Ехать куда-то на ночь глядя, чтобы развлечься, а заодно попытаться решить серьезную проблему. Приятное с полезным совместить, как говорится. Нет, все-таки он прирожденный бизнесмен — работать, так работать, а уж развлекаться, так развлекаться.
— Не знаю, — сказала я, вздохнув, — мне что-то боязно, Витя. А вдруг она мне еще хуже сделает? Ты ведь сам говорил, что Степанида злопамятная.
Витя задумался на минуту, но только на минуту.
— Вряд ли, — проговорил он. — Я тебе не говорил, что она еще и деньги любит? Так вот, если ей хорошо заплатить, то она из кожи вон вылезет, чтобы угодить.
— Да, — заметила я, — хорошенькую ты мне картинку нарисовал! Тебя послушать, так у тебя не жена была, а самая настоящая змея.
— Так оно и было, — неожиданно ответил Витя, — только я поздно это понял. Ну, если хочешь, не поедем. Ты сама-то — как?
— Поехали, — решила я, — все лучше, чем ложиться спать и думать только о том, проснусь или умру во сне от разрыва сердца.
— Ты мне эти шуточки брось, — погрозил мне пальцем Витя. — Никакого разрыва сердца. От гадких снов еще никто не умирал. Просто это нервы.
— Нервы, — сказала я и вспомнила страшную черную дыру, куда меня с неудержимой силой каждую ночь тянула паутина. — Да, нервы, наверное.
***
Через пару часов красный джип Вити домчал нас на самую окраину Москвы. Я даже и не знала, что в черте большого города, столицы России, могут уживаться сплошь освещенные огнями гигантские строения с зеркальными стенами и такие вот уродливые коробки совершенно одинаковых домов, похожие на многоэтажные бараки.
У одного из таких домов мы остановились.
— Видишь? — показал мне Витя на ближайший подъезд.
Я посмотрела туда и увидела выстроившиеся у подъезда в ряд несколько дорогих автомобилей иностранного производства.
— Неплохо, — усмехнулся Витя.
— Ты о чем?
— Неплохо, говорю, идет бизнес у Степки, — пояснил Витя, — судя по степени прикинутости клиентов.
Я ощутила легкий укол ревности.
— Странно все-таки, что вы развелись со Степанидой, — глядя в сторону, сказала я.
— Почему это? — удивился Витя.
— Сейчас бы вам легко удалось найти общий язык, — проговорила я, — вы оба понимаете толк в бизнесе.
— Разве это главное в человеческих отношениях? — нахмурился Витя. — Работа есть работа, и личные отношения — это личные отношения. Их ни в коем случае путать нельзя, по-моему. Вон у моего шефа когда-то жена заместителем работала — его же замещала. И как-то они не сошлись во мнениях по одному вопросу, незначительному, кстати говоря, вопросишку. Так вот жена на шефа так по этому поводу обиделась, что перестала с ним разговаривать. Общалась через секретаршу. Дальше — больше, дома спать в другую комнату уходила, ну и… через некоторое время развелись. Правда, не только из-за этого. У них еще много чего друг против друга накопилось… Да, так о чем это я говорил?
— О том, что мы приехали к Степаниде, — напомнила я, — избавлять меня от кошмарных сновидений.
— Ага, — встрепенулся Витя, — тогда пойдем. Чего в машине-то сидеть.
Мы направились к подъезду. Оказалось, что чудеса начинаются сразу при входе в дом. Стандартный подъезд — даже не снабженный на двери кодовым замком — был волшебным образом превращен в довольно симпатичный холл, несколько, правда, мрачновато оформленный — стены затягивала черная ткань, а под самым потолком сияли стилизованные под средневековые факелы электрические светильники.
У первых ступеней лестницы, кстати, покрытой тоже черной ковровой дорожкой, нас встретил громадных размеров детина с совершенно зверской физиономией. Одет детина был почему-то во фрачную пару и исполнял, как выяснилось позже, обязанности консьержа.
— Вы в какую квартиру? — осведомился он у нас.
— Мы, собственно, не в квартиру, — откашлявшись, проговорил Витя.
— Мы, собственно, хотим посетить Степк… Степаниду. По вопросу снятия сглаза с гражданки… — он кивнул на меня.
— Проходите, — разрешил детина и вдруг — к моему удивлению — низко поклонился, впрочем, не утратив при этом своего мрачного достоинства, — первый этаж, дверь сразу налево.
Мы тронулись дальше.
— Здорово! — шепнул мне на лестнице Витя. — А я-то уж сначала подумал было, что Степка весь подъезд жилого дома арендовала. А она просто в своей квартире устроила… потусторонний салон, а подъезд оформила, чтобы более престижно все выглядело. И этот орангутанг, судя по всему, от нее же кормится. Уверен, что жильцы дома не против. Здесь ведь даже на двери кодового замка нет… Нет, неплохо, совсем неплохо… — добавил Витя, уже с чисто профессиональной точки зрения оценивая деловую хватку и размах своей бывшей жены.
Я снова подумала о том, что, наверное, зря воскресила в его памяти эту чертову Степаниду. Теперь к кошмарным снам о паутине будут добавляться еще и кошмарные сны о том, как Степанида уведет от меня моего Витю.
Мы повернули налево и остановились перед металлической дверью с небольшой табличкой сверху. Табличка была украшена по краям двумя электрическими светильниками в виде черных свечей.
— Гадальный салон… — начал читать Витя, — дальше неразборчиво.
Я усмехнулась. А это я уже сумела оценить с профессиональной точки зрения. Я ведь занимаюсь разработкой рекламных концепций, и такой нестандартный ход, как надпись названия салона какими-то никому не понятными иероглифами, конечно, работала на его имидж. Но вот что скажут сотрудники налоговой службы, когда попытаются озвучить это название?.. Интересно, интересно… Сразу видно, что эта самая Степанида — женщина не совсем обычная…
Как, впрочем, и я. Только вот мой возлюбленный об этом еще не догадывается.
— Ну что? — спросил меня Витя. — Идем?
Только сейчас я разглядела на двери старинный звонок с ручкой в виде хвоста какого-то животного.
— Цирк, — высказался Витя, дергая за хвост. — Кина не надо. Но не возвращаться же назад.
Тут он усмехнулся. Витя явно расценивал нашу поездку как какое-то развлекательное мероприятие. У меня даже закралось подозрение, что мои ночные кошмары он своим аналитическим умом определял как нечто несерьезное — просто как легкое психическое недомогание, обычное при более или менее кардинальной смене жизненного пути — что-то вроде психологической акклиматизации.
Только вот я-то так не считала. Дверь открылась, и на пороге возникла тоненькая девочка, одетая, как гимназистка девятнадцатого века. Я вдруг подумала, не дочка ли это моего Вити? Но глянув на Витю, никак не отреагировавшего на появление девочки-гимназистки, успокоилась.
— Вы к Степаниде? — равнодушно оглядев нас с головы до ног, осведомилась она.
— К ней, — подтвердила я.
— Проходите, — склонила голову девочка и шагнула назад, в полумрак прихожей, скрывшись там.
Мы вошли, дверь тут же закрылась за нами — очевидно сработала пружина или еще какой-то механизм.
Я огляделась — стены прихожей так же, как и в подъезде, были завешены темной тканью, расшитой к тому же какими-то каббалистическими знаками, ни один из которых не показался мне знакомым, хотя каббалистику, как некоторые другие оккультные науки, я изучала довольно долго.
«Цирк, — подумала я, — в самом деле цирк! Для несведущего человека все эти знаки — полные мистической силы символы, а для человека, который хоть малую толику разбирается в оккультных вещах — полная белиберда».
Витя, словно подтверждая мое наблюдение, саркастически хмыкнул.
В креслах, расставленных вдоль стен довольно большой прихожей, сидели солидно одетые господа.