Эта уверенность подпитывается водителем, таким же амбалом, готовым по первому сигналу прийти на помощь, и хозяином, сидящим на заднем сидении, с любопытством взирающим на действия своей шестерки.
— Вы к кому? — уже с опаской повторил Деев, опуская правую руку в карман широченной блузы. Пусть там, кроме грязного носового платка ничего нет, но жест — достаточно многозначителен. — Хозяин не велел…
Закончить начатую фразу охранник не успел — сильный удар в область диафрагмы заставил его согнуться и натужно закашляться. Второй профессиональный удар снизу в подбородок бросил Деева на любимую им лавочку. Прибывший телохранитель медленно, не торопясь, вошел в калитку, отодвинул массивный засов и, распахнув ворота, согнулся в приглашающем поклоне.
Когда Деев, наконец, пришел в себя и бросился на обидчика, «форд» уже вкатился на стройку и остановился рядом с бытовкой-вагончиком.
— Цыц, падла! Усохни!
Увидев в непосредственной близости от своего искривленного носа черный ствол пистолета, Деев покорно остановился. Оружия, исключая «выпрыгающий» нож, у него нет, а противник, похоже, не задумываясь, пустит в ход свою «машинку».
Из машины легко вышел — почти выпрыгнул сухощавый человек в модном длиннополом плаще. Цепкий взгляд, толстые, негритянского типа, мокрые губы.
— Зачем ты так, Славка, — укоризненно проговорил он детским, писклявым голоском. — Парень, как и ты, служивый, подвластный. Надо было по человечески пояснить: кто мы и зачем приехали… Будь добр, извинись.
Амбал понимающе улыбнулся. Спрятал пистолет и подошел вплотную к охраннику.
— Извини, дружан, — и совсем тихо, покосившись на строгого босса. — Не цынканешь, что нужно — под молотки… Понял?
— А мне-то что? — заныл охранник. — Открывать да закрывать ворота, следить за местной шпаной — все дела. Здесь есть люди постарше. Тот же прораб…
— Вот и позови его, дружище, — мягко попросил поджарый мужик. — Будь добр… Понимаю, тебя обидели, оскорбили. Возьми в уплату и прости.
Подойдя к охраннику, он, не прикасаясь, отодвинул в сторону своего амбала, засунул в карман блузы Деева несколько «бумажек» с изображением президентов США.
— Конечно… Я не в обиде… Спасибо, — радостно замурлыкал Сашка. — Сейчас позову…
Но бегать по лесам ему не пришлось — увидев во дворе иномарку, Машкин решил: хозяин снова навестил стройку, и поспешил вниз, к бытовке. Сердце подкатилось к горлу и выстукивало оттуда тревожные сигналы. Что случилось, чем банкир остался недовольным?
Спустившись по трапу, прораб с облегчением убедился: машина не хозяйская, у Басова — «мерседес», а возле вагончика стоит «форд». К тому же, он разглядел незнакомых посетителей. Соответственно выпрямился, сменил бег на солидную неторопливость.
— Слушаю вас?
Поджарый мужик иронически оглядел лысого прораба. Будто лошадь, выставленую на продажу. Мелковата лошадка, старовата… Стоит ли терять время, заглядывать в зубы, осматривать сбитые копыта?
— Насколько понимаю, Альфреда нет?
— Альфред Терентьевич вчера был. Теперь раньше, чем через неделю не приедет… Если, конечно, не возникнет такое желание, — поправился прораб. Какое он, спрашивается, имеет право говорить за хозяина. — Я — полномочный его представитель… Слушаю вас?
«Полномочный представитель» — человек, заменяющий хозяина, обладающий если и не всеми его правами, то, как минимум, доброй их половиной. Машкин постарался принять достойный вид — откинул лысую голову, выпятил хилую грудь.
— Значит, представитель? — с явной насмешкой пропищал «гость». — Понятно, дружище…А я надеялся пообщаться со старым другом. Неужели он избегает встречи со мной? Обидно. Сколько мы с ним перенесли бед-несчастий, в каких только переделках не побывали… Нет, грешно так думать о дружане — грех не замолить.
Дела его замучили, заставляют мотаться, вот и никак не получается встретиться с ним, пообщаться…
Несколько минут помолчал, испытующе глядя на инженера. Поверил ли он в явное вранье или сомневается? Потом скорбно покачал головой.
— Альфред по телефону утверждал: поезжай, друг, меня не будет — мой прораб, дескать, тебя приветит. А что на поверку? Охранник даже к воротам не подпустил, пришлось… упрашивать, прораб смотрит, как на мелкого воришку… Ну, что ж, ничего не поделаешь, — огорченно вздохнул, развел короткопалыми руками, — найду Альфреда, расскажу ему…
Посетитель минут пятнадцать изощрялся, то повествуя о близких, почти родственных, отношениях с банкиром, то сетуя на недружественный прием, оказанный ему на стройке. Держат, мол, во дворе, будто пожаловал не видный бизнесмен — дворник либо мелкий торгаш.
В школьные годы Ханжа с удовольствием учавствовал в самодеятельности, талантливому мальчишке не раз поручали главные роли в спектаклях, пророчили блестящее будущее. После получения аттестата зрелости он попытался поступить в театральный институт — провалился. Но театральные навыки сохранились — он успешно применял их в своей деятельности рэкетира.
Да и вообще он жил не своей — придуманой жизнью. На службе в адвокатской конторе играл роль добросовестного, послушного чинуши, для которого нет ничего более важного, как старательное выполнение полученных заданий. В семье — роль любящего мужа, добродетельного папаши. С любовницей демонстрировал страстного молодого и щедрого парня. В подпольной рэкетирской фирме Ханжа изображал жестокого истязателя, безжалостного убийцы. В общении с соседями и коллегами по работе представлялся этаким честнейшим простаком.
Вот и сейчас, общаясь с прорабом, рэкетир талантливо сыграл заранее придуманную и тщательно отрепетированную роль ближайшего друга банкира. Глуповатый и наивный инженер не мог не поверить опытному артисту, у него не зародилось даже тени сомнения.
— Прошу, пройдите в мой офис, — изобразил он гостеприимство, хотя с большим удовольствием спровадил бы за ворота «доброго дядюшку» вместе с его наглыми шестерками. — Извините, но я ведь не знал, с кем имею дело.
В сопровождении инженера «друг» Басова важно, посмеиваясь про себя, поднялся в вагончик. Водитель остался сидеть в машине. Телохранитель дружески похлопал Деева по плечу, вытряхнул из пачки дорогую сигарету. Вдохновленный только-что полученной платой за нанесенные ему оскорбления, охранник охотно закурил.
— И мои извинения тоже прими, дружан. Каюсь, поспешил. Но сам должен понимать, хозяева ценят нас не за базар — за действия.
— Понимаю, — быстро закивал Деев, мечтая об еще одном ударе в солнечное сплетение с соответствующей «платой». — Я — такой же, как и ты… подневольный.
Беседа двух охранников медленно, спотыкаясь и покачиваясь, двинулась по привычной для обоих дорожке…
В прорабской Ханжа внимательно осмотрел развешанные чертежи, завистливо покашлял. Дескать, вот как живут простые российские банкиры! А тут приходится изворачиваться, вертеться юлой, зарабатывая на краюху хлеба, намазанную маргарином.
Присел к столу, жестом приказав Машкину занять место напротив.
— Ничего не скажешь, развернулся Альфред, — пропищал он, небрежно проведя рукой по картинкам. — Не особняк — самый настоящий дворец… Ну, погоди, дружище, — погрозил пальцем приокрытому окну. — Сошлешься на финансоые трудности своего банка — ни в жизнь не поверю… Когда хозяин пообещал наведаться?
Машкин пожал плечами.
— Не говорил… А вы бы заехали в его офис!
— Был, приятель, заезжал. Секретарша сказала: на даче, мол, вот я и наведался. Значит, Альфредик и меня обманул и собственную секретаршу.