Думаю, что это кто-то здешний, кто меня знает, потому что в Скиролавки я приезжаю уже несколько лет. Кажется, он меня уважает, потому что, когда он убедился, - а я в этом уверена - что имеет дело со мной, то перестал бороться.
- А может быть, просто он предпочитает девушек небольшого роста, хилых и слабых физически? - сказал ей капитан Шледзик. - Вы сильная и рослая женщина, поэтому он и отступил. Виктимолог сказал бы, что вы не представляете собой тип жертв убийства на сексуальной почве. Впрочем, как бы там ни было, спасли вас ваши собственные экскременты. Рената Туронь почувствовала себя уязвленной:
- Я знаю, что иногда внушаю робость некоторым мужчинам, - заявила она, презрительно изгибая полные губы. - Но это происходит только в результате моего интеллектуального превосходства. А вы, капитан, хотите меня убедить, что он меня попросту испугался.
Доктор Ян Крыстьян Неглович по просьбе Шледзика освидетельствовал пани Ренату Туронь. Гордо выпрямившись, она совершенно нагая встала перед его столом в кабинете на полуострове, а он скрупулезно считал и записывал в акт каждую царапину на ее шее, каждый синяк и кровоподтек на груди и бедрах.
- Жаль мне того человека, - призналась доктору пани, Туронева, показывая ему все новые и почти незаметные царапины. - Это какой-то юноша, который, видимо, давно внимательно за мной наблюдал, и я пробудила в нем страсть.
- Он ненавидит женщин, - заметил доктор. - Вам очень повезло. Если бы не эти ваши экскременты...
- О боже, и чего все без конца мне об этом напоминают? - сказала она с гневом и наконец начала одеваться. - Мне казалось, что вы - человек более деликатный.
Негловича удивил ее гнев. Он не знал, что жизненный путь Ренаты Туронь начинался от деревенской уборной за сараем. А потом на всем этом долгом пути по свету какие-то грязные и негигиеничные делишки все время отравляли ей вкус жизни и любви. И даже та единственная минута, когда таким необычным способом какой-то таинственный юноша открыл свою страсть к ней, а может быть, и скрытую любовь (потому что она уже именно так о нем думала), эта минута тоже должна была быть замарана пошлым фактом, что она именно тогда удовлетворяла физиологическую потребность. Назавтра вечером, сидя у окна в доме лесника Видлонга, Рената Туронь меньше думала о старой мельнице, а больше - о человеке, который на нее напал в лесу. Она представила себе, что снова встречается с ним в каком-то не вполне определенном месте, разговаривает с ним разумно и мягко, а он трясется от вожделения и наконец бросается на нее с ее согласия и дозволения, без намерения убить. И не будет в это время поблизости никаких гадко пахнущих экскрементов.
О том,
что красивая женщина
чаще всего сама выбирает себе мужчину
Во время жатвы Клобук покидал лес и выходил в поле. Охотнее всего он навещал стерни богатых хозяев, таких, как Шульц или Кондек, потому что там стояли ровными шеренгами тучные копны сжатого хлеба, в которых попискивали мыши. Люди победнее обычно ждали прихода комбайнов, огромных машин, похожих на древних мамонтов. Командовал ими инструктор сельскохозяйственного отдела Ружичка. Мамонты пожирали солому и выплевывали уже готовое зерно, но их работа стоила очень дорого; бедным немного оставалось от их урожаев. Те, что побогаче, предпочитали иметь собственные сноповязалки, нанимали людей на молотьбу, и поэтому, в согласии с древним порядком вещей, у бедных оставалось мало, а у богатых много. Бедность и богатство, по мнению Клобука, были связаны чаще всего с характером и умом человека. Бедного в деревне никогда не считали действительно умным, а богатого - дураком. И как бы далеко ни забирался памятью Клобук в давние времена, ни одна заколдованная птица не служила бедняку, а только богатому приумножала прибытка и добра.
Бедняк сразу хотел от Клобука исполнения всех желаний - красивой жены, отличного дома, мешка денег. А богатый сначала ставил перед Клобуком тарелку с яичницей, а только потом просил его о мелкой услуге - об упитанном бычке или чтобы его коровы больше молока давали. Бедняк, который внезапно разбогател, сразу заболевал от богатства, как тот, кто слишком много съел. Богатый же обрастал своим сальцем постепенно и чем больше имел, тем казался здоровее. Умный же человек - такой, как доктор с полуострова, - никогда ничего от Клобука не требовал.
Жатва всегда начиналась в солнечную погоду. Пахло скошенными хлебами, визжали сноповязалки, люди пели или покрикивали за работой. Потом приходили дожди, и когда у богатых уже стояли шеренги суслонов, на полях людей бедных увязали и тонули в грязи огромные тела комбайнов. Даже солнце не любило бедняков, а предпочитало людей богатых, хоть и говорится, что солнце одинаково светит для всех людей.
Во время жатвы легче всего отличить умного от дурака. Умный крутится по полю или сидит на возу, полном хлеба. Дурак умещает задницу на лавочке возле магазина и пьет пиво или идет на рыбалку. Впрочем, рыбаков Клобук ненавидел всем своим заколдованным сердцем. Если мог - запутывал им лески, отрывал крючки, распугивал рыбу, напускал на них стаи комаров, водил по трясинам и продырявливал резиновые сапоги. После рыбаков на берегу озера оставались долго тлеющие и воняющие костры, пачки от сигарет, пустые бутылки, банки из-под съеденных консервов, бумага от завтраков, жестянки из-под червяков. Рыбак стоял много часов, всматриваясь в воду, будто бы дома ему нечего было делать. За это время он мог бы прочитать какую-нибудь книгу или газету, выпрямить плохо вбитый в стену гвоздь, поиграть с детьми, пойти погулять с женой; сотни дел можно сделать, вместо того, чтобы смотреть на поплавок. Никогда не было удочки у доктора Негловича, так же, как и у Писателя Любиньского или у художника Порваша. Зато с удочкой можно было увидеть молодого Галембку, Франека Шульца, лесорубов Зентека и Яроша. Так же было и у людей из города. Сколько бы раз Клобук ни встречал пана, который даже в красивом автомобиле приехал на озеро и целый день сидел с удочкой в руке, то, заглядывая в его лишенные мысли глаза, он предчувствовал, что этого человека не ждет что-либо прекрасное. Ведь большой человек любит проверять работу своего разума и сердца. Не могло для него быть достойным противником такое беззащитное существо, как рыба в озере. Если даже это был усатый сом или пугливый карп.
Во время жатвы Клобук узнавал, кто в деревне умный, а кто - глупый. То же самое делали и самые сметливые девушки.
Когда-то молодой Галембка хотел жениться на дочери Кондека, но та хоть он ей и нравился - выбрала сына Крыщака, потому что молодой Галембка любил во время жатвы рыбачить. И она была права, потому что человек, который ходит на рыбалку, никогда не будет хорошим хозяином, что позже и подтвердилось - ведь молодой Галембка жил за счет трудов своей жены. Может ли быть на свете что-то хуже дурака? Дурак не может понять начала и конца всех вещей, дел и мыслей, не понимает других людей. Если он хочет делать добро, то оно перерождается в зло, если делает зло - оно становится еще большим злом, которое поражает всех вокруг. То, что просто, для дурака бывает сложным. То, что сложно, кажется ему простым. Не доходит до дурака даже настолько явная правда, что некрасивая женщина должна, как правило, подчиниться чьему-то выбору, а красивая женщина может сама себе выбирать мужчину. Дурак бегает за красавицей, просит, скулит, уговаривает, обещает весь мир - и становится предметом насмешек, шуток и презрения людей.