После подобного жеста во вторник последовала просьба чего-нибудь выпить. На сей раз, похоже,
ему было не до выпивки. Он поднял голову, расправил плечи, посмотрел на Вульфа и сказал:
- Итак, вы говорите, что я не могу ни нанять вас, ни заплатить вам.
- Да, и я объяснил почему, - ответил Вульф.
- Я знаю. Но ситуация... Словом, я хочу, чтобы вы пересмотрели свое решение.
Он повернулся ко мне.
- Вы пообещали узнать, когда этот Кэтер впервые услышал мое имя. Вы узнали?
Я покачал головой.
- И еще вы сказали, что это могло случиться четыре месяца назад.
- Правильно, - сказал я. - Но с таким же успехом - и восемь, и десять месяцев назад.
- Четырех вполне достаточно.
Баллу снова обратился к Вульфу:
- Я знаю, что у вас огромный опыт, но, возможно, вы не очень четко представляете, насколько важна репутация для человека моего положения.
Байрон писал о величии и ничтожности имени, но он был поэт. Поэту дозволены вольности, губительные для такого человека, как я. Я вам уже
говорил, что принимал исключительные меры предосторожности, посещая мисс Керр. Никто из тех, кто мог меня видеть в ее доме, не способен меня
опознать. Я ей полностью доверял и был с ней... более, чем щедр. Поэтому я был абсолютно убежден, что никто не подозревает о моей... слабости.
Он замолк, должно быть, ожидая комментариев со стороны Вульфа. И Вульф подыграл ему.
- Вы должны знать, что единственные надежные тайны - это те, про которые вы сами забыли.
Баллу кивнул.
- Я уже понял, что есть много такого, о чем я должен был знать, но чего я не знал и не знаю теперь. В отношениях с мисс Керр я допустил
серьезную ошибку. Я был глупцом. Я должен был предвидеть, что она... тоже могла увлечься. Так ведь и случилось, верно? Она всерьез увлеклась
мистером Кэтером?
Вульф посмотрел на меня.
- Арчи?
- Она сгорала от страсти, - заявил я. - Рвалась за него замуж.
- Да, я был глупцом. Но зато теперь мне стало понятно, почему она рассказала ему обо мне, а это очень важно. Она и впрямь была осторожной,
но с ним она утратила осторожность. Это ведь логично?
Он ждал ответа, и Вульф вновь ублажил его:
- Да.
- И тогда он узнал мое имя. Никто, кроме него, не знал. Значит, он негодяй и шантажист. В течение четырех месяцев я платил ему по тысяче
долларов в месяц. Почти наверняка он также и убийца. Не знаю, почему он ее убил, но он - негодяй.
Вульф посмотрел на меня, а я уставился на него. Я приподнял одну бровь. Взгляд Вульфа вновь переместился на Баллу.
- Почему, черт побери, - проревел он, - вы не сказали это раньше? Два дня назад.
- Тогда я еще всего не понял. А теперь, хорошенько подумав, разобрался. Вы слишком резко со мной разговаривали и выбили меня из колеи.
Убеждали, что Кэтер невиновен. Я уверен, что убийца - он. Он мерзавец.
Надеюсь, что его будут судить и он получит по заслугам. Поэтому я здесь.
Вы сказали в прошлый раз, что если состоится суд, то мое имя неизбежно всплывет. Так вот: этого нельзя допустить! Мое имя не должно быть
связано ни с любовной историей, ни тем более - с убийством.
Он указал на сверток, лежащий перед Вульфом.
- Здесь пятьдесят тысяч долларов в пятидесятидолларовых банкнотах. Вы сказали, что вы связаны определенными обязательствами, но у вас не
может быть никаких обязательств перед шантажистом и убийцей.
Баллу перевел дух.
- Пятьдесят тысяч - только задаток. Я и в самом деле в ловушке, причем положение даже серьезнее, чем я думал, так что я должен спастись
любой ценой. Признаюсь, что не знаю, как это можно сделать, но вы знаете Кэтера и сумеете с ним договориться. Я не прошу ни о чем
противозаконном.
Если у полиции достаточно доказательств, чтобы осудить его - ради Бога, НО МОЕ ИМЯ НЕ ДОЛЖНО ФИГУРИРОВАТЬ! Вы сами сказали, что поскольку
ко мне никто не приходил, моего имени в дневнике нет, да и Кэтер, должно быть, еще не проговорился. Это так?
- Да. - Вульф теребил нижнюю губу кончиками двух пальцев. - Вы несколько торопитесь, мистер Баллу. Я согласен, что не обязан представлять
интересы шантажиста и убийцы, но так ли это на самом деле? Я должен знать больше. Опишите человека, которому вы платили.
- Я никогда его не видел. Я отправлял деньги по почте.
- Когда и как он впервые их потребовал?
- По телефону. Однажды в сентябре, вечером, мне позвонили домой, и звонивший представился Робертом Сервисом Киплингом. Когда мне передали
такое имя, естественно, я согласился поговорить. Он сказал, что мне не нужно объяснять, почему он назвался таким именем, и добавил, чтобы я шел
в находящуюся поблизости аптеку и в десять вечера ждал там звонка в телефонной будке. Вы, конечно, понимаете, что я повиновался. В десять часов
телефон зазвонил, и я снял трубку. Я услышал тот же самый голос. Вам не обязательно знать все, что он сказал. Он привел достаточно
доказательств, чтобы убедить меня в том, что ему известно о моих посещениях квартиры Изабель. Он сказал, что ему вовсе не хочется разрушать мою
личную жизнь, но он надеется на то, что я должным образом оценю его благородство. На следующий день я должен был отправить ему по почте десять
стодолларовых купюр и столько же пятнадцатого числа каждого последующего месяца. Я пообещал.
Баллу снова потер бровь ладонью.
- Я знаю, что уступать шантажисту не правильно, но ничего не мог с собой поделать. Он отказался ответить на вопрос, откуда узнал мое имя.
Но, судя по отдельным репликам, он не просто заметил меня там и опознал. Чего стоит одно лишь имя - Роберт Сервис Киплинг? На следующий день я
отправил ему деньги и исправно отсылал их каждый последующий месяц. Но теперь мне все ясно. Безусловно, это Кэтер. Мисс Керр все ему рассказала.
Вульф кивнул.
- Вполне резонное заключение, но и только. Его имя и адрес, на который вы посылали деньги?
- Имя, конечно, выдуманное. А адрес такой: Гранд Сентрал Стейшн, Лексингтон-авеню и Сорок пятая улица, до востребования, Мильтону Фейлсу.
- Фейлсу?
- Да.
- Вот как? Занятно. - Вульф закрыл глаза, но несколько секунд спустя открыл их. - А вы не пытались выяснить, кто он такой?
- Нет. А зачем? Что бы это мне дало?
- Если это был мистер Кэтер, вы могли бы все это предотвратить. А вы рассказали про шантажиста мисс Керр?
- Да. Я спросил, назвала ли она кому-нибудь, хотя бы одному человеку мое имя, но она категорически отрицала это.