Я вхожу в свой номер и не раздеваясь, заваливаюсь на кровать.
Она пришла после ужина, в накинутом халате, села на кровать и провела рукой по моей груди. - Прости меня, Игорь. - За что? - Что так вышло, с твоей мамой и моей сестрой. - Знаешь, что сказала по этому поводу Инна Сергеевна? Она сказала, что другого от меня и не ожидала, только по этому она согласна работать со мной дальше. Глаза Даши наливаются влагой, она падает мне на грудь. - Я буду сегодня с тобой. Я хочу быть с тобой.
Сегодня опрессовка скороварки с новым клапаном, я присутствую при этом. Инна Сергеевна тоже пришла и молча стоит в стороне, слушая команды раздающиеся по динамику. Эдик и Юля застыли у окна в цех. Даши нет. Она побежала в изолятор узнать насчет Гали. В емкости искусственно поднимается давление и вот слышна команда. - Клапан сработал, сбросить давление. - Сколько было в этот момент в скороварке? - спрашивает Юля Эдика. - Сейчас, Вера Ивановна скажет. Словно его подслушав звенит телефонный звонок. Эдик берет трубку. - Вера Ивановна... Да... Все в порядке...? Хорошо... Инна Сергеевна кивает нам головой и выходит из помещения. Эдик стоит у стола и растеряно смотрит на меня. - Гриша, все в порядке. Клапан сработал в заданной точке. - Раз в порядке, закладывай баранину. Мне теперь здесь тоже делать нечего. Я ухожу.
Из кабинета звоню в изолятор. - Это Виктор Сергеевич? - Я. - Это Григорий Петрович, здравствуйте. Как Дашина сестра? - Еще тяжело, кризис наступит только через два дня. Если вытянет до этого времени, будет жить. - А как остальные? - Плохо. Начальник отдела снабжения, его инженер и кладовщик скончались. Остальных тянем..., но... по-моему, скоро двоим уже не помочь. - Это все родственники...? - Да. Своих пораженных почти и нет. - Спасибо за информацию Виктор Сергеевич. - А я вас в тот раз так и не поздравил с новой должностью... - Еще успеете, кончится эта чертовщина, ох...и справим же мы... - Что? - И поминки, и должность.
Прошло три дня. В городе по прежнему карантин, наш район перекрыт и мы с Дашей ездим в гостиницу ночевать. Скороварка уже два дня выдает свою огромную порцию чумных бактерий. Все предприятие трудится день и ночь нагоняя потерянный план. Господи, сколько же мы наделали этих бомб, головок ракет и черт знает что. По моим прикидкам, можно засыпать двойных слоем бактерий земной шарик и умертвить всех. Я сижу за рабочим столом и вдруг заскрипел селектор. - Григорий Петрович, - обращается секретарша, - к вам Инна Сергеевна. - Впусти. Она по прежнему такая же, волосы пучком, без макияжа, без улыбки, губы сжаты. Молча подошла к столу и застыла, ожидая приглашения сесть. - Садитесь. Теперь деловая женщина, словно по взмаху волшебной палочки, достает из папки несколько бумаг. - Григорий Петрович, у меня несколько серьезных вопросов. - Да, пожалуйста... - Первый, что делать с Сергей Сергеевичем? - А что с ним, я не в курсе дела. - Он второй день напивается... Я знаю, он ходит в лабораторию к капитану Кругликову и они дают ему там спирт. - Составьте на него акты. - Они готовы. Эта пунктуальная женщина выдает мне три оформленные листа, первые два- акты подтверждающие пьянство с подписями свидетелей, третий - докладная. Я читаю их все верно и правильно составлено. - Хорошо. Он сейчас где? - Ждет в приемной, я сказала ему чтобы подошел. - Я его приму, что еще? - Я сделала небольшие перестановки в отделе. Любовь Васильевну... - Кто это? - Да Люба же, из цеха. Ее я перевела в помощь технологам жидкостного участка. Там, после аварии нужно пересмотреть все. Изготовление жидкостных капсул, требует улучшения техники безопасности. Придется ввести новые поправки в технологию. - Я не возражаю. - Цех фасовки, необходима реконструкция. Вы мне спустили план на следующий год.
Там требуется около 50 головок боевых ракет в месяц и около пятисот авиационных бомб, снарядов 100 и 150 миллиметрового калибра. При сегодняшнем состоянии, план цех не потянет. Необходимо пустить конвейерные ленты и увеличить места фасовщиц. - Я уже подумал об этом. Мы с энергетиками, главным конструктором и главным механиком уже обговорили этот вопрос. Вам надо с ними состыковаться и начинать разрабатывать технологические цепочки, по которым и будет идти перестройка, что естественно не должно мешать каждодневному выпуску изделий. - Хорошо. Я поняла. У меня все. Разрешите идти. - Идите. Пригласите мне сюда Сергей Сергеевича.
Он опух, глаза потухшие, рубашка и пиджак мятые. - Садись. Сергей Сергеевич плюхается на стул. - Ну и видок у тебя, Сергей. - Гриша, я... И тут он схватился за лицо. - Что случилось? - Моя дочь умерла... Два дня тому назад. Вот от этой гадости умерла. Она заразилась на улице, когда скороварка сделала выброс... Не помогли ей и в нашем изоляторе. Скажи, зачем мы делаем эту дрянь? Куда ее столько много? Склады ломятся от наших снарядов и бомб. А мы еще... еще и еще... - У меня мама тоже умерла в больнице... - Прости, Гриша, у тебя тоже большое горе. Скажи мне, в чем твоя мама и моя девочка виновата? В чем виноваты другие, умирающие там...? Капитан Кругликов мне говорил..., от друзей в первом отделе он слыхал о посланных сведениях в Москву. Там сказано что в городе уже умерло шестьсот человек и, представляешь, в ответ, от туда сверху спустили приказ, сократить число жертв... И знаешь как сократили? Зачеркнули один ноль. Теперь по статистике в городе умерло шестьдесят человек. Моя девочка не попала в список этих шестидесяти. Ее увезли сжигать в спец печи, а там..., где сбросят пепел неизвестно. - Мою маму так же... - Я все чаще и чаще задумываюсь. Зачем мы здесь работаем? Мы же убийцы. Ты это понимаешь, мы убийцы. Шестьсот человек, одним махом, из-за какого-то клапана, отправили на тот свет. Сколько еще умрет в больницах неизвестно. Скажи, тебя разве не мучает совесть. - Мучает. - Так зачем же ты здесь сидишь? - Я еще так не задумываюсь как ты. - Вот это и жутко...,- он уныло уставился в пол. - Что ты со мной будешь делать? - Что ты делал там, в лабораторном корпусе? - Как тебе сказать. Есть там Машенька, я к ней был неравнодушен. Сейчас хожу плачусь, надо же кому-нибудь плакаться и заливаю свое горе. - Ты понимаешь, что ты наделал? - Понимаю. Написать рапорт об увольнении? - Да, это будет лучше, чем увольнять за пьянку. Сергей кивает головой. - Дай лист бумаги, я напишу здесь. Он царапает на бумаге рапорт и отдает мне. - У меня к тебе просьба. Дай отработать две недели, не увольняй сразу. - Ты не будешь пить? - Этого я тебе обещать не могу, постараюсь конечно сдержаться. Но напоследок хочу сказать. Ты хороший парень Гриша, но лучше вали от сюда, пока генерал не раздавит тебя. - Спасибо за предупреждение, а сейчас иди на рабочее место.
Только ушел Сергей, зазвонил телефон. - Гриша, это я, Даша. - Я слушаю тебя. - Гриша, Галя пошла на поправку. Кризис прошел. - Слава богу. Сколько ей еще лежать? - Карантин будет недели две. - Это мы переживем. - Гриша, она просит, чтобы ты пришел к ней. - Освобожусь, приду сразу. - Я тогда побегу. - Пока, целую. - Я тебя тоже.
К Галине вырвался в конце дня. Виктор Сергеевич разрешил зайти к ней, но все равно переодевшись и в маске. Она по прежнему я яркими щеками и блестящими глазами лежит вытянувшись на койке. - Пришел, - шевелятся ее губы. - Галя, привет. - Я так тебя ждала. Где ты был? - Работал. К тебе не пускали. - Врачи сказали буду жить. - Я это знаю. - Я все вспоминаю тебя. Закрою глаза, а ты там... мой. - Поправляйся быстрее, мы об этом потом поговорим. - Дашка все время с тобой? - Да. - Сколько еще придется ломать копий... - Ты о чем? - Я должна бороться... - Лучше быстрей приходи в себя. Скоро кончится лето, а тебе надо скинуть с себя ореол двоечницы.