Они прислушаются к графи не ди Грасси, остановившейся в «Риц-Карлтоне».
— Я в этом не сомневаюсь, Сильвия. Менти когда-либо говорил вам, что вы — сучка?
— А вы — сукин сын, Флетчер.
— Не ожидал услышать такое от графини.
— Я могу выразиться и почище, на португальском или французском.
— Я вам верю. Хорошо. Я приеду в отель.
— Когда?
— Завтра. Во второй половине дня. В шесть часов.
— Поднимайтесь в мой номер.
— Нет. Встретимся в баре. В шесть часов.
— Если вы не появитесь, в половине седьмого я позвоню в полицию.
— Только не пользуйтесь их контактным телефоном. Почему-то им это не нравится.
— Что?
— Заткнитесь.
Остатки еды он спустил в унитаз.
— Посмотрите только, что сделал какой-то сукин сын с моим автофургоном.
Флетч, в джинсах, свитере и сапожках повел управляющего авторемонтной мастерской к дверям.
Теперь, зная, что за ним следили, он отодвинул засовы на двери в кухне и спустился черным ходом. И по переулку довольно быстро добрался до Речной улицы.
Выехал из гаража и отправился в мастерскую.
Управляющий прочитал «НАКОРМИТЕ НАРОД» и печально покачал головой.
— Подростки.
Засунув руки в карманы, он обошел машину, чтобы увидеть «ПРИСПОСАБЛИВАЙСЯ!»
Сквозь тучи проглянуло солнце.
— Еще и на крыше, — пояснил Флетч.
Возвращаясь назад, управляющий приподнялся на цыпочки и вытянул шею, чтобы разглядеть надпись на крыше фургона.
— Придется перекрашивать полностью.
— Дерьмо, — процедил Флетч.
— Маленькие мерзавцы, — вздохнул управляющий. Призывают кормить народ, но плевать им на того, кому принадлежит машина.
— То есть на меня, — пояснил Флетч.
— Фургон застрахован?
— Конечно.
— Хотите проверить, возместит ли страховка расходы?
— В первую очередь мне нужна машина, получу я деньги по страховке или нет. В таком виде я не могу на ней ездить.
— А чем вы занимаетесь?
— Я — сантехник, — ответил Флетч.
— Понятно. Едва ли кто захочет, чтобы такая машина стояла у их дома. Вы можете потерять несколько клиентов.
— Я потеряю их всех. Перекрасьте ее. Я заплачу, а потом сам разберусь со страховой компанией.
— В тот же голубой?
— А получится?
— Боюсь, что нет. Черное будет проглядывать.
— Тогда пусть весь фургон будет черным.
— Сукины дети. Даже темно-красный не поможет. И темно-зеленый тоже. Хорошо бы их выпороть.
— Покрасьте черным.
— Вы хотите черный фургон?
— Конечно нет. Если б я хотел иметь черный, я бы такой и купил.
— Он будет похож на катафалк.
— Чертов катафалк.
— Регистрационное свидетельство у вас с собой?
— А зачем оно мне?
— Должен отнести его в Бюро регистрации. Чтобы там отметили изменение окраски.
— Чтоб они сдохли.
— Что?
— Послушайте, — Флетч изобразил раздражение. Я — жертва преступления. Если бы фараоны делали то, что им положено, а не заставляли нас заполнять бесконечные бланки, никто и близко бы не подошел к моей машине.
— Это уж точно.
— Вот пусть они и катятся к чертовой матери. Я уведомлю их, когда найду для этого время.
— Значит, вы хотите, чтобы я перекрасил его в черный цвет?
— Я не хочу. Но другого выхода нет.
— Когда он вам нужен?
— Немедленно. Я уже опаздываю на работу.
— Сегодня уже ничего не выйдет. Завтра с утра.
— Ладно. Раз уж вы говорите, что раньше никак нельзя.
— Вы собираетесь поехать в Бюро регистрации?
— Я собираюсь на работу. А Бюро регистрации подождет, пока у меня появится для него время.
— Ладно. Я вас понял. Мы перекрашиваем автофургон. Вы сообщаете об этом в Бюро регистрации.
— Чертовы подростки, — все еще кипел Флетч. — Извращенцы.
— Если вас остановят, не говорите, где вы перекрашивали фургон.
— Чтоб они сдохли, — подвел черту Флетч.
Глава 12
Флетч ждал, пока кабина лифта со скрипом и лязганьем поднимется на шестой этаж.
Открылась дверь квартиры 6А.
Появился карликовый пудель, за ним — поводок и женщина. Хотя часы показывали лишь половину второго, чувствовалось, что женщина уже изрядно набралась. Пока Флетч держал раскрытой дверь лифта, она копалась в сумочке в поисках ключа. Пудель с интересом разглядывал Флетча. Убедившись, что ключ при ней, женщина с треском захлопнула дверь квартиры.
— Смотрите под ноги, — предупредил Флетч.
Женщина, однако, все равно едва не упала, споткнувшись о порожек перед кабиной лифта, Флетч нажал кнопку «I». Они поплыли вниз.
— Вы поселились в квартире Барта? — спросила женщина.
— Да. Моя фамилия — Флетчер.
Как могло случиться, что женщина ничего не слышала об убийстве? Впрочем, чего требовать от алкоголички.
Флетч погладил собаку.
— А когда уехал Барт? — любопытство женщины, похоже, не знало границ.
— В субботу. Или воскресенье. Он поживет в моем доме в Италии.
— О, — отреагировала женщина.
Как же она будет выгуливать собаку, гадал Флетч.
— Это невозможно.
— Что? — не понял Флетч.
— Я видела Барта во вторник.
— Неужели?
— Во вторник вечером. В баре на этой улице. Называется он «Снегирь».
— В какое время?
Она пожала плечами.
— Ближе к вечеру. В шесть часов.
— Вы уверены, что это было во вторник?
— Он был в твидовом пиджаке спортивного покроя. То есть шел он не с работы. Странно, подумала я. С ним была симпатичная женщина.
— Как она выглядела?
— Симпатичная. Молодая.
Кабина лифта остановилась.
Флетч распахнул дверь.
— Вы в этом уверены?
— Я люблю Барта, — она протиснулась мимо него.
Задумавшись, Флетч наблюдал, как нетвердой походкой женщина идет по холлу. Догнал он ее у самой двери. Взялся за ручку, чтобы открыть ее.
— Вы говорили с Бартом во вторник вечером?
— Нет. Я ненавижу этого сукиного сына.
Вслед за женщиной Флетч вышел на улицу.
— У вас очаровательная собака.
— О, я ее обожаю. Миньон. Ты у нас красавчик, не так ли?
На тротуаре она подала Флетчу затянутую в перчатку руку.
— Я Джоан Уинслоу. Загляните ко мне как-нибудь. Пропустим по рюмочке.
— Благодарю вас. Обязательно, — пообещал Флетч.
Глава 13
— А вот и грозная пресса, — Флетч встал, протягивая руку.
Джек Сандерс опоздал на пятнадцать минут. Флетч, собственно, и не ожидал, что его босс прибудет вовремя, поэтому предусмотрительно заказал «мартини» с водкой, который и потягивал маленькими глоточками. Через окно он видел детектива в штатском, маящегося в переулке. Солнце то появлялось, то исчезало за быстро бегущими облаками, и детектив или щурился от ярких лучей, или уходил в тень. Флетч даже подумал, а не пригласить ли бедолагу к столу.
— Извини, что припозднился, — Джек Сандерс пожал протянутую руку. — Моя жена защемила ресницы дверцей холодильника.
— Репортер всегда может опоздать, потому что твердо знает — именно его появление знаменует свершение события, — они сели. — Как обычно, джин?
Джек заказал «мартини».
Если Сандерс и изменился, то лишь в мелочах. Очки стали толще, волосы песочного цвета — реже. Да живот чуть больше нависал теперь над поясом.
— За прежние времена, — поднял бокал Джек.
— За конец света, — предложил Флетч свой тост. — Это будет потрясающая история.
Они поговорили о новой работе Джека, о его жизни в Бостоне, вспомнили былые деньки в «Чикаго пост». Заказали по второму бокалу.
— Да, порезвились мы вволю, — мечтательно улыбнулся Сандерс. — Помнишь, как ты разделался с начальником налогового управления. В виновности его сомнений не было. Дело передали в суд. И не смогли представить доказательств его вины, потому что все доказательства были у жены, а вызвать ее свидетельницей не представлялось возможным. Показания жен не принимаются во внимание, даже если они живут отдельно.