И он ушел в дом, громко хлопнув дверью.
Постелили ему на первом этаже, в маленькой спальне. Дверь он, разумеется, запирать не стал. Его комнату отделял от террасы, где спала Юлия, небольшой коридорчик. Рукой подать. Он долго ворочался и прислушивался к звукам, раздающимся из темноты. Не спалось.
Там, на террасе, было тихо. Больше всего Глазов боялся показаться смешным. Пойдет сейчас туда и наткнется на противную собаку. Та залает, Юлия вновь будет смеяться и называть его трусом. Ждала она его или не ждала, но часа в два ночи Глазов наконец уснул, вслух обозвав себя дураком.
ВИВО (Живо)
То, что ему снилось, нельзя было назвать приятным. Последнее время он слишком уж много читал Акима Шевалье. Очнулся Глазов оттого, что почувствовал, как кто-то трясет его за плечо:
— Митя, вставай! Митя!
Открыв глаза и увидел ее, он хрипло спросил:
— Сколько времени?
— Шесть часов утра, — ответила Юлия. Глазов зевнул и отмахнулся:
— Да ты с ума сошла? Куда в такую рань?
— Кто рано встает, тому… Знаешь такую пословицу?
— Да ну! Не хочу я…
Но Юлия решительно потянула с него одеяло. Глазов сообразил, что лежит перед ней в одних трусах, и застеснялся. Моментально вскочил со словами:
— Где тут можно умыться?
Она разглядывала его, не скрывая интереса. Вот ведь нахалка какая! Глазов слегка разозлился:
— Интересно?
— Знаешь, не очень. Ванная по коридору налево. Чистое полотенце я тебе приготовила. Бритвенный станок, зубная щетка — все новое. Сумка с едой уже в машине, собака к путешествию готова.
Шесть часов утра! Ехать было часа четыре максимум. Ну, сколько-то времени уйдет на расспросы местных жителей. Все равно нет смысла просыпаться в шесть часов утра. И когда это она успела собрать сумки? Не спала? Глазов умывался ледяной водой и постепенно просыпался. Хорошо бы еще кофейку.
На веранде его ждал завтрак. Кофе она сварила замечательный!
— И все-таки, почему так рано? — спросил он.
— Ты можешь выехать в другие ворота? — уклонилась она от ответа. — Я тебе покажу проселочную дорогу, которая тоже выходит на главное шоссе. Только чуть дальше.
— Не понял, — насторожился он. — К чему такие тайны?
— Не хочу, чтобы соседи знали, — отвела взгляд Юлия.
Соседи? Чушь! Наплевать ей на соседей, это он давно уже понял. Глазов так и эдак прикидывал: кого же она боится? Это очень похоже на бегство. За ней следят? Но кто? Зачем? «Ладно, пусть будет так. Потом сообразим», — решил он и одним глотком допил крепкий кофе.
— Все. Поехали.
Он вывел машину из гаража и подождал, пока Юлия закроет дом. Альфа по ее сигналу послушно прыгнула на заднее сиденье. Он невольно напрягся, но собака вела себя тихо.
Глазов сделал все так, как хотела Юлия: выехал через другие ворота на проселочную дорогу, буквально прокрался по ней на шоссе, а когда выехал туда, несколько раз обернулся. Она тоже все время вертела головой и смотрела в зеркало заднего вида.
— Ты хочешь кого-то увидеть? — осторожно спросил он.
— Скорее, не хочу.
— Никого и нет. Мы одни.
Было еще рано. Если и попадался на шоссе какой-нибудь транспорт, то следовал он в Москву. За машиной, в которой ехали Глазов и Юлия, никто не пристроился. На повороте Дмитрий осмотрелся особенно тщательно. Нет, никого. Чисто.
— Ты бы поспала, — сказал он Юлии. — Всю ночь, небось, сумки собирала?
Она не ответила, достала большой клетчатый плед, накрыла им ноги и опустила спинку сиденья почти в горизонтальное положение. Когда Юлия задремала, Глазов почувствовал облегчение. Разговаривать ему не хотелось, а вот поразмыслить на досуге не мешало бы.
Они ехали в деревню Поленово. Расспрашивать о пожаре, случившемся семь лет назад. Искать следы человека, который семь лет назад исчез. Взрыв баллона с газом запомнить, конечно, можно. Особенно если с тех пор в окрестностях не случалось больше ни одного значительного пожара. Человеческая память — вещь избирательная. Такую трагедию, как пожар, можно запомнить, если она близко коснулась тебя самого либо твоих знакомых. Вот бы еще найти таких людей!
Он покосился на Юлию, которая заснула крепко и спокойно. Наверное, и в самом деле не спала всю ночь. Уснула, только почувствовав себя в безопасности, словно ночью ей могли в любой момент помешать. Глазову было неприятно об этом думать. У этой женщины есть от него тайна. Опасная, раз она себя так ведет. Значит, на его помощь не рассчитывает.
Они все дальше отъезжали от Москвы, и Глазов чувствовал себя так, будто возвращается домой. Деревня, в которой он родился, была совсем в другой стороне, но это ничего не меняло. Дома были похожие, и деревеньки все на одно лицо.
Когда выехали за границу Московской области, она наконец проснулась. Альфа завозилась на заднем сиденье.
— Что? Где мы? — сонно спросила Юлия.
— Границу области проехали, — весело сказал он. — Собака, наверное, погулять просится. Остановимся?
— Надо бы.
Глазов притормозил на обочине. Они вышли из машины. Больше двух часов в пути, солнышко уже начинало пригревать. Альфа выпрыгнула из задней дверцы и метнулась в высокую траву. Глазов спустился с обочины, побрел по полю. Сделал несколько шагов и остановился. А запах-то! Летом пахнет. Ромашками. Юлия подождала немного, потом спустилась к нему.
— Что, Митя?
Он совершенно неожиданно обнял ее за плечи, крепко прижал к себе. То, что раньше было невозможным, случилось здесь само собой. Он поцеловал ее осторожно, словно задавая вопрос: а можно? Она ответила, и потом они долго еще стояли, прижавшись друг к другу — Вокруг только небо и бесконечные поля. Машины, проносящиеся по шоссе, их не беспокоили.
— Сердишься? — спросил Дмитрий.
— За что? Давай не будем отсюда никуда уезжать? Или нет. Мы поедем дальше. Триста километров от Москвы, четыреста, пятьсот…
— И куда ты хочешь убежать? От кого?
— Мы хотим.
Из высокой травы вынырнула Альфа. Увидев хозяйку, прижавшейся к чужому человеку, залаяла громко, стала прыгать вокруг, пытаясь положить лапы Глазову на плечи. Идиллия была нарушена.
— Ну вот, нашелся и третий, — вздохнул он. — Веди животное в машину. Мы поедем в деревню Поленово. А дальше видно будет…
По крайней мере, напряжение между ними спало, исчезла скованность. Они заговорили о том, как приступить к делу, кого в первую очередь надо расспрашивать. Карту Владимирской области Глазов изучил основательно. Поленово он обнаружил неподалеку от главной магистрали, и теперь велел Юлии внимательно следить за указателями. Местные жители, возле которых притормаживала машина, единодушно махали руками: следуйте прямо.
— Там увидите, — то и дело слышал Глазов. Указатель «Поленово — 3 км» он заметил сам.
Едва не проехали.
— Эх ты, ворона, — попенял он Юлии и повернул направо.
Дорога петляла, была неровной. Старый асфальт разбит колесами тяжелой техники, комбайнов и тракторов. Глазов невольно пожалел машину. Не для нее такие дороги. То и дело она ныряла в ямы и жалобно дребезжала. Через три километра показалась обещанная деревня. Туда, к Поленову, вела гравийка, ответвлявшаяся от основного шоссе. Свернули . Метров через сто и гравийка закончилась. Они доехали до колодца и остановились. Глазов вышел из машины и внимательно осмотрел деревенскую улицу с двумя рядами домов. Тихо.
— Где-то должны быть люди, — сказал он и похлопал по карману, проверяя, на месте ли дежурная пачка сигарет.
Юлия тоже вылезла из машины, потянулась, разминая спину.
— Укачало, — пожаловалась она.
— Со мной пойдешь или вы с Альфой останетесь охранять машину?
— Я буду тебе мешать?
— Не знаю еще. Ладно, пойдем.
Они закрыли собаку в машине и пошли деревенской улицей вдоль ряда домов.
— Интересно, где все? — удивился Глазов. Как бывший деревенский житель, он знал, что коров давным-давно уже подоили и выгнали на пастбище. Кому надо было косить, тот не стал дожидаться, пока высохнет роса. С покосом тоже закончено. В огород в такую жару никто не пойдет, дождутся, пока солнышко спустится. Дома сидеть скучно. Значит, где-нибудь на лавочке сидят. Или по телевизору сериал смотрят.
— Какой сейчас сериал идет? — спросил он Юлию.
— «Во имя любви», по первой программе, — усмехнулась она.
— Другую здесь вряд ли смотрят. Содержание знаешь?
Она удивилась, но кивнула. Проходя возле одного из домов, Юлия задержалась и показала Дмитрию на окна:
— Если тебе интересно, то музыка из этого сериала. Заканчивается уже.
Телевизор орал на всю улицу. Наверное, бабульки, смотревшие сериал, были глуховаты. Глазов остановился и показал ей на лавочку возле дома:
— Подождем. Сейчас они должны выйти. Фильм лучше на улице обсуждать, не сидеть же в духоте, когда такая погода.
Местечко было уютное: справа черемуха, слева тополь. Они присели. Спустя минут пять на крыльцо высыпали бабки в платочках, и вместе с ними вышел пожилой мужчина в тренировочных штанах и белой майке. Бабки дружно охали и обсуждали какую-то злодейку, которая всем жизни не дает и строит всяческие козни. Глазов поднялся со скамеечки и влез в разговор: