Я томился в ожидании у дома, и вдруг взгляд мой упал на роллс-ройс, который показался мне знакомым - у него была характерная серебристая стрелка на дверце. Ну конечно же, это автомобиль Джека Девоншира, младшего компаньона знаменитой фирмы Мордена. Я знал его как учтивейшего из смертных, и поэтому был весьма шокирован, когда он, внезапно появившись в дверях, воздел руки к небесам и с чувством воскликнул:
- О, будь он проклят! Черт бы его побрал!
- Что случилось, Джек? Вы, кажется, чем-то огорчены?
- Привет, Пэрлисс! Вы что, тоже ввязались в это дело?
- Пока нет, но у меня, похоже, есть шанс.
- Ну, тогда вам не позавидуешь!
- Да что с вами такое случилось? Вы, кажется, на грани срыва.
- Пожалуй, что так. Судите сами: выходит дворецкий: Профессор просил меня сообщить вам, сэр, что он в настоящее время крайне занят - кушает яйцо, - но если вы посетите его в более удобное время, весьма вероятно, что он примет вас. Так он и велел мне передать. Могу добавить, что я приходил получить сорок две тысячи фунтов, которые он нам задолжал.
Я присвистнул:
- Вы не можете получить с него долг?!
- О нет, платить он не отказывается. Надо отдать должное этой старой горилле: он не скряга. Но платит, когда хочет и как хочет, ему никто не указ. Ну что ж, теперь вы попытайте счастья, посмотрим, как он вам понравится. - С этими словами Джек вскочил в свой лимузин и был таков.
Время от времени поглядывая на часы, я ждал, когда наступит час испытания. Должен сказать, что я не робкого десятка и в своем Белсайз-Боксинг-клубе. устойчиво держу второе место в среднем весе, но никогда я так не волновался перед деловым визитом. Физической расправы я не боялся: даже если этот безумец войдет в раж и набросится на меня, я, конечно же, смогу за себя постоять; скорее, это было сложное чувство, в котором страх перед публичным скандалом перемешивался с опасением потерять выгодный контракт. Однако не так страшен черт, как его малюют. Я захлопнул часы и направился к двери.
Мне открыл пожилой дворецкий с каменным лицом, выражение которого (или, вернее, отсутствие такового) явственно говорило, что его обладатель привык к любым потрясениям и ничто на свете уже не может его удивить.
- Вам назначено, сэр?
- Конечно.
Он заглянул в список, который держал в руке.
- Ваше имя, сэр?. Все точно, мистер Пэрлисс Джоунс. Десять тридцать. Все в порядке. Мы должны соблюдать осторожность, мистер Джоунс, поскольку нас одолевают журналисты. Профессор, как вы, возможно, осведомлены, недолюбливает прессу. Пожалуйте сюда, сэр. Профессор Челленджер сейчас примет вас.
В следующее мгновение я уже был в обществе профессора. Мой друг Тэд Мелоун в своем рассказе Затерянный мир. обрисовал этого человека гораздо лучше, чем это мог бы сделать я, и потому не стану затруднять себя описанием. Единственное, что бросилось мне в глаза, - это исполинских размеров туша за письменным столом красного дерева, длинная черная борода лопатой и два громадных серых глаза, вызывающе глядящих из-под полуприкрытых век. Огромная голова была откинута назад, борода выдвинута вперед, и всем своим видом, выражавшим высокомерное нетерпение, он словно говорил: Ну, какого черта тебе здесь надо?. Я положил на стол свою карточку.
- Ага, - сказал он, взяв карточку так, будто она скверно пахла. - Ну да, конечно. Вы и есть так называемый эксперт, мистер Джоунс. Мистер Пэрлисс Джоунс. Скажите спасибо вашему крестному отцу, мистер Джоунс, поскольку именно это нелепое имя1 и привлекло поначалу мое внимание.
- Профессор Челленджер, я пришел сюда для деловой беседы, а не для того, чтобы обсуждать с вами мое имя, - сказал я с достоинством.
- Вы, милый мой, похоже, очень обидчивы. У вас нервы не в порядке. С вами надо быть начеку, мистер Джоунс. Прошу вас, садитесь и успокойтесь. Я читал вашу брошюрку о мелиорации Синайского полуострова. Вы ее сами написали?
- Конечно, сэр.
Кажется, на обложке проставлено мое имя.
- Вот именно! Вот именно! Но это не всегда одно и то же, не так ли? Тем не менее я готов принять на веру ваше утверждение. Книга эта не лишена определенных достоинств. За скучным тяжеловесным слогом обнаруживаются неожиданные проблески мысли. Тут и там мелькают крупицы здравого смысла. Вы женаты?
- Нет, сэр. Не женат.
- Ну, в таком случае есть надежда, что вы сумеете хранить тайну.
- Если уж я дам слово, то непременно его сдержу.
- Ну, хорошо. Мой юный друг Мелоун, - он говорил так, словно Тэду было не больше десяти лет от роду, - хорошо отзывается о вас. Он считает, что вам можно доверять. Это очень важно, поскольку я в настоящее время провожу один из величайших экспериментов, - можно даже сказать, величайший эксперимент, - в мировой истории. И предлагаю вам участвовать в нем.
- Почту за честь.
- Это действительно большая честь. Признаюсь, я не привлек бы никого к этому делу, если бы гигантский размах предприятия не требовал специалистов высочайшего класса. Теперь, мистер Джоунс, заручившись вашим словом, перехожу к существу вопроса. Так вот, я считаю, что Земля, на которой мы живем, сама является живым организмом со своим кровообращением, органами дыхания, а также нервной системой.
Передо мной, несомненно, сидел сумасшедший.
- Ваш мозг, насколько я могу судить, - продолжал он, - не в состоянии воспринять мою идею. Но постепенно он свыкнется с ней. Вспомните хотя бы, насколько болотистая местность, поросшая вереском, напоминает волосяной покров гигантского животного. И такие параллели можно провести везде и во всем. Подумайте о периодических подъемах и опусканиях суши, которые можно сравнить с медленным дыханием животного. Наконец, обратите внимание на бесконечное ерзание и почесывание, которые наш лилипутский разум воспринимает как землетрясения и бури.
- А как насчет вулканов?
- Да-да-да. Они соответствуют тепловым точкам нашего тела.
Мысли путались у меня в голове - я судорожно пытался найти аргументы против этих чудовищных фантазий.
- А температура?! - закричал я. - Ведь неопровержимо доказано, что она стремительно повышается по мере продвижения в глубь Земли, а центр Земли - это расплавленная субстанция!
Он отмел мои доводы:
- Возможно, вы знаете, сэр - ведь среднее образование теперь доступно каждому, - что Земля несколько сплющена у полюсов. Это означает, что полюс ближе к центру, чем любая другая точка земной поверхности, и таким образом в гораздо большей степени подвержен воздействию тепла, о котором вы говорите. Если следовать вашей логике, то на полюсах должен быть тропический климат!
- Эта идея совершенно нова для меня.
- Еще бы. Выдвигать новые идеи, которые поначалу удивляют простых смертных, - это привилегия оригинально мыслящей личности. А теперь, сэр, взгляните: что это такое? - он поднял со стола небольшой предмет.
- Полагаю, морской еж.
- Именно! - воскликнул он с несколько преувеличенным восторгом, как если бы услышал разумные слова из уст ребенка. - Это морской еж, обыкновенный Echinus. Природа воспроизводит себя в разных видах, размер здесь не так важен. Этот еж - модель, прототип Земли. Вы видите, у него не идеально круглая форма, он слегка приплюснут у полюсов. Давайте представим себе Землю в виде огромного морского ежа. Что вы на это скажете?
Я мог бы сказать, что все это чушь, но постеснялся и стал подбирать довод, опровергающий его конкретные положения.
- Живое существо нуждается в пище, - сказал я, - а чем питается гигантский организм Земли?
- Замечательный вопрос! Замечательный! - заявил профессор с изрядной долей снисходительности. - Вы быстро схватываете очевидное, но более сложные вещи доходят до вас с трудом.