Потом к стойке регистрации и в самом деле подлетел запыхавшийся пассажир, крупный высокий мужчина, которого при всем желании трудно было спутать с субтильной Полиной Коромысловой. А вслед за этим надпись "Новосибирск" погасла, вместо нее загорелась другая - "Киев", а Марина и каперанг понуро поплелись к выходу.
- Что, расстроилась? - Он впервые позволил себе обратиться к Марине не то чтобы фамильярно, но достаточно неофициально.
- Просто как-то не очень хорошо получилось, - вздохнула Марина. - Она еще подумает, что я не захотела ее видеть. Что мне неприятны разговоры о ее сестре, и, вместо того чтобы зайти в гостиницу, я преспокойненько отправилась на пляж. Тем более.., тем более в записке она написала, что хочет меня о чем-то спросить. - Марина достала из кармана записку и показала ее Герману. - Вчера я не смогла из-за.., ну, вы знаете, что случилось, а сегодня с утра как-то из головы вылетело.
- Немудрено, - согласился каперанг, - ладно, будем считать, что ничего плохого эта Полина про вас не подумает. В конце концов, вы можете ей написать и все объяснить.
- Куда написать? У меня же нет адреса.
- Да в пансионате он наверняка есть, - парировал Герман, - в таких учреждениях всегда тщательно фиксируют паспортные данные клиентов на тот случай, если они вдруг совершат кражу вафельного полотенца.
В ответ на эту реплику Марина позволила себе слабо улыбнуться. Она сразу вспомнила озабоченных администраторш "Лазурной дали", пересчитывающих полотенца и простыни. Еще она вспомнила директора пансионата, который ей, собственно, и открыл истинное имя Валентины Коромысловой, предпочитавшей называться Кристиной. Тогда же он зачитал и ее нижнереченский адрес, только Марина его, к сожалению, не запомнила. Но, в конце концов, она действительно может спросить директора, вряд ли он ей откажет. Впрочем, в данный момент ее интересовало совсем другое.
- Странно все-таки, - пробормотала она, - почему же она не улетела новосибирским рейсом?
Каперанг пожал плечами:
- При таких обстоятельствах, как у нее, возможны всякие неожиданности. Случай-то нетривиальный, согласитесь. Может, она еще не все формальности утрясла?
- Тогда почему она съехала из гостиницы?
Герман только развел руками:
- Честно говоря, я не специалист по гаданию на кофейной гуще.
Конечно, он мог отнестись к непонятному исчезновению Полины спокойно, в отличие от Марины. Потому что не знал того, что знала она. Про платье, про странный обыск в номере пансионата. Но посвящать его в эти подробности Марина не стала из опасения, что он примет ее за фантазерку. Сама же она чувствовала себя окончательно выжатым лимоном.
Глава 9
ТРЕТИЙ ДЕНЬ ПЬЕМ ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ
Марина открыла глаза и печально посмотрела на окружающую ее действительность в виде казенных стен номера, шкафа с перекошенной дверцей и полотенца, висящего в лоджии на куске бинта, приспособленном вместо веревки. И в этой обстановке она встречала свое тридцатипятилетие! Было от чего загрустить, а может, даже и зареветь. Последнего, впрочем, она себе не позволила. Нужно не слезы размазывать, а выход искать. Жаль, под рукой его не было.
Она сползла с кровати и потопала в ванную. Умылась, рассмотрела в зеркале свое слегка шелушащееся от морской воды лицо и неуверенно сказала:
- Ну, с днем варенья тебя, что ли... В ответ ее отражение состроило уморительно-кислую мину, достойную Чарли Чаплина, и Марина раздраженно плеснула в него водой. Получилось еще хуже: теперь было похоже на то, что она плачет. Вернувшись в комнату, она распахнула шкаф, где увидела скомканное голубое платье, некогда выгодно подчеркивавшее нежность ее глаз и редкий цвет волос, а ныне безнадежно обезображенное жирным пятном.
Вспомнив, что она захватила его с собой специально, чтобы надеть в день рождения, Марина не удержалась и таки дала волю слезам. В результате на люди, то бишь на завтрак, она явилась с красными глазами и опять же покрасневшим кончиком носа. Ей еще повезло, что в столовой уже никого не было: из-за внезапного приступа меланхолии она слегка под задержалась, за что и получила выговор от официантки. Кроме того, манная каша так застыла, что и по консистенции, и по вкусовым качествам напоминала пенопласт, а чай был окончательно холодным, но вряд ли это могло радикальным образом повлиять на Маринино настроение. В том смысле, что оно и без того было окончательно испорчено.
Кое-как покончив с завтраком, она осенней мухой поползла через фойе, когда ее окликнула крашеная блондинка, сидящая у входа за стеклом и напоминающая рыбку в аквариуме:
- Виноградова! Это вы Виноградова?
- Да, - пролепетала Марина, в глубине души ожидавшая нового подвоха от судьбы-злодейки.
- Вам телеграмма! - Крашеная блондинка просунула в окошко открытку с рисованными тюльпанами.
Марина ее торопливо развернула и с трепетом ознакомилась с содержанием телеграммы. Наклеенные буквы извещали: "Третий день пьем ваше здоровье. Пит и Вэл". Что за абракадабра такая? Марине пришлось перечитать телеграмму по крайней мере восемь раз, прежде чем до нее дошел смысл. Пит - это ее сын Петька, а Вэл - это его дружок Валерка из соседнего подъезда. Насчет здоровья было тоже более-менее ясно, но что именно они пили?
Ее раздумья вновь прервала блондинка за стеклом:
- Ой, чуть не забыла, вам же из милиции звонили. Просили зайти.
- А что случилось? - испугалась Марина.
- Откуда же я знаю? Сходите и узнаете, - резонно заметила блондинка.
Марине ничего не оставалось, как последовать ее совету. Она спустилась по ступенькам и уже хотела было взять курс в сторону центра города, как случилась очередная неожиданность... Сначала перед ней возникли цветы, здоровенная такая охапка. Марина уставилась на них и попыталась уклониться в сторону, но букет тоже изменил траекторию своего движения и снова оказался прямо перед ней. Чтобы выяснить, чьи это дурацкие шуточки, Марине пришлось остановиться и поднять голову. Полковник! Точнее, каперанг! Надо же, что это с ним? А тот улыбнулся и сказал:
- С днем рождения!
Марина так и застыла с открытым ртом, не зная, что ей делать: взять цветы или нет? В конце концов она их все-таки взяла и спросила:
- Откуда вы узнали?
- Ну вот, опять двадцать пять! Мы с вами заявление в милиции писали или нет? Я же теперь все про вас знаю, даже домашний адрес.
Марина покраснела:
- Спасибо... Но, честное слово, не стоило...
- Стоило, стоило, - возразил Герман, - особенно после всех этих ваших злоключений. Вот представил себе утром, как вы грустите в собственный день рождения, и пошел клумбы обрывать.
Марина с сомнением покосилась на цветы, вдруг они и в самом деле с городских клумб? Вид у букета, надо сказать, был и правда не очень рафинированный, без всяких там ленточек-бантиков.
Каперанг, похоже, догадался, какие сложные чувства ее обуревали, и успокоил:
- Не бойтесь, не краденые, с рынка. По клумбам я последний раз промышлял лет двадцать назад, если мне не изменяет память. И было это в славном городе Владивостоке.
Марина стояла, вцепившись пальцами во влажные стебли цветов, и не знала, что и сказать. Слишком уж это походило на сказку, точнее, на мыльную оперу. Прекрасный принц в облике импозантного худощавого красавца с повадками первого парня на деревне... Или.., или опытного соблазнителя? Впрочем, ее-то зачем соблазнять, чай, не семнадцатилетняя девочка? К тому же ее возраст, как выяснилось, ему хорошо известен.
- Да что с вами такое? - коснулся ее плеча Герман.