-Да хоть что-нибудь, - вырвалось у Калашникова. - Звездную Россию без меня построили, искусственный интеллект тоже наверняка запрограммировали, так откуда мне знать, что должно получиться? Еще не придумал!
Гринберг снова покосился на Лапина.
-Нет, - пробасил тот. - Это, Миша, по твоей части. Умен слишком!
-Хорошо, - сказал Гринберг. Раскрыл кулак, протянул лирк Калашникову. - Теперь я понимаю, почему Таранцев решил начать с две тысячи первого года.
4.
Калашников взял лирк с волосатой ладони Гринберга, отметил, что остроконечные когти на пальцах у черта аккуратно подпилены и покрыты телесного цвета лаком, повертел диск в руках.
-Куда его? - спросил он. - Под язык или на лоб?
-На грудь, - ответил Гринберг. - Если для вас имеют значения символы, то - ближе к сердцу.
-Имеют, - сказал Калашников дрогнувшим голосом. - Хотя… а, ладно!
Он расстегнул пуговицу на рубашке, засунул лирк за пазуху и прижал его к груди. Кожа вокруг диска сразу же потеряла чувствительность, перед глазами Калашникова замелькали черные и красные пятна.
-Может быть, мне лучше сесть? - спросил он, удивляясь, как медленно выдавливаются изо рта слова.
-Нет, - так же медленно ответил Гринберг. - Сейчас вы поймете.
-Что это? - испуганно спросил Калашников, когда черные и красные пятна вдруг сложились во вполне осмысленное изображение. У Калашникова глаза полезли на лоб: он вдруг понял, что видит одновременно и стоящего перед ним Гринберга, и большой черный экран монитора, на котором красными буквами написано Enter. - Сеть, что ли?
-Что вы видите? - спросил Гринберг.
-Энтер, - ответил Калашников и усмехнулся, вспомнив прочитанную в молодости повесть. - Вход для прессы!
-Пока не входите, - посоветовал Гринберг. - Я чувствую, что у вас еще остались вопросы…
-… и боюсь, что вы найдете на них ответы, - продолжил за него Калашников. А потом задержал взгляд на надписи Enter и мысленно приказал ей вдавиться в экран.
Гринберг, прочитал он рядом с цветной фотографией, изображавшей стоявшего перед ним черта. Михаил (Мехион) Аронович, год рождения 2209, отец Арон (Аррион) Глваркет, мать Рашель Гринберг. Гость с 2234 по 2236, гражданин с 2236. Специальности: технологическая безопасность, социальная безопасность, социодинамика, психологическая безопасность…
-Ну хватит, хватит! - услышал Калашников и перевел глаза на живого Гринберга, размахивающего когтистой ладонью прямо перед его носом. - Вы что, Сети никогда не видели? Подвесьте экраны вне поля зрения, и рассматривайте их сколько угодно!
Калашников посмотрел на Гринберга, и тот вдруг замолчал.
-Михаил, - сказал Калашников. - Так вы тоже… незаконный иммигрант?
Гринберг опустил руку.
-Даже так? - сказал он, прищурившись. - Уже раскопали? А я еще собирался учить вас, как пользоваться Сетью!
-Почему вы сами не сказали? - спросил Калашников.
-Чтобы у вас не возникло подозрения, что у всех новопринятых звездных русичей рано или поздно отрастают рога, - улыбнулся Гринберг. - А если серьезно, то неужели трудно было догадаться? Хотя бы по моему внешнему виду?
-Трудно, - честно ответил Калашников.
- Двести пятьдесят лет плюс современная медицина. Подумаешь, рога; вот если бы вы были спрутом!
Гринберг моментально перестал улыбаться, и в глазах его снова вспыхнул алый огонь.
-Об этом позже, - сказал Гринберг. Он на секунду прикрыл глаза ладонью, вернув им нормальный цвет. - Как вы себя чувствуете, Артем Сергеевич? Не хочется уйти в Сеть с головой?
-Хочется, - признался Калашников. - Но побаиваюсь: вдруг упаду и нос разобью?
-Вот поэтому, - назидательно сказал Гринберг, - я и запретил вам садиться. По имеющемуся у меня опыту, лица, впервые подключившиеся к Сети, проводят в виртуальной реальности до двадцати часов в сутки. А у нас с вами еще остались нерешенные вопросы.
-Ну так давайте их решим, - предложил Калашников.
-Давайте, - согласился Гринберг. Он взял Калашникова под руку и подвел его к перилам, ограждавшим веранду со стороны заката. - Где бы вы хотели поставить свой дом, Артем Сергеевич? Вон там, на излучине реки, или вот здесь, на высоком холме?
Калашников оперся на перила и задумчиво посмотрел на открывшуюся его взору речную долину.
-Давайте на холме, Михаил Аронович, - ответил он минуту спустя. - Красиво у вас здесь…
-У вас, - поправил Гринберг, - это же будет ваш дом. Пойдемте!
-Куда? - спросил Калашников.
-Строить, - просто ответил Гринберг, повернулся к лестнице и, не дожидаясь ответа, спустился в парк. Калашников качнул головой и поспешил следом. Ступив на дорожку из битого кирпича, он оглянулся, чтобы махнуть Макарову рукой. А потом трусцой побежал дальше, едва поспевая за Гринбергом, оказавшимся чертовски быстрым ходоком.
Макаров поскреб подбородок и решил все-таки задать вопрос.
-Прошу прощения, как ваше отчество? - обратился он к Лапину.
-Петрович, - ответил Лапин, показал на освободившийся после Гринберга стул. - Сядем?
-Пожалуй, да, - кивнул Макаров, послушно присаживаясь на указанное место. - Семен Петрович, можно вопрос? - Лапин молча кивнул. - Что это с ним?!
-Он всегда такой, - ответил Лапин. - Двадцать лет знакомы.
-Да нет, я про Калашникова, - махнул рукой Макаров. - Какой «энтер»? Что он такого увидел?
-А, - протянул Лапин, - Сеть эта окаянная! Картинки он в глазах увидел, картинки. Такие, что все вокруг застят.
-Это после таблетки? - уточнил Макаров. - После того, как он ее к груди приложил?
-Верно, - кивнул Лапин. - После таблетки. Лирк называется.
-И надолго это с ним? - обеспокоенно спросил Макаров.
-Привыкнет, - уверенно ответил Лапин. - Через неделю в гости позовет. А может, и раньше.
-Через неделю, - повторил Макаров и посмотрел в сторону высившегося над рекой холма. Две маленькие фигурки, черные на фоне закатного неба, стояли на его вершине, время от времени размахивая руками. - Ну ладно, с Калашниковым все понятно; а как же я? Что мне теперь делать?
-Обживаться, - ответил Лапин. - На первое время здесь, у меня. Изба большая, родичи в разъездах, места хватит. Сейчас ужинать будем, а там и гости подоспеют.
-Гости? - забеспокоился Макаров. - А я не помешаю?
Лапин засмеялся:
-Скромный ты очень, Павел Александрович! Они ж на тебя посмотреть придут!
-На меня? - удивился Макаров.