Купил себе красивый костюм: "Я должен одеваться лучше, чем банковские служащие!" А чтобы не уступать и в профессионализме, поступил на вечернее отделение Финансовой академии при Правительстве России. Перед ним открывались блестящие перспективы. Два с половиной года работы в налоговой полиции позволили наработать хороший опыт. Многие сотрудники регулярно консультировались у него, они видели в нем профессионала.
Ему пошел тридцать третий... Но судьба в этот последний год отпустила ему всего лишь три дня. Знал ли он, опасался, оберегался, предчувствовал ли? Сейчас об этом уже никто сказать не может. Своему лучшему другу, Игорю М., с которым сидел еще за одной партой, проводил вместе все курсантские отпуска, а затем и служил до последнего, рокового, дня в 15-м отделе, как-то то ли в шутку, то ли всерьез сказал: "Зачем жениться, оставлять после себя вдову, детей-сирот?"
За год до гибели мне довелось познакомиться с Владимиром Викторовичем в связи со скандальной историей, связанной с проверкой "Континент-банка". Случай этот достаточно широко освещался в печати, впрочем, не во всех случаях объективно. Напомним, речь шла о попытках руководства банка всячески воспрепятствовать работе Маркова, как представителя налоговой полиции, и инспектора ГНИ Сурниной. Примерно в то же время на Телестудии Министерства обороны был снят и показан по телевидению небольшой фильм о налоговой полиции. Учитывая специфику профессии, оператор снимал так, чтобы не показывать лица сотрудников. Володя же, помнится, категорически отказался прятать лицо: "Мне незачем скрываться". Вовсе не собираясь дискутировать на тему - как вести себя перед телекамерой (это не корректно, да и у профессионалов давно выработаны свои правила на этот счет), все же не удержусь, чтобы не отметить однуединственную Володину черту: одержимость. Боялся ли он? В том фильме он сказал прямо: "Нет, бояться в таких ситуациях нельзя. Иначе теряется всякий смысл твоей работы..." Тогда же надиктовал на магнитофон коллеги, полковника налоговой полиции Ивана Саса, "Записки оперативника" - для газеты "Налоговая полиция". Но так сложилась ситуация, что тогда воздержались от публикации, чтобы не давать повода к возобновлению конфликтов. Но сейчас, когда Володи нет, святая память обязывает опубликовать посмертную расшифровку этой магнитофонной записи... Нашли и фотографию, сделанную во время телесъемки - одна из немногих его последних фотографий.
ЗАПИСКИ ОПЕРАТИВНИКА
"Континент-банк" систематически нарушал порядок отчетности, игнорировал многие предписания налоговой инспекции. Это и явилось поводом для его проверки.
Осуществлял ее вместе с Эльвирой Сурниной из 15-й госналогинспекции.
Понятно, что в таких случаях ни налоговых инспекторов, ни сотрудников налоговой полиции с распростертыми объятиями не встречают. Но здесь на нас прямо-таки пахнуло холодом неприязни. Наше предписание чуть ли не на свет разглядывали, что-то бесконечно согласовывали, наводили справки. На наши вежливые замечания о том, что пора бы нам и к делу приступить, следовало неизменное: "Подождите". На просьбу выделить нам место для работы даже не отреагировали.
Удивительно: вокруг тебя интеллигентные люди с высшим образованием, а ощущение такое, словно ты в глухом лесу. Задаешь вопрос одному, обещает прояснить, уходит - и не возвращается. Обращаешься к другому - результат нулевой. В отношениях с коллегами - подчеркнутая вежливость и предупредительность, а тут Эльвире Владимировне никто даже стул не предложил. Она же, надо отдать должное, держалась с достоинством и старалась не замечать изысканного хамства.
Чтобы получить "разрешение сесть", то есть выбить для работы два стола, два стула и сейф, пришлось убить полдня и дойти до заместителя председателя правления банка. Мое требование предоставить для проверяющих отдельную комнату уперлось в твердое и однозначное: у нас нет свободных помещений.
...Наконец, начали работать. Вот они - первые полученные по нашему запросу документы. Вникаем. Сверяем. Сопоставляем. Очень скоро возникает ощущение, что с нами поступили, как с детьми: дали потрогать дорогой ларец, а ключ от него подальше припрятали. Многих документов, имеющих, так сказать, ключевое значение, мы не получили. Скажем, требовалось прояснить некоторые вопросы по уставному фонду. Это - святая святых любого банка, гарантия его надежности и стабильности. А тут ворох неясностей: "Континент-банк" учреждали одни, сейчас их правами владеют другие. О любых изменениях в составе учредителей, о перераспределении уставного фонда (а это миллиарды рублей) руководство банка обязано ставить в известность ГНИ. Однако не ставило. Почему?
Я еще раз запросил протоколы заседаний учредителей, а также все документы, касающиеся уставного фонда. Вначале мне говорили, что они, видимо, находятся у руководства. Потом были другие версии. Когда стало ясно, что от моих домоганий не уйти, вдруг было заявлено, что таких документов в банке нет. Мол, однажды на верхних этажах лопнула труба, помещение затопило и документы смыло водой.
Даже непрофессионалу ясно, что подобные документы берегут как зеницу ока, хранят в несгораемых сейфах, на всякий случай запасаются копиями. А вот у нас, втолковывали мне, как неразумному дитяти, получилось по-другому. Стихия, знаете, ей не прикажешь... Что ж, со стихией придется разбираться. А пока просим представить документацию по счетам учредителей за последние три года. Их, спрашиваю, волной не смыло? Нет, отвечают, не смыло. Но все равно такие сведения имеются только за 1994 год, остальные стерты с компьютерной памяти. Кто принимал такое решение? Г-н И., отвечающий за компьютерные сети банка. Известно ли г-ну И., интересуюсь, что по закону банк обязан хранить такие сведения в течение 6 лет? Далее идет невнятный монолог, суть которого сводится к тому, что у банка катастрофически не хватает компьютерных мощностей и у него не было другого выхода, как избавиться от старой информации.
С главным бухгалтером банка Г. Г. отношения складывались тоже непросто. Что ни попросим - исполняется абы как: то она забыла, то занята была, то иные отговорки. Поэтому мы условились: я письменно составляю список необходимых документов, она обеспечивает их предоставление. Однажды, получив такой список, Г.Г. вышла и вернулась с руководителем юридической службы банка. Он сказал, что наши заявки, дескать, - это филькина грамота, в дальнейшем ни один документ не будет предоставлен без официального запроса УДНП по городу Москве. Таково требование председателя правления банка. Мои ссылки на Закон "О федеральных органах налоговой полиции" воздействия - не имели. Когда же я попытался выяснить отношения с председателем, мне сказали, что он меня не примет, так как не желает со мной встречаться.
Мне не оставалось ничего иного, как доложить о ситуации своему руководству. Было решено повестками вызвать руководителей банка в отдел, где и разъяснить положения закона, предупредить об ответственности за его нарушение. Я здесь же оформил повестки, зашел в приемную председателя. Секретарь сказала, что он уже уехал, принять и зарегистрировать повестку наотрез отказалась. Главный бухгалтер сразу же кинулась в юридическую службу: мол, оградите меня, никаких повесток я получать не буду и никуда являться не собираюсь.
На мои требования зарегистрировать и поставить на входящий учет повестки руководитель юридической службы ответил, что в банке никакого входящего учета не ведется, принимать повестки никто не будет.