Лоу выпустил в воздух ровное колечко дыма и долго следил за тем, как оно таег.
- Артур, мы ждем, - напомнила ему миссис Лоу.
- Так вот. Это случилось незадолго до нашей последней поездки в Англию. В то время я был начальником округа в Селангоре. Однажды мне сообщили, что в нескольких часах езды от Селангора, в небольшом городишке вверх по реке умер белый. До этого я не слыхал, чтобы там жил кто-нибудь из европейцев. Поеду, решил я, посмотрю сам. Вызвал катер и отправился. Приехав на место, сейчас же принялся за расспросы. В полиции знали только, что этот человек жил здесь уже два года у китаянки в доме на Базарной улице. Базар этот был весьма живописным местом. Высокие дома в два ряда, между ними деревянный настил, у берега укрепленный на сваях, вдоль улицы над лавками навесы от солнца. Я взял с собой двух полицейских, и они привели меня к жилищу покойного. В нижнем этаже была медная лавка, комнаты верхнего этажа сдавались. Хозяин лавки повел меня по темной шаткой лестнице, где отвратительно пахло китайскими кушаньями. Наверху он кого-то позвал. Дверь нам отворила немолодая китаянка. Я заметил, что лицо у нее все распухло от слез. Она не сказала ни слова и пропустила нас в комнату. Это была крохотная каморка под самой крышей, с оконцем на улицу. В комнате царил полумрак: навес над окном затенял свет. Мебели почти не было, только простой некрашеный стол да стул со сломанной спинкой. На циновке у стены лежал мертвый человек. В комнате стояло такое зловоние, что тошнота подступала к горлу, и я сразу же велел отворить окно. Сильнее всего ощущался запах опиума. На столе, рядом с небольшой керосиновой лампой, я заметил длинную иглу - что это значит, я знал. Трубки не было, ее, видимо, спрятали. Мертвый лежал на спине, он был одет в грязную куртку и в саронг. У него были длинные каштановые с проседью волосы и короткая борода. Да, это был белый. Чтобы установить, умер ли он естественной смертью, я внимательно осмотрел его. Кожа да кости, но знаков насилия нет. Похоже, что умер от голода, подумал я. Задал, как водится, несколько вопросов хозяину и китаянке. Полицейские подтвердили их слова. Оказалось, он сильно кашлял, иногда кровью, да и вид его говорил, что без туберкулеза здесь, пожалуй, не обошлось. К тому же, по словам хозяина лавки, он был страстным курильщиком опиума. Ну что ж! Мне все было ясно. Подобные случаи хоть редки, к счастью, но все-таки имеют место: европеец сбивается с пути и доходит постепенно до крайней степени нищеты и деградации. Было похоже на то, что китаянка любила этого человека. Два последних года она поила и кормила его на свои скудные гроши. Я объяснил, что делать дальше, а сам задумался над тем, кем мог быть этот человек. Возможно, он был служащим какой-нибудь английской фирмы, а может, работал приказчиком в одном из английских магазинов в Сингапуре или в Куала Лум-пур. Я спросил у китаянки, не осталось ли от него каких-либо вещей. Здесь, в этой убогой комнате, мой вопрос прозвучал нелепо, однако китаянка подошла к стоящему в углу чемоданишку, открыла его и извлекла оттуда четырехугольный пакет толщиной в две сложенные вместе книги, завернутый в старую газету. Я заглянул в чемодан. Ничего сколько-нибудь ценного там не было. Я взял пакет.
Сигара мистера Лоу погасла, он привстал и, потянувшись через стол, зажег ее от свечи.
- Я развернул его. Внутри был еще сверток, на нем четким красивым почерком образованного человека стояло: "Начальнику округа", то есть мне, за тем шли слова: "Передать лично леди Кастеллан, Лондон, Ю-3, Карлтон-Хаус-Террас, 53". Это меня порядком удивило, и я решил просмотреть содержимое. Разрезал шнурок, и в руках у меня оказался платиновый с золотом портсигар. Легко вообразить мое изумление.
Из всего услышанного я понял, что эта пара, китаянка и умерший, жили впроголодь, а тут такое богатство. Кроме портсигара, в свертке были еще письма без конвертов, написанные той же аккуратной рукой. В конце каждого вместо подписи стояло "Дж.". Всего было сорок или пятьдесят писем. Я не мог тут же прочесть их все, но и беглого взгляда хватило, чтобы понять, что это любовные письма мужчины. Я спросил у китаянки фамилию умершего. Либо она сама не знала ее, либо не захотела мне сказать. Я распорядился о похоронах и вернулся на катер. Дома обо всем рассказал Би.
Обычная ласковая улыбка тронула его губы.
- Мне пришлось быть твердой, - сказала миссис Лоу. - Сначала он не давал мне писем, но я не могла примириться с подобной чепухой.
- Ведь это чужие письма.
- Но тебе надо было узнать его фамилию.
- Хорошо, а ты-то здесь при чем?
- Фу, как глупо. Не прочитай я этих писем, я бы сошла с ума.
- Вы узнали фамилию? - спросил я.
- Нет.
- И там не было никакого адреса?
- Был, только очень странный. Письма писались на бумаге министерства иностранных дел.
- Интересно!
- Я не знал, что делать. Написать леди Кастеллан и объяснить все? Пожалуй, поставишь ее в неудобное положение. Письма необходимо передать лично - такова воля покойного. Я завернул их, как были, и спрятал в сейф. Весной мы собирались в отпуск, и я решил отложить все до тех пор. Письма эти, видите ли, были до некоторой степени компрометирующие.
- Мягко выражаясь, - хихикнула Би. - Они попросту разоблачали ее.
- Я думаю, этого незачем касаться, - заметил Лоу.
Тут они принялись спорить. Но он, видимо, противился только формы ради. Уж он-то отлично знал, что ему не удастся сохранить приличествующую должностному лицу скромность, если его жена захочет выложить мне все. У нее был зуб против леди Ка-стеллан, поэтому она не очень заботилась о ее репутации. Все ее симпатии были на стороне мужчины. Лоу старался, как мог, смягчить ее суждения. Он останавливал ее, когда она преувеличивала. Он говорил, что она дала волю воображению и вычитала в письмах больше того, что там было. Миссис Лоу настаивала на своем. Письма, очевидно, глубоко взволновали ее. Итак, ее живой рассказ и поправки мистера Лоу дали мне некоторое представление о том, что в этих письмах содержалось. Несомненно одно, о:ш были очень трогательны.
- Сказать вам не могу, как было противно глядеть на Би, когда она упивалась этими письмами.
- Замечательные письма! Ты никогда не писал мне таких.
- Ты бы первая сочла меня за идиота, если бы я вздумал тебе так писать, - ухмыльнулся он.
- Может, и сочла бы. И все-таки я была без памяти влюблена в тебя. Только бог его знает, почему.
Постепенно ход событий стал проясняться. Автор писем, таинственный Дж., по-видимому мелкий служащий из министерства иностранных дел, безумно полюбил леди Кастеллан, и она отвечала ему тем же. Первые письма любовников были полны нежной страсти. Они наслаждались счастьем, они верили, что любовь их будет длиться вечно. Не успевали они расстаться, как он уже брался за перо. Он писал ей, что обожает ее, что она для него все на свете. Каждую секунду он думал о ней. Ее чувства, казалось, были столь же горячи: в одном из писем он оправдывался, отвечая на ее упреки, что он не пришел туда, где они могли встретиться. Он рвался к ней, но ему неожиданно поручили срочную работу, и он так страдал из-за этого.
И вдруг - удар. Лорд Кастеллан узнал все. Откуда, каким образом - можно только гадать. Он не просто подозревал жену, у него были доказательства ее измены. Произошло бурное объяснение, она оставила мужа и вернулась в дом отца. Лорд Кастеллан сообщил ей, что намерен начать дело о разводе. Тон писем сразу изменился. Дж. настаивал на немедленном свидании, она просила его не приходить к ней. Отец - против их встреч. Дж.