Снова раздался смех, и почти сразу в переднюю вышел тучный, одышливый человек.
- Мой дорогой! - взволновался хозяин.
- Больше не могу! - сказал гость. - Нет, Бомонт, я не дам над собой потешаться дешевому щелкоперу. Я не петрушка! Я...
- Ну, ну, ну! - забеспокоился лорд. - Познакомьтесь, друзья мои. Судья Грант, то есть просто Грант. Бэзил, вы знаете сэра Уолтера Чолмли?
- Как же, как же, - отвечал Бэзил, кланяясь почтенному баронету и с любопытством глядя на него. От злости он вспотел и побагровел, но даже это не скрыло благородства черт, белизны волос, достойной осанки и породистого, хотя и двойного подбородка.
Сэр Уолтер был величав и вежлив, так вежлив, что мог проявить несомненную слабость гнева, не утратив достоинства; так вежлив, что даже неловкий поступок облачался в благовоспитанность.
- Я несказанно огорчен, Бомонт, - угрюмо сказал он, - что недостаточно учтив с вашими гостями, особенно в вашем доме. Но ни вы, ни новые гости тут не виноваты. А вот этот наглый выскочка, этот балаганный...
В эту минуту появился молодой человек с рыжими усами и мрачным взором; по-видимому, его тоже не развлекал пир остроумия.
- Вы, наверное, помните Драммонда, хотя бы школьником, - сказал Гранту хозяин, - теперь он мой секретарь.
- Прекрасно помню, - отвечал Бэзил.
Драммонд с удовольствием и уважением пожал ему руку, но мрачности не утратил. Обернувшись к баронету, он сказал:
- Леди Бомонт просила передать вам, сэр Уолтер, что очень просит вас остаться. Она вас почти не видела.
Почтенный гость, все еще багровый, явственно боролся с собой, но воспитанность победила, и, глухо пробормотав:
"Леди Бомонт... желание дамы... конечно...", он пошел за Драммондом в гостиную. Через полминуты оттуда раздался смех, свидетельствующий (по всей вероятности) о том, что его опять обидели.
- Я не сержусь на доброго старого Чолмли, - заметил хозяин, - у него несовременный ум.
- А что такое ум современный? - спросил Грант.
- Ну просвещенный, прогрессивный... трезво смотрит на факты...
Тут раздался еще один раскат смеха.
- Я спрашиваю потому, - заметил Грант, - что один ваш друг с современным умом запрещал есть рыбу, а другой разрешал есть людей. Надеюсь, я не перепутал.
- Знаете, Бэзил, - возбужденно говорил лорд, следуя за нами, - я никак не пойму, с кем вы. Иногда мне кажется, что вы - истинный либерал, иногда что истинный реакционер. Современный ли вы человек?
- Нет, - весело и громко ответил Бэзил, входя в гостиную.
Многие обернулись, впервые за вечер оторвав взор от нашего незнакомца, только двое по-прежнему глядели на него. Дочь хозяина, Мьюриел, не спускала с него больших фиалковых глаз, видимо, разделяя жажду аристократок к словесным развлечениям. Сэр Уолтер смотрел угрюмо, видимо, всячески желая выбросить его в окно.
Блистательный джентльмен, которого мы видели в северных кварталах, был тут, не столько усевшись, сколько извившись на легком изогнутом стуле и всем - от серебристых завитков до изящных ног - напоминая кольца змеи.
- Никак не пойму, мистер Уимпол, - весело сказала Мьюриел, - как вам это удается. Вы говорите серьезно, мудро, но так забавно! Если бы я о чем-нибудь таком подумала, я бы сразу рассмеялась.
- Я согласен с мисс Бомонт, - сказал сэр Уолтер, снова вскипая обидой. - Если бы я подумал о такой чепухе, я бы не сумел сохранить терпение. Да, я бы его потерял.
- Потеряли? - встревоженно переспросил Уимпол. - Не сохранили бы? Скорее сдайте его в музей!
Все засмеялись, а сэр Уолтер побагровел и крикнул:
- Какая глупость! Да вы знаете, с кем говорите?
- Конечно, - отвечал Уимпол. - Я никогда не говорю глупостей, не изучив аудиторию.
Грант пересек гостиную и прошел за спину рыжего секретаря.
Тот стоял, прислонившись к стене, и мрачно смотрел на говоривших, а еще мрачнее - на дочь хозяев, жадно внимавшую Уимполу.
- Можно вас на минутку, Драммонд? - спросил Грант. - Простите, леди Бомонт, это по делу.
Позвал он и меня. Мы вышли в какую-то комнату.
- Драммонд, - резко начал Бэзил, - здесь много хороших людей, много и умных. К несчастью, хорошие - неразумны, а умные - дурны. Только вы и честны, и совсем не глупы. Что вы думаете об Уимполе?
У секретаря было бледное лицо, а волосы - рыжие. Теперь они стали одного цвета.
- Не мне о нем судить, - отвечал он.
- Почему? - спросил Грант.
- Потому что я его ненавижу, - далеко не сразу, но с большой силой ответил Драммонд.
- Ну, хорошо, - спокойно сказал Грант, - а до этого, раньше что вы думали?
- Мне очень трудно, - ответил секретарь, и звонкий его голос поведал нам, как он честен. - Я себе не доверяю. Надо бы сказать, что вначале он мне нравился, но это неправда. Да, я его ненавижу, это мое частное дело. Но я и осуждаю его - кажется, беспристрастно. Когда он пришел в первый раз, он был потише, но мне не понравился, как бы тут сказать?., нравственный запах. Потом к нам стал ходить бедный старый сэр Уолтер и этот дешевый шут принялся его высмеивать. Тогда я понял, что он - плохой человек, нельзя смеяться над старыми и беззащитными. Он издевается так, словно вынести не может старости и добродушия. Вот вам показания пристрастного свидетеля. Да, я его ненавижу, потому что одна леди им восхищается. Но я бы ненавидел его и за то, что его ненавидит сэр Уолтер.
Речь эта вызвала во мне и жалость, и уважение. Несомненно, чувства к мисс Бомонт были безнадежны; несомненно, мнение об Уимполе было обоснованным. И все же мне казалось, что чувства, как бы благородно он их ни передавал, на мнение воздействовали.
Пока я думал об этом, Грант неожиданно шепнул мне на ухо:
- Ради Бога, уйдем отсюда!
Я никогда не понимал вполне, как же именно влияет на меня Бэзил; но влиял он так, что я через пять минут уже был на улице.
- Мерзкое дело, - заметил он, - но занятное.
- Какое дело? - растерянно спросил я.
- Вот это. Послушайте, друг мой, лорд и леди Бомонт пригласили нас на званый ужин, где будет и мистер Уимпол во всей своей славе. В этом ничего странного нет. Странно то, что мы не пойдем.
- Конечно! - сказал я. - Уже шесть, мы не успеем переодеться. Что же тут странного?
- Немало, - отвечал Грант. - Вы и сами удивитесь тому, что мы сделаем.
Я тупо глядел на него.
- Сделаем? - повторил я. - Что же именно мы должны сделать?
- Подождем часок-другой вот здесь, у дома, - объяснил он. - Вечер хороший, зимний... Вы уж простите меня, все от тщеславия! Хочу вам показать, что я прав. Можете вы, с помощью сигары, подождать, пока выйдут сэр Уолтер и загадочный Уимпол?
- Могу, - ответил я. - Интересно, кто выйдет первым.
Как вы думаете?
- Не знаю, - сказал он. - Может вылететь разъяренный сэр Уолтер. Может выйти Уимпол, пустив, словно фейерверк, последнюю остроту. Но оба они рано или поздно выйдут, им тоже надо переодеться.
И тут случилось то, чего мы не ожидали - враги вышли оба, сразу. Они постояли в сомнении; а потом простая любезность, вероятно, присущая обоим, побудила сэра Уолтера улыбнуться и сказать:
- Сейчас туман. Разрешите, я подвезу вас.
Я не успел бы сосчитать до двадцати, как экипаж увез их; и не успел бы сосчитать до двадцати трех, как Грант прошипел мне на ухо:
- Бегите за ними! Бегите, как от бешеной собаки!
Мы побежали по темным, перепутанным улицам. Я ничего не понимал, но неслись мы во весь опор. К счастью, это длилось недолго. Карета приостановилась у развилки, сэр Уолтер вышел, вышел и его враг. Они обменялись несколькими словами, видимо, продвигаясь к примирению или к поединку; во всяком случае, так казалось от нас, ярдов за десять. Потом пожали друг другу руки, и один пошел налево, другой - направо.