– Ого, – закричал он, завидев меня. – Еще женщины! Это же просто праздник какой-то!
Брюнетка одарила меня ревнивым взглядом. Я же сделала вид, что ничего не заметила, и ушла в дом вслед за охотником с тетеревами.
Валентин Федорович Лаевский – так его звали – ездил обычно охотиться отдельно от остальных гостей, которых не без основания считал просто пижонами. С Валентином Федоровичем была собака. Пятнистый спаниель с полагающимися ему по званию длинными, подметающими пол ушами и преданным взглядом.
– Нет, – ответил на мой немой вопрос охотник. – С Валетом мы охотимся только весной да осенью на уточек да вальдшнепов. Куропаток хорошо берет, только у нас ведь в области на них запрещена охота. А сейчас просто привез, пусть порезвится – он любит эти места.
Спаниель в самом деле чувствовал себя в гостиной как дома, прошел поближе к камину и расположился возле него, поглядывая на нас. Только этой собаке был разрешен вход в помещения, остальные находились в специальной пристройкепсарне.
Ужинали все вместе в столовой, больше напоминавшей банкетный зал. Меню турбазы мог бы гордиться любой столичный ресторан. Я чувствовала себя проголодавшейся и отдала должное прекрасно приготовленным блюдам.
Директор ужинал с нами, он, как капитан роскошного лайнера, был обязан находиться среди гостей, во всяком случае так он мне объяснил. Вообще Евгений Васильевич не обижал меня отсутствием внимания, я его явно «зацепила».
Говорили за ужином в основном об охоте.
– Я думала, мы возьмем медведя на берлоге! – сказала супруга Мясоедова и облизала эротично губы, косясь на рыжего Николая.
– Для этого, Алла Михайловна, – сообщил директор, – нужно было берлогу с осени примечать. У меня была одна, но ее уже облюбовали до вас…
– Бедный медведь! – прокомментировал печальным тоном Мясоедов. – Спал себе спокойно, никого не трогал, и вот на тебе!…
Я попробовала вино из личных директорских запасов. Вино было отличным, марка, правда, мне незнакомая – название очень длинное, как фамилия испанского гранда. Здорово ударило в голову, и вскоре я решила отправиться на боковую.
Попрощалась со всеми и поднялась наверх, на второй этаж. Чувствовала себя усталой и слегка захмелевшей. Коридор, куда выходили двери номеров, был пуст. Я не сразу отыскала свою комнату. По прибытии мне, как и остальным, выдали от нее ключ.
– Это не значит, что к вам может кто-нибудь забраться! – объяснил служащий. – У нас здесь на сто пятьдесят километров вокруг ни одного преступника, а ключи выдаем для личного спокойствия клиентов и соблюдения конфиденциальности!
Да где же этот чертов ключ?! А вот… Тут я почувствовала, что кто-то уверенно берет меня под локоть.
– Я сейчас помогу!… – Николай перехватил мою руку с ключом и попытался его забрать.
Он, кажется, был уверен, что сможет сделать со мной все, что угодно. Этого еще мне не хватало! Я вырвала руку и, вставив ключ в замочную скважину, быстро повернула его.
– Да пошел ты!
Лицо Николая перекосилось от ярости. Конечно, он до сих пор считал себя отличным парнем, с которым будет рада переспать любая! Да что там рада?! За честь должна считать. И тут какая-то пьяная потаскушка посылает его подальше!
Он рванулся за Анжеликой, втолкнув ее в комнату, и резко захлопнул дверь. Его мускулистые руки бесцеремонно впились в ее тело, стиснув сквозь платье груди.
Конечно, если бы не вино, прием получился бы лучше, но и в теперешнем состоянии я на многое была способна.
Через мгновение парень лежал на полу, вопя от боли.
– Ты мне руку сломала! – кричал он.
– В человеческом теле двести шесть костей! – вспомнила я свой старый экзамен по биологии.
– Так что не переживай – еще много осталось!
Прозвучало, конечно, несколько цинично. В каждом номере турбазы было два телефона – для связи с внешним миром и внутренний. Сев на кровать я сняла трубку второго и сообщила об инциденте.
Николая унесли, его жалобные вопли были похожи на крики умирающей птицы. Честно говоря, они меня порядком позабавили.
Я заперла дверь и, раздевшись, уже собиралась нырнуть в постель, когда в дверь постучали.
За дверью оказался директор. Евгений Васильевич смотрел на меня несколько ошарашенно, он запоздало узнал о происшествии и сразу поспешил ко мне.
– У нас никогда не было подобных… эксцессов! – проговорил он, краснея.
Не знаю, от чего он так залился краской, то ли был смущен ситуацией, то ли от того, что на мне была только прозрачная ночнушка.
– Хотите сказать, – спросила я холодным тоном, – что обычно приезжающим сюда дамам нравится, когда их насилуют?!
– Нет, конечно! – он совсем смешался. – Я ни в чем вас не упрекаю и понимаю, что ваши действия были совершенно оправданны…
– Тогда в чем же дело?! – спросила я уже более миролюбиво и, чтобы не смущать более добряка, отыскала халат и запахнулась.
– Я надеюсь, что вы не останетесь при мнении, будто подобные случаи здесь в порядке вещей.
Мы очень дорожим репутацией, а слухи распространяются быстро…
Теперь мне все стало ясно. Я поспешила успокоить директора, что не намереваюсь отговаривать своих знакомых от посещения турбазы или разорять ее владельцев с помощью судебного иска.
Директор немного повеселел и в качестве благодарности мне был гарантирован отдых на вверенном ему объекте в любое время года! Он даже готов был организовать охоту, как те, что устраивались раньше для партийных чиновников, а теперь для богатых клиентов – с заранее приготовленным зверем.
От организованной охоты я отказалась, а вот бутылку шампанского, доставленного в номер приняла. Евгений Васильевич помялся еще на пороге.
– Как он?! – спросила я, имея в виду несостоявшегося насильника.
– Ему оказали помощь, сейчас отправим в город. Он уверяет, что просто споткнулся, но наш врач другого мнения… Вы занимаетесь борьбой?!
– И борьбой!
Он кивнул, в глазах мелькнуло восхищение. Наконец дверь закрылась, и я оставила шампанское в ведерке со льдом – больше сегодня я пить не собиралась.
Пострадавшего Николая в самом деле увезли с турбазы той же ночью. Засыпая, я представляла, себе, что он чувствует сейчас, и искренне этому радовалась. Поделом ублюдку… Проспала мертвым сном всю ночь. Снились только бесконечные ряды засыпанных снегом елей и сосен.
Утром Маркиза отсыпалась, предоставив остальным, если есть желание, бродить по морозу в поисках добычи. Когда девушка наконец появилась в гостиной, на нее со всех сторон устремились пристальные взгляды. Было бы лестно думать, что это реакция на ее роскошный туалет в охотничьем стиле, но дело, разумеется, было во вчерашней стычке с Николаем. Казалось, даже Валет в курсе дела.
– Что-нибудь случилось?! – непринужденно поинтересовалась Анжелика.
Никто ничего на это не сказал, но шумный разговор, который она слышала, спускаясь вниз, сразу иссяк, гости распались на отдельные кучки и стали обсуждать какие-то свои вопросы. К Анжелике, переместившейся в столовую и одиноко поглощавшей там завтрак, присоединился Валентин Федорович, за которым преданно ковылял Валет.
– Кем, вы сказали, я запамятовал, вы работаете? – спросил, как бы между прочим, Лаевский.
– Менеджер! – ответила я, не моргнув глазом, хотя внутри в этот момент у меня все сжалось. Я не помнила, кем я представилась накануне, это вылетело из моей головы совершенно – лишний аргумент против алкоголя.