Дон Корлеоне ответил коротко:
- Суд вынес справедливый приговор.
Бонасера упрямо затряс головой:
- Нет. Этот приговор справедлив только для преступников. Кивком головы дон подтвердил свое согласие с этим тонким диагнозом, потом спросил:
- А каков он, твой справедливый приговор?
- Око за око, - ответил Бонасера.
- Ты просил большего, - сказал дон. - Твоя дочь жива.
Бонасера произнес недовольным тоном:
- Пусть пострадают так же, как моя дочь.
Дон выжидал. Бонасера собрал последние остатки своей храбрости и спросил:
- Сколько я тебе должен за это заплатить?
Это было криком отчаяния.
Дон Корлеоне повернулся спиной к Бонасера, что было явным намеком на конец аудиенции, но Бонасера не трогался с места.
Наконец, со вздохом дон Корлеоне снова повернулся к могильщику, который был теперь бледнее своих клиентов. Дон Корлеоне был нежен и
терпелив:
- Почему ты боялся довериться мне первому? - спросил он. - Ты идешь в суд и ожидаешь месяцами. Ты тратишь деньги на адвокатов, которым
прекрасно известно, что ты останешься в дураках. Ты выслушиваешь приговор судьи, который продает себя, как последняя уличная девка. Много лет
назад, когда ты нуждался в деньгах, ты пошел в банк и заплатил разрушительные проценты, словно нищий стоял ты со шляпой в руках, а они
обнюхивали тебя со всех сторон и совали носы в твой зад, чтобы выяснить, сможешь ли ты возвратить им долг. - Дон остановился, голос его стал
жестче. - А приди ты ко мне, мой кошелек стал бы твоим. Приди ты ко мне за справедливостью, мерзавцы, которые изничтожили твою дочь, плакали бы
сегодня горькими слезами. Если бы по какой-то непонятной причине столь честный и порядочный человек, как ты, нажил бы себе врагов, они стали бы
моими врагами. - Дон поднял руку и показал пальцем на Бонасера. - И тогда, поверь мне, они боялись бы тебя. Бонасера наклонил голову и невнятно
произнес:
- Будь другом. Я принимаю.
Дон Корлеоне положил руку на плечо могильщика:
- Хорошо, - сказал он. - Ты получишь мой суд справедливости. Однажды, причем может случиться, что этот день никогда не наступит, я приду к
тебе и попрошу оказать мне ответную услугу. До того дня считай это подарком от моей жены, крестной твоей дочери.
Когда дверь за могильщиком захлопнулась, дон Корлеоне обратился к Хагену:
- Передай это дело Клеменца, пусть они позаботятся о том, чтобы это проделали надежные люди, которых не воротит от вида крови. Ведь мы, в
конце концов, не убийцы, как думает пустая голова этого служителя трупов. Он обратил внимание на то, что его старший сын наблюдает за гулянием в
саду. "Положение безнадежное, - подумал дон Корлеоне. - Сантино не хочет учиться, и ему никогда не взять в руки семейное дело, никогда не быть
ему доном. Придется придумать для него что-нибудь другое. И как можно скорее. Ведь жизнь не бесконечна.”
Со стороны сада донесся вопль радости, который удивил всех троих. Сонни Корлеоне прижался носом к стеклу. То, что он увидел, заставило его
с довольной улыбкой на лице повернуться к дверям:
- Это Джонни, он приехал на свадьбу. Что я вам говорил?
Хаген подошел к окну.
Сонни Корлеоне прижался носом к стеклу. То, что он увидел, заставило его
с довольной улыбкой на лице повернуться к дверям:
- Это Джонни, он приехал на свадьбу. Что я вам говорил?
Хаген подошел к окну.
- Это и в самом деле твой крестник, - сказал он дону Корлеоне. -Привести его сюда?
- Нет, - ответил дон. - Дай людям насладиться его присутствием. Приведи его сюда, когда он будет готов, - улыбнулся он в сторону Хагена. -
Видишь, он хороший крестник.
Хаген почувствовал укол ревности. Он произнес в отчаянии:
- Прошло два года. Он, наверное, попал в беду и нуждается в твоей помощи.
- А к кому же он должен прийти, если не к своему крестному? - спросил дон Корлеоне.
Первым заметила Джонни Фонтена Конни Корлеоне. Она завизжала: "Джонни!" и бросилась к нему в объятия. Он крепко обнял ее и поцеловал в
губы. Гости один за другим подходили и здоровались с ним. Это были его старые друзья, люди, вместе с которыми он рос и воспитывался. Потом Конни
подтащила его к своему будущему мужу. Джонни с удовольствием отметил про себя, что блондин скис, видя, что перестает быть центром торжества.
Джонни крепко пожал руку жениху и поднял стакан в его честь.
Знакомый голос раздался со стороны оркестра:
- А как насчет песни, Джонни?
Он поднял голову и увидел, что сверху ему улыбается Нино Валенти. Джонни вскочил на сцену и обнял Нино. В юности их невозможно было
разлучить: перед тем, как Джонни стал знаменитостью и начал выступать по радио, они пели вместе. Уехав в Голливуд на съемки, Джонни несколько
раз звонил Нино и обещал устроить ему выступления в ночных клубах. Так никогда он этого и не сделал. Теперь, при виде Нино с его насмешливой
пьяной улыбкой, он снова почувствовал симпатию к этому парню.
Нино принялся бренчать на мандолине. Джонни Фонтена положил руки на плечо Нино. "Это для невесты", - сказал он, отбивая ногой чечетку и
напевая любовную сицилийскую песню, полную непристойностей. Исполняя песню, Нино делал многозначительные движения туловищем. Невеста
раскраснелась от гордости, а толпа гостей одобрительно зашумела. Все притоптывали и повторяли вслед за певцами двусмысленные слова каждого
припева. Темп все нарастал, и они не успевали уже хлопать в ладоши, когда Джонни откашлялся и предложил другую песню.
Все гордились им. Он был одним из них и сумел стать знаменитым певцом, звездой экрана, который спал с самыми шикарными женщинами в мире. И
в то же время он оказал такое почтение своему крестному, проехав триста миль, чтобы принять участие в этой свадьбе. Он все еще любил таких
старых друзей, как Нино Валенти. Многие из присутствующих помнят, как Джонни и Нино пели вместе в молодости; тогда никто и думать не мог, что
Джонни Фонтена будет держать в своих руках сердца пятидесяти миллионов женщин. Джонни Фонтена нагнулся и поднял невесту на сцену, так что она
оказалась между ним и Нино. Оба они бросились на колени, и Нино с силой ударил по струнам мандолины. Это было их обычным поединком, и оружием им
служил голос, когда они выкрикивали по очереди одну песню за другой. Джонни из благородства позволил Нино одержать верх над собой, взять невесту
на руки и спеть последний, победный куплет. Гости закричали "браво", а они все трое обнялись друг с другом. Гости умоляли их спеть еще одну
песню. Один только дон Корлеоне, стоявший в угловой комнате дома, чувствовал, что не все в порядке.