- Я мужественно подняла голову. - Но до этого чуть было не дошло. Я удрала в Питер. Что делать дальше - не знаю.
- Ты что, спятила? - холодно поинтересовался Прошка. - Как это - не знаешь? Ну, пусть он даже затащит тебя в эту контору, откажешься подписывать их дурацкие бумажки, и баста!
- Понимаете, недавно я сваляла такого дурака, что впору в петлю лезть. Есть у меня старинная подруга, еще школьная, Надеждой звать. Сколько я ее помню, она всегда вертела вашим братом, как хотела. Хотела - влюбляла в себя, хотела - отваживала, хотела - в запасных кавалерах держала. Все наши девицы иззавидовались, на нее глядючи. И главное, дело тут не во внешности. Вообще-то она на Муми-Тролля сильно смахивает - маленькая, пухленькая, глазки-бусинки, щечки круглые. Нас с нею дразнили Сушкой и Плюшкой. Но это, конечно, было давно. Так вот, в злосчастную минуту я вдруг вспомнила о ней и подумала: может, Надежда согласится переманить моего женишка? А потом пусть бы делала с ним все, что заблагорассудится. Отыскала я ее телефон, дозвонилась, рассказала свою горестную историю, но она мой замысел с ходу отвергла. Давно, говорит, замужем, родила троих, и теперь на нее польстится разве что чокнутый. Я расстроилась, а Надежда говорит: "Подожди нос вешать. Ты прекрасно справишься со своим монстром и без меня. Просто вела себя до сих пор себя по-дурацки. Самоуверенного удачливого мужика, не признающего поражений, упрямое сопротивление может только раззадорить. Нужно радикально менять тактику. Можешь и дальше разыгрывать из себя вульгарную разбитную деваху, только теперь делай вид, что просто спишь и видишь, как бы заполучить его в мужья. Когда он решит, что ты от него никуда не убежишь, наверняка начнет прислушиваться к мнению друзей и родственников. И сам приглядится к тебе повнимательнее. Он же не идиот, чтобы вешать себе на шею хамоватую скандальную жену!"
Я замолчала и судорожно втянула в себя воздух.
- Ну и?.. - не выдержал Прошка.
Я не ответила.
- Ты последовала этому идиотскому совету?! - возмутился Марк.
Я кивнула.
- Ну знаешь! Я всегда подозревал, что у тебя мозги с плесенью, но всему должен быть предел!
- Прогрессирующее слабоумие, - поставил диагноз Прошка.
Крыть мне было нечем, поэтому я не ответила на гнусную клевету. Прошка, ожидавший ответной шпильки, растерялся. Пожалуй, только теперь до него дошло, насколько серьезно мое положение.
- Итак, ты вдруг обнаружила горячее желание выйти за чудовище замуж, а оно только обрадовалось? - уточнил он, хмурясь.
- Ты сегодня демонстрируешь чудеса догадливости, - буркнула я. - Впрочем, обрадовалось - не вполне верное слово. Чудовище восприняло внезапную перемену в моем поведении как должное. Сказало: "Я так и знал, что рано или поздно ты сменишь гнев на милость. Вот увидишь, у нас все будет прекрасно". И, не отходя от кассы, назначило день подачи заявления.
- Когда?! - Вопрос прозвучал в три голоса.
Со свойственной мне проницательностью я догадалась, что друзья хотят знать не когда был назначен день, а когда мы пойдем подавать заявление.
- Надеюсь, никогда. Назначено было на прошлую пятницу, но ночь с четверга я предусмотрительно провела у тетки, а сюда вернулась только в восемь вечера, решив, что загс наверняка уже закрыт и чудовищу нет смысла меня подкарауливать. Честное слово, я не собиралась от вас удирать. Но, приехав домой, вдруг подумала, что Борис может вернуться, услышит из-за двери ваш галдеж и начнет ломиться в квартиру. Мне показалось, будет лучше, если я смотаюсь в Питер...
- Ну и чего ты достигла своим бегством? - спросил Марк. - Все равно рано или поздно тебе придется объясняться.
Ты хоть понимаешь, в какую ловушку себя загнала?
Еще бы я не понимала! Только страх показаться однообразной удержал меня от очередной порции бурных рыданий. Но, видимо, желание всплакнуть ясно отразилось на моей физиономии, потому что Марк вдруг смилостивился:
- Ладно, поздно кулаками махать. Нужно подумать, как исправить положение.
- Да чего тут раздумывать-то! Пусть Варька объявит своему чудовищу, что расхотела замуж. Насколько я понимаю, подобные капризы вполне в духе созданного ею образа, - сказал Прошка.
- В том-то и дело, что это будет воспринято именно как каприз, - вздохнула я. - Если я могла передумать один раз, то почему не могу передумать в другой? Конечно, я больше не собираюсь убеждать Бориса, будто мечтаю о нем днем и ночью. Но нисколько не сомневаюсь - просто так он не отвяжется.
- Может, нам самим с ним поговорить? - предложил Леша. - Тебя он может считать вздорной особой, у которой семь пятниц на неделе, но нас, наверное, выслушает.
- Сдается мне, он вообще никого не слушает, - сказала я. - Вы себе представить не можете, какую мерзкую тварь я разыгрывала перед его друзьями и родственниками. Они должны были костьми полечь, лишь бы отвадить его от меня. Нет, боюсь, ваше вмешательство не поможет.
- А что, если тебе представить дело так, будто ты внезапно влюбилась, например, в кого-нибудь из нас? - предложил Прошка.
- Ну и что? Думаешь, Борис благородно сам устранится с пути соперника? По-моему, он только активизирует наступательные действия.
- Ты могла бы подать заявление с одним из нас, а если не поможет - даже заключить фиктивный брак. Вряд ли он захочет дожидаться тебя всю жизнь. Это мысль, а? Если хочешь, я готов фиктивно пожертвовать собой.
- Ты спятил! - взвилась я. - Я, конечно, готова на что угодно, лишь бы избавиться от этого субъекта. Но выйти замуж за тебя?! Да все мои знакомые немедленно решат, что я клиническая идиотка, а родственники наверняка попытаются добиться опеки.
- Ну и пожалуйста! - оскорбился Прошка. - Видно, мне и в самом деле пора провериться у врачей, раз я сделал тебе предложение. Даже на фиктивный брак с тобой может решиться только законченный псих.
- Хватит базарить, - вмешался Марк. - Варька, а он действительно подал неплохую идею. Я, разумеется, понимаю твое негодование, но тебе ведь не обязательно выходить за Прошку. Вон Леша, чем не жених?
- Леша даже ради спасения собственной жизни не способен убедительно сыграть подобную роль. Вы в состоянии представить, как он в костюме, при галстуке, с букетом в руках томно вздыхает и пожирает девушку нежным взглядом?
Все так и покатились со смеху, кроме Леши, физиономия которого осталась совершенно бесстрастной.
- Остается Марк, - сказал, отсмеявшись, женатый Генрих.
Нельзя сказать, что это замечание Марка обрадовало, но держался он мужественно.
- Если другого выхода нет...
- Извини, Марк, но я не могу принять твою жертву. Да и не хочу, честно говоря. Мне всегда было жалко твою предполагаемую будущую жену. И вообще я не собираюсь замуж. Ни фиктивно, ни взаправду!
Марк воспринял мой отказ с явным облегчением, но все-таки обиделся.
- А я вообще начинаю думать, что лучше оставить все, как есть. Если твоему Борису удастся тебя окольцевать, это и будет для него самой страшной карой.
Напоминание о Борисе мгновенно лишило меня куража. Я вспомнила, как последние несколько недель маялась бессонницей, боялась выходить на улицу, шарахалась от каждой тени. Какие унизительные представления давала в компании посторонних, малоприятных мне людей.
Добрый Генрих не может видеть меня несчастной.
- Ничего, Варька, мы обязательно что-нибудь придумаем!
- А я согласен с Марком, - мстительно заявил Прошка. - Лучше оставить все, как есть. Наверняка этот Борис поприличнее прошлого жениха, первоапрельского. Судя по твоему рассказу, у этого хотя бы замашки не уголовные.