Ни его поведение, ни сам вид этой комнаты не предполагали, что он личность, способная на такие хлопотные, но выгодные операции, как кража жемчуга.
Я успел высадить четыре сигареты - больше, чем я выкуриваю обычно за целый день,- когда послышались шаги. Они были легкие и быстрые, но не крадущиеся. Ключ заскрежетал в замке, и дверь распахнулась. На пороге стоял мужчина и смотрел прямо на меня.
Во мне 190 сантиметров роста, и вешу я приблизительно восемьдесят килограммов. Этот человек тоже был высок, но на вид должен был быть легче меня. На нем был синий летний костюм, который за неимением лучшего определения я бы назвал опрятным. Светлые густые волосы, шея, какими карикатуристы наделяют прусских капралов, широкие плечи и больше волосатые руки. По лицу видно, что ему пришлось в этой жизни выдержать немало крепких ударов. Его маленькие зеленоватые глазки разглядывали меня с выражением, которое в тот момент я принял за мрачный юмор. Сразу видно, с этим парнем шутки плохи, но меня его вид не испугал. Мы с ним примерно одинаковой комплекции, наши силы примерно равны, а уж в своем интеллектуальном превосходстве я не сомневался.
Я спокойно поднялся и сказал:
- Мне нужен некий Хенри Эйхельбергер.
- А ты, собственно, как здесь оказался? - спросил он.
- Это подождет. Повторяю, мне нужен Эйхельбергер.
- Ну ты, комик, тебя, кажись, давно не учили, как себя вести,- и он сделал пару шагов мне навстречу.
- Меня зовут Уолтер Гейдж,- сказал я.- Эйхельбергер - это ты?
- Так я тебе и сказал.
Я сделал шаг к нему.
- Послушай, я жених мисс Эллен Макинтош, и мне стало известно, что ты пытался поцеловать ее.
- Что значит пытался? - его рожа расплылась в гадкой ухмылке.
Я резко выбросил вперед правую руку, и удар пришелся ему в челюсть. Мне казалось, что я вложил в него достаточную мощь, но он принял его хладнокровно. Я еще два раза ударил его левой, но тут сам получил жуткий удар в солнечное сплетение. Потеряв равновесие, я упал, хватаясь руками за воздух. Видимо, я ударился головой об пол. В тот момент, когда у меня снова появилась возможность поразмыслить, как побыстрее подняться, меня уже хлестали мокрым полотенцем. Я открыл глаза. Прямо над собой я увидел лицо Хенри Эйхельбергера, на котором было написано что-то вроде сочувствия.
- Ну что, пришел в себя? - спросил он.- У тебя брюшной пресс слабенький, как чаJк у китайцев.
- Дай мне бренди! - потребовал я.- И вообще, что случилось?
- Так, ерунда. Твоя нога попала в дырку в ковре. Тебе действительно нужно выпить?
- Бренди! - повторил я и закрыл глаза.
- Ну что ж, можно. Надеюсь, у меня от возни с тобой не начнется новый запой.
Дверь открылась и закрылась снова. Я лежал неподвижно, стараясь перебороть подступавшую тошноту. Время тянулось мучительно медленно. Дверь снова скрипнула и что-то твердое уперлось мне в нижнюю губу. Я открыл рот и в него полилось спиртное. Тепло моментально разлилось по моему телу, возвращая силы. Я сел.
- Спасибо, Хенри,- сказал я.- Можно, я буду звать тебя просто Хенри?
- Валяй, за это денег не берут.
Я поднялся на ноги и встал перед ним. Он разглядывал меня с любопытством.
- А ты неплохо выглядишь. Никогда бы не подумал, что ты окажешься таким хлипким.
- Берегись, Эйхельбергер! - воскликнул я и со всей силы врезал ему в челюсть. Он тряхнул головой, в его глазах появилось беспокойство. Не теряя времени, я нанес ему еще три удара.
- Отлично! Ты сам на это напросился! - заорал он и кинулся на меня. Честное слово, мне удалось уклониться от его кулака, но движение получилось, видимо, слишком быстрым, я потерял равновесие и упал, ударившись головой о подоконник.
Влажное полотенце шлепнулось мне на лицо. Я открыл глаза.
- Слушай, друг,- сказал Хенри,- ты уже отключался два раза. Давай-ка полегче, а?
- Бренди! - прохрипел я.
- Придется обойтись простым виски.
Он прижал к моим губам стакан, и я стал жадно пить.
Потом я снова поднялся на ноги и пересел на кровать. Хенри уселся рядом и похлопал меня по плечу.
- Уверен, мы с тобой поладим,- сказал он.- Не целовал я твоей девушки, хотя, признаюсь, не отказался бы. Это все, что тебя тревожило?
Он налил себе с полстакана виски из пинтовой бутыли, за которой выбегал в магазин, и со смаком опорожнил его.
- Нет, не все,- сказал я.- Есть еще одно дело.
- Выкладывай, но только без фокусов. Обещаешь? Крайне неохотно я дал ему это обещание.
- Почему ты бросил работу у миссис Пенраддок? - спросил я его.
Он пристально посмотрел на меня из-под своих густых, белесых бровей. Затем взгляд его опустился на бутылку, которую он держал в руке.
- Как ты считаешь, меня можно назвать красавчиком?
- Видишь ли, Хенри...
- Только не надо пудрить мне мозги,- прервал меня он.
- Нет, Хенри,- сказал я тогда,- красавчиком тебя действительно назвать трудно, но внешность у тебя бесспорно мужественная.
Он снова до половины наполнил стакан и подал его мне.
- Твоя очередь,- сказал он.
И я осушил стакан, сам плохо соображая, что делаю. Когда я перестал кашлять. Хенри забрал у меня стакан, снова налил в него виски и выпил. Бутыль почти опустела.
- Предположим, тебе понравилась девушка необыкновенной, неземной красоты. А у тебя такая рожа, как у меня. Лицо парня, которого воспитала улица, а образование дали грузчики в доках. Парня, который не дрался разве что с китами и товарными поездами, а остальных лупил за милую душу и, понятно, сам пропускал иной раз удар-другой. И вот он получает работу, где видит свою красавицу каждый день, зная, что шансов у него никаких. Что бы ты сделал в таком положении? Я решил, что лучше всего просто уйти.
- Хенри, дай мне пожать твою руку,- сказал я. Мы обменялись рукопожатиями.
- Вот я и свалил оттуда,- закончил он свой короткий рассказ.- А что мне еще оставалось?
Он приподнял бутылку и посмотрел ее на свет.
- Черт, ты совершил ошибку, когда заставил меня сбегать за этой жидкостью. Стоит мне начать пить, такой цирк начинается... Кстати, как у тебя с бабками?
- Хватает,- ответил я.- Если тебе нужно виски, ты его получишь. Хоть залейся. У меня хорошая квартира на Франклин-авеню в Голливуде. Я, конечно, ничего не имею против этого твоего милого гнездышка, но все-таки давай переберемся ко мне. Там есть по крайней мере где вытянуть ноги.
- Признайся, что ты уже пьян,- сказал Хенри, и во взгляде его маленьких глазок можно было прочесть восхищение.
- Я еще не пьян, но действительно уже чувствую приятное воздействие твоего виски. Только прежде, чем мы отправимся, мне необходимо обсудить с тобой еще одну небольшую деталь. Я уполномочен вести переговоры о возвращении жемчужного ожерелья миссис Пенраддок законной владелице. Насколько мне известно, есть вероятность, что ты украл его.
- Сынок, ты опять нарываешься,- сказал Хенрн ласково.
- Это деловой разговор, и поэтому лучше обсудить все спокойно. Жемчуг фальшивый, так что, я думаю, нам с тобой будет нетрудно прийти к соглашению. Я ничего не имею против тебя лично, Хенри. Более того, я благодарен тебе за это целительное виски. И все-таки бизнес есть бизнес. Вернешь ли ты ожерелье, не задавая лишних вопросов, если я заплачу тебе пятьдесят долларов?
Хенри расхохотался и помрачгел, но, когда он заговорил, в его голосе не было враждебности.
- Так ты, сдается мне, считаешь меня идиотом? Я, по-твоему, украл какие-то побрякушки и теперь сижу здесь, дожидаясь, пока нагрянут "фараоны"?
- Полицию об этом не ставили в известность, Хенри. И потом - ты мог догадаться, что жемчуг не настоящий... Давай, наливай...
Он выплеснул в стакан почти все, что оставалось в бутылке, и я влил виски в себя с превеликим удовольствием. Затем я швырнул стаканом в зеркало, но промахнулся.