Нельзя было терять ни минуты. Ухватившись руками за оконный переплет, я обеими ногами, стараясь производить как можно меньше шума, выдавил окно. Стекло с хрустом треснуло и я ввалился в комнату ослепленный множеством осколков. Я упал на четвереньки, но тотчас же вскочил на ноги, словно подброшенный пружиной.
Я подошел к трупу Красавчика и приподнял его. Он неожиданно оказался тяжелым. Сунув руку в задний карман его брюк я вытащил пистолет. Щелкнув затвором, я убедился, что его магазин заполнен полностью.
В этот же самый миг, дверь распахнулась, и на пороге вырос бандит с автоматом. Он уставился на меня ничего не понимающим взглядом и я, не давая ему опомниться, нокаутировал его рукой, в которой был зажат пистолет. Он без звука повалился на труп Красавчика.
Я снял с него кожаную куртку и напялил на себя. Она была мне чуть маловата, но за неимением лучшего, сойдет и такое. Я сунул пистолет в карман куртки, а в руки взял автомат.
Теперь мне предстояло отыскать телефон в этой дыре. В комнате телефона не было. Значит, надо искать в других. Я вышел в коридор и увидел две двери. Я толкнул одну из них. Дверь распахнулась и я зажег свет. Телефона не было.
— Свет! Там только что зажегся свет, — вдруг донеслись до меня крики, и я понял, что обнаружен.
Я подбежал к следующей двери, но тут откуда-то появился парень с автоматом в руке. Я нажал на спуск и три пули превратили его голову в месиво из крови, мозгов и костей.
Дверь, к которой я подбежал, была заперта. Я выпустил очередь по замку, и дверь распахнулась. Это как раз было вовремя. В коридор влетела граната. Я прыгнул головой вперед, протаранив дверь. Когда я был уже в комнате, граната разорвалась со страшным шумом и мне на голову посыпалась штукатурка.
Я встал на ноги и закрыл за собой дверь, но так, чтобы оставалась щель, через которую я мог наблюдать за коридором.
Света я не стал зажигать. Белый корпус телефона был и так виден в свете прожектора, который проникал через окно.
Я подтащил телефонный аппарат к двери и сел на пол. Почти на ощупь, я набрал номер "О'Брайена. В тот момент, когда сняли трубку, какая-то тень упала в коридор снаружи. Я отпугнул ее одиночным выстрелом.
— Хэлло! О'Брайен слушает, — услышал я знакомый голос.
— Это Уолкер.
— А я думал, что тебя уже нет в живых.
— Слушай и не перебивай. Я...
В коридор, поливая во всю из автоматов, вбежали два головореза. Если бы я стоял, а не сидел на полу, я несомненно превратился бы в решето. Я почти в упор расстрелял их из своего автомата. Я видел, как пули впивались в грудь переднего бандита, оставляя черные дымящиеся отверстия.
Я торопливо заговорил в трубку.
— Я накрыл эту банду... Приезжай немедленно и захвати побольше своих людей. Больше десяти минут я не продержусь. Я нахожусь у пирса дока, по всей вероятности принадлежащего Д'Эссену. Все.
Я повесил трубку и встал. Помещение было заполнено дымом. На полу валялись какие-то бумаги и стрелянные гильзы. Дверь, прошитая в нескольких местах автоматными очередями, чуть покачивалась на петлях.
Бандиты что-то подозрительно притихли. Я подошел к окну и выглянул. Они подтаскивали железные бочки с установленными на них стальными листами. Наверное они хотят под их прикрытием пробраться в коридор, а там беспрепятственно пристрелить меня или забросать гранатами.
Я разбил оконное стекло и выставил наружу дуло автомата, затем, нажав на спуск, несколькими очередями разогнал их, прервав тем самым их приготовления.
Двое остались лежать на земле. Я отошел от окна и правильно сделал. Бандиты сразу же ударили по окну из автоматов. В комнату полетели осколки битого стекла и щепки.
Затем очереди прекратились. Я, стараясь не шуметь, вышел в коридор, и затем в другую комнату.
Бандиты продолжали свое занятие. Я снова выставил наружу автомат и дал длинную очередь. Но внезапно автомат замолк. Я передернул затвор, но он продолжал молчать. Я вынул магазин, он был пуст.
Пока они лупили по окну из автоматов, я выскочил в коридор. Там лежало три трупа. Тот парень, которого я нокаутировал, вероятно успел смыться.
Я собрал оружие убитых. Теперь я имел два пистолета с полными обоймами и два полузаряженных автомата.
«Если я что-нибудь не предприму, то через минуту они могут меня прикончить», — подумал я. Нужно было искать какой-то выход. Возбужденные голоса бандитов я слышал уже у самой двери.
«Выход на чердак, — мелькнуло у меня. — Здесь должен быть вход на чердак»...
И в самом деле я скоро обнаружил его. Массивная плит? закрывала этот вход в виде люка.
Наружную дверь стали осторожно приоткрывать, вкатывая бочку со стальным листом.
Я открыл люк и, удерживая за ремни оба автомата, забрался туда по металлической лестнице. В этом конце коридора, где была лестница на чердак, других дверей не было, и поэтому бандиты действовали без опаски.
Я тщательно прицелился из пистолета и сшиб одного из них. Второй успел выпрыгнуть на улицу. Я осмотрелся на чердаке. Он был пыльным, заросшим паутиной. Через единственное чердачное окошечко проникал слабый свет.
Я почувствовал себя как на войне. Чувство азарта охватило меня. Я по-прежнему был дичью, но дичью вооруженной.
Я обеими руками уцепился за край чердачного окошечка и подтянулся. Затем, закинув ноги наверх, я очутился на крыше. На той ее части, которая была обращена к морю.
Прожекторы, светившие с яхты, освещали только площадку перед домом, а не сам дом, и я находился в темноте.
Я снял с шеи автомат и поставил его на колено так, чтобы стреляя с небольшим разворотом, можно было разбить оба прожектора одновременно. Тщательно прицелившись, я дал длинную очередь. Сквозь шум очереди я услышал далекий треск лопающихся прожекторов. Сразу же стало темно.
В темноте с яхты не решались стрелять по берегу, опасаясь попасть в своих. Я подобрался к коньку крыши и выглянул. Очередь из автомата чуть не снесла мне верхушку черепа. Я отпрыгнул назад и, не удержавшись, покатился по крыше вниз.
Поняв, что падение неминуемо, я в самый последний момент изловчился и посильнее оттолкнулся ногами от крыши, чтобы, падая, попасть в воду. Мой расчет оправдался, и я ушел с головой под воду в метре от бетонного пирса.
Глава 8
Когда я вынырнул, то сразу же поднял руку с пистолетом повыше и вылил из ствола воду. В моем положении нельзя было оставаться безоружным.
Сначала я ничего не услышал. В уши набралась вода, и мне пришлось основательно потрясти головой, чтобы вылить ее оттуда. Когда же это прошло, я услышал шум подъезжающей машины, треск очередей из автоматов, и звук одиночных выстрелов. Но стреляли не по мне.
Я быстро поплыл к тому месту, где была лесенка. Найдя ее, я стал подниматься вверх, скользя босыми ступнями по заросшему водорослями металлу.
Когда я взобрался наверх, то увидел полицейских в штатском, которые расхаживали по пирсу, вглядываясь в темноту. На бетонной площадке было разбросано около десятка трупов. Три автомобиля урча моторами освещали побоище.
Высокий седой полицейский отдавал распоряжения своим людям. Когда копы увидели меня, они прямо-таки остолбенели от изумления. Я сам чуть не рассмеялся, когда представил себя в том виде, в котором я был сейчас.
В плавках, в кожаной куртке, на груди болтаются два автомата, а в руке пистолет.
Я подошел к седому полицейскому и протянул руку. Он машинально пожал ее.
— Меня зовут Эл Уолкер. А где О'Брайен? — спросил я.
— Он сейчас подъедет, — ответил седоволосый. И добавил с досадой. — Уходят мерзавцы.
— У вас есть катер? — спросил я. — Я знаю, куда они едут. Они направляются к складу наркотиков.
— Да? — оживился седой. — Катер на подходе.
Он вынул из кармана пиджака портативную рацию и сказал:
— Седьмой! Седьмой! Поторопитесь, двигайтесь с максимальной скоростью.
Рация что-то пробурчала в ответ и замолкла.
— Где же это место? — обратился он ко мне.
Я довольно усмехнулся. Вот когда мне пригодились знания, которые я приобрел в кабинете О'Брайена, изучая план города и прибрежных вод.
— Я знаю, как туда добраться раньше них, — сказал я. — Ведь сейчас время прилива, а они, я думаю, пойдут обычным путем, как во время отлива, то есть как днем.
— Все понятно, — весело сказал седой. — Сейчас подойдет катер, и вы покажете...
Я кивнул и сказал, что пойду подыщу что-нибудь из одежды.
Я зашел в здание. Несколько трупов перегораживали проход. Я перешагнул через них и зажег свет. Да, подобный разгром редко кому удается увидеть даже в детективных фильмах.
Вдруг я заметил, что до сих пор не выпускаю из рук пистолета. Я ухмыльнулся и сунул его в карман.
В углу я заметил старые сапоги и заношенные до неузнаваемости джинсы со следами краски и мазута. За неимением лучшего я натянул все это на себя и почувствовал себя даже как-то выше ростом.
Я вышел на пирс и прошелся вдоль трупов. Теперь мне нужно было пополнить и отсортировать свое разномастное оружие.
Я отобрал несколько обойм для пистолета. Потом нашел четыре магазина для автомата.
Оставив себе только эти два вида вооружения, я кинул к стене остальное.
Послышался шум мотора и к пирсу приблизился силуэт большого катера, по всей вероятности, сделанного под яхту. Седой подошел ко мне и сказал, улыбаясь:
— Я вижу, вы перевооружились, — он разразился смехом.
— Привычка, — ответил я ему, тоже улыбаясь.
Внезапно он посерьезнел:
— Не будем терять времени, мы можем их упустить.
— Вы правы, — ответил я, поправляя сползший с плеча автомат. — Нужно отправляться.
Седой со всей своей командой, человек в двадцать-тридцать, погрузился на катер. Сам он вместе со мной, направился в капитанскую рубку.
— Вы сможете указать дорогу по компасу? — явно торопясь спросил полицейский.
— Попробую, — ответил я.
Уже занималась предрассветная заря и стали уже различимы окружающие предметы без электрического освещения. Я стал давать указания рулевому.
Примерно через четверть часа я заметил, что около рубки рулевого ошиваются два полицейских. Я подумал, что, вероятно, не все подозрения с меня сняты и не стал обращать на них внимания.
Мрак несколько рассеялся, и уже можно было разглядеть в серой мгле тумана далекий берег и одинокую скалу, которой очень подходило ее название: «Одинокий палец».
— Вот она, эта скала! — прошептал я, но рулевой услышал.
— Приехали? — весело спросил он и сверкнул белыми зубами.
— Считай, что да. — Я хлопнул его по плечу и высунулся из рубки.
— Позовите своего шефа! — крикнул я двум копам, которые терлись возле будки.
Они мгновенно исчезли, а я вышел на мостик. Катер стучал моторами, и в этом было что-то мирное, что никак не могло быть связано с недавней стрельбой и трупами. Катер вошел в полосу больших волн и стал сильно раскачиваться. Пару раз меня окатило водой.
На мостике показался седой. Он стал рядом со мной и посмотрел на скалу.
— Это и есть то место? — спросил он, доставая из кармана сигарету и прикуривая на ветру.
— Да, — сказал я, а потом добавил: — А вот и они.
Действительно, в одном месте туман стал сгущаться и постепенно приобрел очертания яхты. Седой бросил недокуренную сигарету на палубу и сказал:
— Сейчас мы им дадим прикурить, — с этими словами он исчез внизу.
Катер стремительно шел наперерез яхте Д'Эссена. На нашем катере все забегали, и я увидел внизу, на носу расчехленную автоматическую пушку, какие бывают на подводных лодках.
Вероятно, на яхте Д'Эссена нас тоже заметили, потому что до меня донеслись выстрелы, а одна пуля пролетела примерно в футе от моего уха.
«Метко стреляют, черти», — подумал я и сошел вниз по лесенке в, угол, из которого я мог наблюдать за сражением без риска быть пристреленным шальной пулей.
Глухим уханьем раздались быстрые очереди автоматической пушки. Места попадания на яхте обозначались вспышками и пламенем.
Уже было видно, что яхта обогнала нас, хотя и намного; если мы будем идти прежним курсом, то проскочим у нее за кормой.
Седой стоял на нижней палубе и смотрел на противника.
С яхты застучал крупнокалиберный пулемет, и несколько полицейских было ранено, а один убит... Артиллеристу очередь пришлась по ногам, но он продолжал стрелять сидя. Снаряды теперь ложились точнее и вскоре на яхте Д'Эссена послышался взрыв и из нее повалил черный дым. Но яхта продолжала идти к скале, не сбавляя хода. Наш катер преследовал ее по пятам, все больше и больше окутываясь облаками черного дыма, который валил с яхты.
На катере стали готовиться к высадке. Мимо меня, не заметив, промчались по лесенке два копа. Они стали расспрашивать рулевого, куда я делся.
Я решил, что надзор этот мне не нужен и пошел в другой конец катера, на ходу проверяя оружие... Я видел, что яхта ткнулась носом в берег и с нее посыпались люди с оружием. Их было человек пятнадцать-двадцать. Они запрыгали по камням и скрылись в расщелине.
Катер также причалил к берегу и из него как горох посыпались полицейские. И тут мы понесли наибольшие потери. Люди прыгали прямо с борта и оказывались по пояс в воде, а их тут же настигал шквальный огонь, который вели бандиты из укрытия.
Только когда снова затявкала пушка, они попрятались, и полицейские смогли высадиться на берег. На катере остался седой, еще один полицейский и пятеро раненых, которых снесли в трюм. Мне нужно было еще рассчитаться с Роном Флетчером и Д'Эссеном, поэтому я вместе с остальными покинул катер, в который раз за эту ночь побывав в море.
Под прикрытием пушки мы выбрались на берег, но тут она замолчала, вероятно кончились боеприпасы. Мы залегли в прибрежных камнях, бандиты имели более выгодную позицию, а нас защищали лишь несколько валунов.
Стоило кому-нибудь из нас высунуться, как поднималась ужасная стрельба.
Я лежал на боку и осматривал местность, через маленькую щелку в камнях. Главной помехой был пулемет, который был установлен довольно-таки высоко, поэтому он практически не имел мертвой зоны, и к нему трудно было подобраться. Я решил пробраться к нему в обход. Я полз вдоль берега к небольшому осколку скалы, который торчал из воды. В тумане меня не заметили и я стал взбираться по скале наверх.
Я лез, в кровь обдирая руки и ноги, дважды чуть не сорвался, но все же долез. Пулеметчиков было двое, но что самое главное, один из них был Рон Флетчер. Он лежал и спокойно смотрел в прорезь прицела. Его лысая голова была влажной, то ли от пота, то ли от предрассветного тумана.
Внезапно его напарник обернулся, чтобы посмотреть наверх, и мы встретились с ним взглядами. Я вскинул автомат и послал в него очередь. Одновременно я вскочил на ноги и прыгнул вниз. До пулеметного гнезда было метров пять, и их я пролетел со скоростью ракетного снаряда. Флетчер в это время перевернулся на спину и я угодил ему кованными сапогами в живот. Послышался хруст ломающегося позвоночника и ужасный душераздирающий крик Рона. Я упал боком на труп его напарника и помахал рукой полицейским, которые залегли внизу. Они вскочили и перебежками двинулись вперед.
Рон Флетчер был еще жив. Он дышал тяжело и хрипло:
— Так... ты все... таки... человек Кей-Кея, — прохрипел он. Ловко же... ты нас... обманул. — Его лицо побагровело и я увидел, что его пальцы сжимают края скалы так, что ломались ногти... — Ты... нас перехитрил...
— Не расстраивайся, — успокоил я его. — Теперь вами займется полиция.
— Полиция? — изумился Флетчер. — Так ты... ты думаешь, что... что это полиция... Это... это же... Кей-Кей!!..
Он захохотал, и смех его был ужасен. Он хохотал, а я мало-помалу понимал, что он сказал правду, но тогда...
Рон Флетчер внезапно оборвал свой смех и застыл с открытыми глазами. Он был мертв.
Люди Кей-Кея, которых я принял за полицейских, тем временем исчезли за скалой и оттуда доносились автоматные очереди.
На катере оставался Кей-Кей, ибо седой был не кто иной, как он. Кроме него на катере остались: бандит стрелявший из пушки, рулевой и пятеро раненных. У меня был шанс — единственный шанс — захватить катер и увести его от скалы. Я двинулся в обратный путь...