перцы в широких штанах и бейсболках облизывают микрофоны: «Сладкая конфетка – малолетка!.. Не грузи меня, детка». Да-а-а… На глазах миллионов рождается хит сезона! Еще можно добавить: «Я твоя блудливая нимфетка и ночую дома крайне редко!» Хорошо, что Набоков со своей поистине девственной «Лолитой» до этого не дожил!
Непреходящие ценности, канал «Дикая природа». Крупным планом пульсирующая вагина антилопы…
Может, утренний ноктюрн от Кати Стриженовой поднимет настроение? Нет, не поднимет– на нашем канале профилактика.
Ладно – как там дела у сладострастной антилопы?
Пять лет назад дочка упросила подарить ей собаку, клятвенно уверяя, что только она будет ее выгуливать, мыть и кормить. И все эти пять лет по утрам Лесси, отчаявшаяся разбудить свою главную хозяйку, приходила поднимать Наташу. Вот и сегодня Наташа Бойко проснулась от поскуливания собаки, встала, поставила чайник и, выпустив во двор бедное животное (умница овчарка утренний моцион совершала сама), пошла будить припозднившегося вчера мужа.
– Петь, вставай, – она села на край кровати, чуть подождала и снова начала тормошить супруга, – вставай! У меня поясница разламывается, может, подбросишь до работы?
С хрустом потянувшись и зевнув, муж сел в кровати и тут же сцапал Наташу в объятия:
– Не бережешь ты себя, мать, не бережешь, – с удовольствием похлопывал он Наташу по спине. – Но ты у меня еще в порядке, вон какая взбитая, – со спины похлопывания перекочевали пониже, и Петя стал аккуратно заваливать Наташу в кровать. – Пончик ты мой сахарный!
– Перестань, – Наташа старательно отбрыкивалась, – там Ленка уже проснулась. – Супружеский секс в Наташины утренние планы не входил.
– Да ладно, – пыхтел Петя, не оставляя попыток заявить свои права на жену, – вечно ты Ленкой прикрываешься…
– Все, не могу, – Наташе наконец удалось вырваться, – я побежала! Лена, поднимайся! – закричала она уже от входной двери. – Опоздаешь в школу! И не забудь – у тебя сегодня танцы! Пока!
Длинноногая девица, которая пришла на остановку позже Наташи, первой впорхнула в маршрутку.
«Земля – крестьянам! Фабрики – рабочим! Деньги – водителю!»
В другой раз самодельный плакат над дверью заставил бы Наташу улыбнуться и, может, пригласить веселого водителя на программу, но сегодня ее все раздражало.
Заняв последнее, самое неудобное боковое место, Бойко оглядела пассажирский состав: салон на 80 процентов был заполнен 30-летними бодрыми девушками с открытыми плечами и загорелыми коленками. Двадцать процентов составляли она, две бабушки и неизвестно чей ребенок. На ухабе «Газель» подбросило, и яркая брюнетка с ноутбуком весело взвизгнула.
Наташа задержала взгляд на ее стройных ногах, обтянутых джинсами с сильно заниженной талией, и на пупке с пирсингом, и у нее вдруг слезы подступили к глазам. Больная поясница была тут совершенно ни при чем. Впервые за шестнадцать лет супружеской жизни ласковое прозвище Пончик, придуманное мужем в дни их студенческой юности, открылось ей во всей красе. Глядя на полную маршрутку рыбок, заек, кисок и как там еще их называют любовники, Наташа подумала, что пончик, как ни сдабривай его сахарной пудрой, всегда останется пончиком…
Если в начале создания «Большой стирки» в редакции еще встречались люди, способные ежедневно читать серьезную аналитическую периодику, то через год весь наш коллектив, быстренько пробежав скандальные заголовки «Жизни», «Комсомольской правды», «Экспресс-газеты» и «МК», принимался подробно исследовать последние страницы толстых глянцевых журналов, где обычно публиковались фотографии светской хроники. «Известия» и «Коммерсант» чаще всего оставались нераскрытыми. В результате среди тем, предлагаемых на летучках, неизменно присутствовали: «18 абортов и выше», «Мой купальник самый-самый», «Я потеряла девственность в 12» и т. д. Генриетта называла это «профессиональной деградацией», хотя сама редко читала какую-либо прессу.
Сегодняшнее заседание редакторской группы знаменовало собой кардинальный творческий прорыв.
– Как вам тема «Размер имеет значение»? – шеф-редактор Михаил довольно улыбается.
Наши дамы смотрят на него, как на полного идиота, и молчат. Генриетта, опоздавшая к началу обсуждения, решает сыграть роль продюсера продвинутого:
– Ничего, Майкл, – она окидывает редакторов надменным взглядом, – звучит вкусно.
Все молчат. «Вкусно – невкусно! – практически не шевеля губами, шепчет Бойко на ухо Пятницкой.
– Словарный запас в два раза меньше, чем у Эллочки Людоедки».
«Точно, – шепчет в ответ Лена, прикрыв рот ладонью. – Нет, чтобы прямо сказать – г…но».
И тут наконец не выдерживает Лариса Камышева.