Неуловимая, смутная мысль о чем-то чрезвычайно важном, что я непременно должна знать и что могло их вывести на мой телефон. Там-то и зарыта собака, вот только где там? Где?!
Пытаясь поймать ускользающую ниточку, я отвлеклась от самой банды и загадочной ее деятельности, впрочем, мысли мои все равно расплывались, и я снова уснула, ничего интересного не придумав. Вернулась я к своим размышлениям лишь наутро, уже по дороге на работу. Утро вечера, как известно, мудренее. С глубоким прискорбием я вынуждена была признать, что увлекательная бандитская афера - не что иное, как плод моих пустых мечтаний, а телефонные звонки - месть моей жертвы за перенесенные преследования и заодно за болгарские помидоры. Скорей всего, это он натравил на меня всех своих коллег, благо уж им-то сноровки в голосовых модуляциях не занимать.
***
Статья была, слава богу, готова, оставалось только подобрать иллюстративный материал. День стоял солнечный, Весенний, и я выбралась в родимую свою редакцию кружным путем. Впрочем, если по-честному, когда бы меня в ту сторону судьба ни заносила, ноги сами вели к гостинице "Варшава". Без всякой надежды, без повода, вели - и все тут.
По дороге я размышляла о таинственных звонках. Странные позывные "Скорбут, Скорбут" не давали мне покоя. Я перебирала в голове самые разные догадки и так увлеклась, что лишь в последний момент заметила идущего мне навстречу долговязого субъекта. Узнала я его мигом, хотя видела лишь однажды, тогда в "Бристоле", и, если бы не шедшая рядом с ним женщина, непременно бы поздоровалась.
Заметив их слишком поздно, я не успела рассмотреть спутницу. А жаль, имею законное право знать, как выглядит дамочка, чьей соперницей мне довелось прослыть. Проморгав такую возможность, я вздохнула и вернулась к своим захватывающим думам о Скорбуте.
Фотографии в редакции удалось подобрать очень быстро, и уже через полчаса я переступила порог своего бюро. Весе, Януш и Витольд, дремотно безмолвствуя, корпели кто над чем - сонное царство, да и только. Я уселась за стол и без всякого энтузиазма взялась за проект. Весе зевнул во всю глотку и отрешенно уставился на радиотранслятор.
— Что-то скучно сегодня... - протянул он. - Может, позвонить скандалисту?
— Не утруждай себя, - холодно разъяснила я. - Его там нет, только что повстречался мне на улице.
— Но я слышал его пару минут назад, - запротестовал Весе.
— Значит, в записи, чудес не бывает, люди не раздваиваются.
Сказала - и встрепенулась. Стоп, когда его Янка видела на лестнице? Вчера? А когда Весе пытал его насчет болгарских помидоров?
— Весе, - заерзала я, - когда ты ему звонил? Вчера ведь?
Весе вскинул на меня мутный взор.
— Вчера, как сейчас помню. Перед тем как закончил макет, а потом расколол под ним стекло. А что?
— Ничего, - озадаченно пробормотала я и стала усиленно соображать. Вчера Весе с ним беседовал, и вчера же Янка видела его в натуре. Беседовал где-то в четверть первого. А когда Янка на него глазела?
Я рванулась к телефону.
— Во сколько ты его видела на лестнице? - спросила я безо всяких вступлений, потому что на ее сообразительность могла полагаться как на свою собственную. - Это ведь было вчера?
— А в чем дело? - поинтересовалась Янка.
— Еще не знаю. Ну? Когда это было?
— Сейчас, погоди, дай бог памяти... Вчера-то уж точно, а во сколько?.. Вышла я с работы в десять, потом заглянула в Дом культуры, потом не помню, но оттуда вернулась в час. Значит, в полпервого или чуть раньше.
Несмотря на сонную одурь, голова у меня сработала молниеносно. Я надолго умолкла, чем наконец Янку обеспокоила.
— Алло, что стряслось? Ты там умерла? Не молчи, не заставляй меня нервничать!
— Погоди, - отозвалась я, - дай возьму сигарету. Запасись терпением, сейчас будем сопоставлять словесные портреты.
Прими к сведению, что в полпервого Весе мило беседовал с ним по телефону.
— Из дому?
— Нет, с работы. Отсюда - Как "отсюда"? Ах, Весе! Я спрашиваю про того типа.
— Из студии.
— Как это?
— А так. Весе звонил ему на студию.
— И он гам был?!
— В том-то и дело. Я сама, собственными ушами слышала. Что-что, а этот голос я узнаю среди тыщи.
— Не понимаю. Ты собственными ушами слышала, а я собственными глазами его видела, только на другом конце города. Успел доехать?
— Исключено. От Мокотова на Старое Място за пять минут, а потом еще подняться на третий этаж и выйти с собакой, чтобы столкнуться с тобой на лестнице?..
— Тогда, значит, раздвоился?
— Вот я и думаю, кого ты могла видеть... Теперь Янка надолго умолкла.
— Не молчи, черт тебя дери, гони подробности, как он выглядел?
В течение нескольких минут мы занимались подробнейшей идентификацией. Да толку-то, о стопроцентной гарантии и речи не было.
— Нет ли у него чего-нибудь неповторимого? Особых примет?
— Есть, - мрачно сказала я. - Серый пиджак с кожаным воротничком. Неповторимый, один такой на всю Варшаву! И два метра росту.
— Застрелись ты с этими метрами. О боже, знать бы, как дело обернется, уж как-нибудь раздела б его до пиджака. И плевать на репутацию нашего пола!
— А потом бы оказалось, что обесчестила невинного человека. Нет, я уже однажды села в лужу, больше в такие игры не играю. Пускай себе разгуливает по своим ступенькам сверху вниз и снизу вверх хоть до Судного дня. Я умываю руки!
— Не выводи меня из себя. У тебя что, упадок духа?
— Хуже. Жизнь уже из-за этой истории не мила. Прогрессирующая депрессия. Да и в конце концов, есть дела поинтересней.
— Какие, Скорбут?
— Он самый. С ним уж точно с тоски не помрешь. Одна надежда на него, может, вылечит от хандры.
Несмотря на такое категорическое заявление, толика любопытства у меня к пресловутому субъекту сохранилась. Кто бы мог подумать, что в Варшаве столько одинаковых долговязых и чернявых мужчин, да еще и с черными собаками! Что за урожай на черных псин! Но не ворошить же мне погребенную тайну заново, когда я столько трудов приложила, чтобы навсегда вычеркнуть ее из памяти, разувериться в существовании этого человека, списать его в область предании и легенд...
***
Статья о домах культуры нуждалась еще в перепечатке. Проклятый долг тянулся за мной как гиря на ноге, и не предвиделось иного способа избавиться от проклятия, как только дописать свой опус и немедленно сбыть с рук. Телефон зазвонил, когда я добралась до четвертой страницы.
— Слушаю...
— Алло, Скорбут! Скорбут!
Ну Скорбут, чего же еще? Я бы скорей удивилась, если бы меня оставили в покое. В преддверии финала литературной моей голгофы самочувствие у меня значительно улучшилось, а вместе с тем заметно прибавилось и ясности ума. Что бы там за этим Скорбутом ни стояло, а из рук я его не выпущу, пока не разберусь, что к чему. Не мешало бы перехватить инициативу.
— По какому номеру звоните? - сурово спросила я.
— Четыре сорок девять восемьдесят один.
— Слушаю вас.
— Район сто два сгорел. К-2 выпал из игры.
— А К-4? - спросила я во внезапном озарении.
— В порядке, действует. А-Х и В-2 - в районе сто один. Приступаем в час ноль-ноль. Какие будут указания?
— Никаких, - честно призналась я, потому как их у меня действительно не было. Хотела, правда, предложить, чтобы в тот сгоревший район вызвали пожарную команду, но не успела. Мой конфидент отключился.
В полном недоумении я снова уселась за стол и закурила. Не будь я обременена неизбывным долгом, не раздумывая встряла бы в загадочную аферу. Вообще-то писать статьи мне нравится, но на сей раз милое сердцу занятие превратилось в адскую муку. Надо срочно закругляться, я уже не то что действовать - думать не в состоянии.