После разговора Сергей вернулся в служебную машину и поехал в «Балчуг». Ему было интересно посмотреть, с каким таким Макферсоном банкир встречается в «Балчуге», и встречается ли он с кем-нибудь вообще, – или просто хотел избавиться от лейтенанта Тихомирова.
Машина банкира действительно стояла на стоянке наискосок от гостиницы. Швейцар суетливо ловил такси для высокопоставленной дамы, и не обратил на Сергея внимания. Сергей подошел к двери обеденного зала, и вежливый официант спросил его, что ему угодно. Сергей ответил, что он просто хочет подождать Александра Шакурова.
– Он вас ждет, – сказал официант и повел его к столику в глубине зала. На столике, застеленном белой скатертью, стоял букет из гербер и еловых веток. Александр, уткнувшись подбородком в скрещенные руки, сидел и смотрел на герберы.
– Садитесь, – сказал Александр, – я не вас жду. Как только человек, которого я жду, придет, вы уйдете.
– Я не у вас на службе. Меня нельзя прогнать из-за пачки цветных фотографий.
– У меня есть более важные дела, чем беседовать с вами.
– Удивительный народ банкиры. Их хотят убить, а них есть более важные дела. Какие: ссуда под курятник в Тамбовской области?
– Что вы мне хотите сказать?
– Мы установили имя человека, который покушался на вас, – это был Мефодий Баркин. Сразу после покушения он, видимо, уехал из Москвы с Павелецкого вокзала. В багажнике машины Сазана, среди мусора, мы нашли обрывки проволоки, идентичные той, что использовалась при присоединении шашки к аккумуляторной батарее. Если бы я меньше уважал закон, я бы мог промолчать, что видел, как Сазан выносил это мусорное ведро из квартиры Баркина, и тогда бы Сазана сегодня не выпустили даже за тысячу гринов, или сколько он там дал. А вы в это время сидели в машине.
– Ну и что? – осведомился Шакуров.
– Спрашивается, почему Сазан взял вас с собой? Потому что он знал, что Баркин уехал. А вы решили, что он будет убивать Баркина на ваших глазах. Сазан напугал вас до смерти и обеспечил себе моральное алиби.
– Мы были школьными друзьями, – сказал Шакуров, – что я, не имею права навестить друга?
– Да, вы трое были друзьями. А что это за история с сыном ангольского посла?
– У меня мать мыла полы в больнице. Я должен был вылезти наверх, чего бы это ни стоило, – мне или другим. Вам это не нравится?
– Видите ли, Александр Ефимович, если вы лезете наверх и по дороге называете своего друга прихвостнем империализма, – на это нету статьи в уголовном кодексе. А если ваш друг, памятуя о вашем поведении, подкидывает вам бомбу, – то на это статья имеется.
Банкир тоскливо оглядывался. Потом он подозвал официанта, и тот принес ему телефон. Банкир сделал несколько звонков, во время которых говорил в основном по-английски. Повесил трубку и объяснил:
– Этот человек не придет. Ему сказали, что у дверей моего офиса взорвалась динамитная шашка, и, как благовоспитанный англичанин, он решил, что мне не до него. Он позвонил мне домой и перенес встречу на четверг, а жена забыла мне передать. Если бы это была секретарша, я бы ее уволил, но жену уволить немного сложней. Что вы будете на первое? Здесь очень хороший суп из акульих гребешков.
Они съели суп из акульих гребешков, и мясо с грибами, поданное в запечатанных глиняных горшочках, а на десерт им принесли апельсиновый мусс со взбитыми сливками.
– Сазан обманул вас, Александр Ефимович. Он смертельно напугал вас, привезя туда, откуда он велел уехать Баркину. Вы знаете, что у Баркина были большие деньги, – после того, как вы его уволили?
Шакуров изучал его лицо, как кассир изучает фальшивый доллар.
– У вас ничего не выйдет, Сергей Александрович. Вам нужно много больше, чтобы поссорить меня и Валерия.
И знаете, почему?
– Почему?
– Гуня ненавидит меня ровно восемнадцать лет. Это моя вина. Он был нервным ребенком. У него были фобии, – знаете, когда человек вдруг безумно чего-то боится. Федя, например, кричал, если ему покажешь скорлупу яйца. Я об этом узнал и стал сыпать ему в портфель эту скорлупу. Когда я встретил его год назад и взял шофером, это тоже была скорлупа в портфель. По виду это была дружба. Я кормил его и одевал, и я приказывал ему носить за мной тапочки. Я получал от этого кайф. Каждый раз, когда меня подводили те, до кого я не мог дотянуться, шишки с меня падали на Баркина.
– Вы не производите впечатление очень нервного человека.
Банкир жалко улыбнулся.
– Я? Вы не работали со мной, Сергей. Вот сейчас я сижу, а в голове моей бегает, как еж: Макферсон отменил встречу из предупредительности или оттого, что решил не связываться с банком, у дверей которого рвутся бомбы?
И когда я вернусь в банк, я запущу этим ежом в секретаршу, а вечером я напьюсь в «Янтаре». Хотите напиться со мной?
Сергей подумал, что если так пойдет дальше, то в отделении начнутся слухи, что Тихомиров ест и пьет за счет подозреваемых.
– Допустим, – сказал Сергей, – вы плохо обращались с Баркиным. А Сазан – хорошо?
– Сазан не самоутверждается за счет шоферов. Он самоутверждается за счет банкиров. И нервов у него меньше, чем волос у лягушки.
– Почему же тогда Сазан не остановил вас?
– Хотите сказать, что Сазан… Вздор! Вы не знаете всех обстоятельств дела!
– Догадываюсь… Скажите, кто тогда стрелял из «Мерседеса» по прохожим? Сазан? Баркин? Или нервный банкир Александр Шакуров?
– Я не могу вам сказать.
– Бандиту вы можете сказать все, а милиции ничего? Знаете, как называются вещи, о которых нельзя рассказать милиции?
– Сазан не бандит. Он…
– Да, он мне уже объяснял, что он современный Робин Гуд. Я не верю Робин Гудам, которые подкладывают пластит под офисы своих приятелей.
– Замолчите!
– Не замолчу. Меня уволить труднее, чем Дмитрия Смирного и труднее, чем жену.
– Посмотрим.
Сергей пожал плечами и принялся молча пить кофе.
– Вы мне завидуете, – сказал Александр.
– Нет, я вам не завидую.
– Почему? Мне многие завидуют. Я имею то, чего у вас нет.
– Если бы я был предпринимателем, – сказал Тихомиров, – и был бы не так удачлив, как вы, я бы вам завидовал. Потому что вы добились успеха там, где я не добился. Если бы я был клоуном, я бы завидовал Никулину, а если бы я был шахматистом, я бы завидовал Каспарову. Я думаю, что нормальный человек должен завидовать только тому, кто имеет то, чего он хочет, но не может иметь. Но если я хочу быть сыщиком, а не банкиром, как я могу завидовать банкиру? Это абсурд.
– Кому же вы завидуете? Шерлоку Холмсу?
– Штатным следователям Страшного Суда.
***
День поисков не дал никаких результатов, и к вечеру Сергей получил от начальства нагоняй за бесцельную трату людей и времени. Сергей полюбопытствовал, кто отпустил Сазана, и генерал Захаров сказал ему, что Сазана приказал отпустить он, потому что иначе Сергею грозили такие же неприятности, как свинье на мясохладокомбинате. «Надеюсь, ты не думаешь, что Сазан дал мне взятку»? – осведомился Захаров. Сергей этого не думал.
Когда Сергей вернулся с головомойки, Дмитриев, в кабинете, вежливо разговаривал по телефону. Лицо Дмитриева выражало крайнее удовлетворение.
– Послушай, – сказал Дмитриев, передавая трубку, – это тебе понравится.
В трубке в истерике заходилась женщина.
– Они похитили моего мужа! – кричала она. – Они…
И трубка зарыдала.