Он ухватил со стола бутылку, поискал глазами пустую рюмку, и, не найдя ее, стал трескать водку прямо из горлышка. Давидюк отобрал водку и поставил ее на место.
– Не, – сказал Шакуров, – так не пойдет. Севченко – большой человек, но у больших людей – большие враги. Я слышал о людях, которые могут наехать на Севченко, как он – на Сазана. У вас нет улик против Сазана сильней, чем те, которые сообщу я. И естественно, что мне не нравится, сколько я плачу Сазану и во что он меня втягивает.
– Чего же вы хотите?
– Шесть месяцев, – сказал Шакуров, – шесть месяцев контракта по шестьдесят тысяч долларов, и вся плата вперед. И второе, – в пятницу Севченко едет в Америку. Он едет со мной и он отсылает заранее западным партнерам документы. В документах сказано, что отныне его интересы представляю я. В документах перечислены грехи «Лесинвеста». На Западе не понравится, если Севченко сначала обкакает «Лесинвест», а потом вернется к нему обратно…
***
– Редкий все-таки подонок, – сказал высокий офицер, когда они с Сергеем сели в машину. Сергей неопределенно кивнул.
– Отвезти вас домой?
– Мы так и не поговорили о том, о чем собирались, – сказал Сергей.
– Об этом стоит разговаривать с Анатолием Борисовичем, а не со мной.
Сергей поглядел на часы. Было четверть десятого.
– Тогда поехали к Анатолию Борисовичу, – сказал Сергей.
***
Экс– министр встретил Сергея в высоком кабинете, где по случаю скверной погоды пылал камин, и от тока теплого воздуха тихо шевелились листья пальмы.
– Экий прыткий молодой человек, – сказал Севченко, когда Сергей рассказал ему о появлении Шакурова в «Янтаре». – Значит, – возьмите меня в Америку и вам уже не отказаться от меня без ущерба для компании…
– И вы не боитесь с ним сотрудничать?
– Мне даже лестно. Шакуров продает своего друга, потому что я – это возможность. Это рост. А меня Шакуров не продаст, потому что выше меня расти некуда.
Севченко разлил по рюмочкам четырехзвездочный коньяк и чокнулся с Сергеем. Рюмки походили на тонкие хрустальные крокусы на длинной крученой ножке. Севченко подмигнул звездочкам на этикетке и сказал:
– За ваше полковничье будущее.
Они выпили. Экс-министр продолжал:
– В пятницу я уезжаю в Америку. В воскресенье я возвращаюсь. Шакуров, разумеется, едет со мной. И я хочу, чтобы к моему приезду Шакуров имел маленький сюрприз – арест Сазана. Чтобы он не думал, что это от его россказней будет зависеть, насколько и за что Сазана посадят. Что вам нужно для того, чтобы арестовать Сазана так, чтобы его никакая сволочь не выпустила под залог?
– Пистолет, из которого убили Герину.
Экс– министр долго смотрел на Сергея. Потом молча повернулся к сейфу, стоявшему у стола, и стал набирать комбинацию. Сергей ждал. Министр вынул из сейфа белый бумажный конверт и протянул его Сергею. На конверте была надпись «Тихомиров». В конверте были баксы. Много баксов. Сергей молча засунул пакет в карман и выжидающе уставился на Севченко. Тот опять повернулся к сейфу и вытащил оттуда, на этот раз, тяжелый сверток в белом платке. Сергей развернул платок, -там был «Глок-17».
Севченко встал для прощания и протянул руку.
– Очень хорошо, – сказал он, – я надеюсь, что этот пистолет будет найден на Сазане при аресте. Что вы смотрите?
– Проверяю, заряжен ли он.
– Зарядите сами.
Сергей положил пистолет на стол. Затем он расстегнул кобуру и вынул свой табельный ПМ.
– Эй, – сказал Севченко с тревогой, – разве эти патроны подходят?
Попросите патроны у Давидюка.
Сергей поднял «макаров» и выстрелил в Севченко. Звук был оглушителен.
Севченко закрыл глаза и решил, что он уже умер. Через секунду он открыл глаза и обнаружил, что тот свет очень похож на этот, а лейтенант Тихомиров стоит и с недоумением смотрит на правую ладонь.
Ладонь выглядела так, словно ее долго и тщательно натирали на терке. Длинный «марс» сорок пятого калибра, хотя и влезал в девятимиллиметровый канал «макарова», однако был абсолютно невзаимозаменим. Патрон перекосился в стволе пистолета и разорвал его. Сергей выматерился, сжал зубы и кинулся на Севченко. Экс-министр завизжал и с проворством мыши бросился к толстому бюро, видимо, намереваясь за ним укрыться.
Дверь распахнулась, и в кабинет прыгнул Давидюк. Он выстрелил раз, и другой. Сергей упал на пол.
– Господи, – сказал Севченко, – вы убили его.
– Еще нет.
Офицер носком сапога перевернул Сергея на живот. Он хотел надеть на него наручники, но посмотрел на оборванные пальцы мента и спрятал наручники в карман. В кабинет прибежало еще двое охранников.
– Быстро в подвал, – ткнул в Сергея Давидюк, – а то потом паркет не отмоем.
– Погодите, – сказал Севченко. Он наклонился над Сергеем и вытащил у того из-за пазухи белый конверт с деньгами. В этот момент Сергей открыл глаза. Севченко подмигнул ему и сказал:
– Вот до чего доводит честность, Сергей Александрович. А вы еще отговаривали меня сотрудничать с Шакуровым.
Охранники уволокли Сергея, и Севченко некоторое время сидел молча.
Потом он снял трубку и набрал домашний телефон генерала Захарова. Того довольно быстро позвали к телефону, и Севченко поинтересовался:
– Генерал, это правда, что вы вчера уволили Тихомирова?
На том конце трубки последовало долгое молчание.
– Уволили? – наконец переспросил генерал.
– Ну да, уволили. За действия, несовместимые с честью и достоинством российского милиционера. Ведь он все это время сотрудничал с бандитом по имени Сазан. А вчера просто нанялся к нему.
Было слышно, как на том конце проволоки поет телевизор.
– Значит, уволили… – растерянно сказал Захаров.
– Уволили со вчерашнего дня.
И Севченко положил трубку.
Глава 8
Сергею долго показывали длинный телесериал. Его тащили в прозрачном червяке по бетонной лестнице. Потом пришли мыши и начали есть ему лицо.
Потом пришел Севченко и стал делать так: глаза Севченко оставил на месте, а все остальное завертелось вокруг его глаз.
Потом Сергей открыл глаза и обнаружил, что лежит на чердаке, а не в подвале, вопреки первоначальному распоряжению Давидюка. Правая его рука была забинтована, а левая прикована наручниками к железной кровати. В скат крыши уходила толстая каминная труба, и рядом с кроватью на стульчике сидел парень с электрошоком в руке и автоматом за спиной.
– А я тебя знаю, – сказал Сергей, – ты ведь Мефодий Баркин. Ты зачем клал бомбу под Шакурова?
– Сволочь он, – равнодушно сказал Баркин.
«Не без того», – согласился в душе Сергей.
– Все вы сволочи, – продолжал Баркин. Задумался и добавил:
– Севченко добрый. Давидюк добрый. Давидюк говорит: «Если Шакуров тебя обидел, я сам его для тебя убью».
– Никто ради такого дерьма, как ты, Шакурова убивать не будет. Тебе голову морочат. Давидюк тебя самого убьет и засунет в багажник к Сазану, чтобы арестовать его за убийство.
– Сазан добрый, – сообщил Баркин.
Дверь раскрылась, и на пороге появился Давидюк.
– Пойди погуляй на солнышке, – велел он Гуне.
– Я салат посею, – предложил Гуня, – я вчера салат не досеял.
Давидюк потрепал Гуню по плечу:
– Иди сей салат.
Когда Гуня вышел, Давидюк уселся на краешке кровати и спросил:
– Интересуетесь, Сергей Александрович, почему вас сразу не застрелили?
– Пошли вы… – сказал Сергей. И долго уточнял, куда.
– Какая лексика, – покачал головой офицер, – лексика, порочащая служащего правоохранительных органов. Впрочем, вы ведь уволены.
– За?
– За сотрудничество с преступной группировкой некоего Сазана.