Кто‑то звонил днем в твою школу узнать, была ли ты на занятиях утром, и директору пришлось сказать, что никто тебя не видел в течение всего дня.
Алиса слушала молча. Анита, не спеша, продолжала:
– Итак. Два больших грузовика. Два полуприцепа. И шестеро вооруженных людей, профессионалы. Руководил ими, судя по описанию, господин Кеслер. Среди них был индонезиец, еще один – лысый мужчина с усами в темных очках. Судя по всему, он хорошо знает Кеслера… твои родители уехали на своей машине. Что ты обо всем этом можешь сказать?
Девочка отрицательно покачала головой, но неожиданно кое‑что, видимо, вспомнила.
– Подождите… мне кажется, я рассказывала вам утром о телефонном разговоре Кеслера с каким‑то Йоханом.
Глаза Аниты загорелись.
– Черт возьми, ты права! Йохан… Возможно, это тот лысый, с усами.
Она присела на кровать рядом с Алисой.
– Нам будет трудно. Эксперты расходятся во мнениях по поводу достоверности съемки. Двое из троих считают, что подобное можно сымитировать.
Один утверждает, что есть вероятность подлинности. В общем, они никак не могут прийти к единому мнению. Прокурор не уверен, стоит ли показывать запись родителям Чатарджампы, чтобы они опознали на кассете свою дочь. Ты же знаешь, она из Шри‑Ланки, поэтому все очень сложно.
Анита тяжело вздохнула, показывая девочке, какими занудами могут быть чиновники! Алисе все больше нравилась эта женщина.
– И что нее теперь будет? – спросила она. Голос ее прерывался от скрытого волнения и противоречивых чувств.
– Я убедила комиссара показать несколько кадров приятелю поваров твоих родителей, тамильцу, он знал мадемуазель Чатарджампу и предупредил власти о ее исчезновении. Кстати, имей в виду, что «исчезновение» мадемуазель Чатарджампы официально не признано. Весь февраль родители получали от нее открытки, сначала из Италии, потом из Турции. Возможно, в ее отсутствии нет ничего подозрительного, вполне вероятно, что она оставила репетиторство и занялась более доходным делом – съемками в фильмах… для взрослых.
Улыбка Аниты выражала сожаление.
– Так говорит прокурор. Вся эта история кажется ему все более невероятной, и он ничего не будет предпринимать, пока не объявятся твои родители.
При этих словах Алиса содрогнулась. Она снова думала о матери. О ее холодной ярости и дьявольской силе. Алиса не рассказала инспектору, что в подвале был оборудован еще и тренажерный зал, где ее мать регулярно качалась, когда была в Амстердаме. Но они, наверное, нашли часть инвентаря.
Один‑единственный раз Алиса видела, как мать ударила по лицу молодого человека у входа в дом. Она хорошо запомнила тот случай. Тот человек работал с Кеслером. Ева разговаривала с ними и внезапно, без всякого на то повода, размахнулась и с силой ударила его по лицу – правой рукой, украшенной кольцом с огромным камнем. Голова молодого человека дернулась назад и врезалась в крышу «мерседеса». Тело его обмякло, и он упал на землю. Мать подошла к нему, схватила за воротник и прошипела что‑то сквозь зубы. Он качал головой в полубессознательном состоянии. Изо рта у него текла струйка крови. На лице Кеслера, стоявшего за спиной Евы, красовалась хищная акулья улыбка.
Нет никаких сомнений – гнев матери обрушится на нее. Дочь – плоть от плоти, кровь от крови, «воплощение всех достоинств ее генетического потенциала» (так выражалась Ева) – предала ее.
Алиса, охваченная ужасом, понимала, что у нее не только ничего не вышло, но она сама навлекла на себя опасность. Похоже, ее родителей ни в чем серьезном обвинить нельзя, разве что в незначительных нарушениях. А раз так, через несколько дней они предпримут контратаку и с помощью армии своих адвокатов заберут ее домой.
При этой мысли Алиса не смогла сдержать дрожь.
Анита молча играла ручкой. Розовые ногти на черном стержне. Потом сухо щелкнула колпачком и заговорила:
– Пока что мы на перепутье. Настоящее расследование не начато, но дело уже открыто, и ты находишься под нашей защитой. На территории Нидерландов твои родители объявлены в розыск для дачи свидетельских показаний, но…
Она выдержала небольшую паузу, пристально глядя Алисе в глаза, и продолжила:
– Мы постараемся зацепиться за историю с грузовиками… Как тебе кажется, родительская студия может находиться в другой стране? Где‑нибудь в Европе?
Алиса никогда об этом не думала, поэтому, прежде чем ответить, тщательно покопалась в памяти…
– Я не знаю… может быть… Мои родители много путешествуют по Европе, да и по всему миру. Я видела всего‑то две или три фотографии, но там даже пейзажей не было…
Большой дом… несколько деревьев… вот и все. Она глубоко и безнадежно вздохнула:
– Это может быть где угодно, в Германии или в Португалии. – При этих словах из глубин памяти всплыла фотография дома в Алгарве, последний снимок, присланный отцом.
Анита молчала. Медленно встала, положила блокнот в широкий нагрудный карман куртки.
– Я заведу дело по факту исчезновения мадемуазель Чатарджампы. Это единственная серьезная зацепка, которая у нас есть. Ты должна оставаться здесь, большего я пока не могу сделать.
Алиса вымученно улыбнулась. Она понимала. Анита и так много для нее сделала. Сама виновата. Она была слишком наивной. Наивной и нетерпеливой. У нее было мало доказательств. Правосудие бессильно. Она допустила серьезную ошибку.
Груз этой ошибки давил ей на плечи, пока Анита Ван Дайк спускалась по лестнице встречать ночную смену. Алиса видела, как Анита села в машину и уехала. Она услышала, как полицейские на кухне открывают пиво.
Девочка закрыла дверь и села на кровать.
Наступила ночь. Луна отбрасывала мертвенный свет на белые стены комнаты. Алиса села к окну и стала смотреть на звезды и на мерцающие огни города, расположенного в нескольких километрах от их дома.
Собравшиеся над морем облака принесли с собой мелкий дождик. На севере город закрывала пелена дождя, превращая его огни в мерцающий океан.
Да. Ужасная ошибка. Других быть не должно.
Ни одной.
На следующий день Алиса закончила читать книгу за пять минут до прихода инспектора. В этот вечер она задержалась и появилась вместе с ночной сменой.
При первом же взгляде на Аниту Алиса поняла: у них новые осложнения.
– Сегодня днем события начали развиваться стремительно, – задыхаясь, проговорила Анита.
Алиса молча съежилась в ожидании надвигающейся катастрофы.
Анита встала у окна, глядя на город.
– Адвокаты твоей матери обратились в Министерство юстиции. Они собираются предъявить иск газете, опубликовавшей небольшую заметку об этом деле, где о твоих родителях говорится как о возможных
Анита замолчала. Алиса сидела, широко раскрыв глаза и не веря своим ушам. Господи, что же будет дальше?
Инспектор вздохнула:
– С другой стороны… Она колебалась.