На фоне громогласного храпа Веньки всхлипывание бывшей любовницы показались мне такими жалобными и беззащитным, что закололо в сердце…
… Начальство, конечно, осталось недовольно непрофессиональным поступком сыщика. Подполковник прямо ничего не сказал — выразительно поморщился. Дескать, вот пошли младенцы, подменяют серьезное дело сентиментальными вывертами.
Я не чувствовал себя провинившимся, но предпочел не спорить — покаянно наклонил голову. Будто молча извинился и дал слово в ближайшем будущем исправиться…
7
Лена позвонила через несколько дней. Признаться, я уже перестал ожидать её появления, смирился с тем, что продолжения многообещающего знакомства не будет. Поэтому голос девушки в трубке показался вдвойне ангельским.
— Кажется, за мной следят… Боюсь даже в булочную выйти…
— Сидите дома. Через полчаса приеду.
— Жду с нетерпеньем…
Не знаю, как ожидала меня девушка, но я мчался, будто в башне возник пожар, погасить котороый дано только одному мне. По дороге купил два батона теплого, пахучего хлеба. Подумал и добавил к нему полкило сервилата, немного сыра и ветчины… Человек голоден, как ему не помочь?
Преодолевая искушение, осмотрел витрины, заставленные красочными бутылками, сверил цены с содержанием своего отощавшего кошелька и отошел в сторону. Неизвестно, как расценит «ангелочек» появление защитника с бутылкой? Я бы, к примеру, обиделся…
Опасения Лены оказались напрасными. Никто за ней не следил. Да и кому нужна сопливая пигалица, когда по улицам и паркам расхаживают, вызывающе покачивая широченными бедрами и выпятив могучие груди, более аппетитные особы. К тому же — недорогие.
Перекусили, поболтали и я поспешил на службу. Попадаться в очередной раз под выговор не хотелось…
В субботу — очередной панический сигнал. На этот раз — новая, нестандартная причина — непонятные телефонные звонки. Снимет трубку — молчание, потом — частые гудки. Так по нескольку раз в день, как правило — по вечерам. Странно и опасно…
Я снова помчался на вызов. Сидел в уже знакомой комнате в ожидании непонятных звонков, пил кофе, выслушивал жалобы хозяйки. Одинокой, не имеющей ни родственников, ни друзей. Сочувствовал.
По закону подлости телефон помалкивал. Будто на другом конце провода некто знал — девушка не одна, и выжидал, когда гостю надоест ожидание и он уйдет.
Звонков я так и не дождался…
Постепенно приглашения зачастили. По причинам и без причин. Просто — мне грустно, приезжайте.
Закончилось все так, как и должно было закончиться.
Однажды, накрывая на стол, девушка оказалась в опасной близости от гостя. Споткнулась о коврик и облокотилась о мое плечо. Неожиданно для себя я обнял её за талию. Лена ойкнула, её головка бессильно склонилась, она что-то прошептала и подставила мне розовые полураскрытые губки.
После продолжительного поцелуя я подхватил «ангелочка» на руки и перенес на диван. Она не сопротивлялась, продолжала что-то шептать. Либо молитву, либо просьбу не трогать её — я не разобрал. Был занят другим: опускал молнии, расстегивал кнопки и пуговицы. Так неумело, что девица имела полное право смеяться…
Слияние было бурным и невероятно сладким. Не знаю, как Лена, а я обезумел. Подумать только, мужику — под тридцать, не счесть покоренных им женских сердец и тел, а в постели с пигалицей ведет себя малолеткой, впервые обнимающим женщину.
— Завтра же перееду к тебе, — отдышавшись, твердо заявил я — Или ты — ко мне… Потом поговорим о свадьбе…
— Ты старомоден, дружок, — мелодично рассмеялась девушка. — Свадьба, регистрация брака, семейная жизнь — как все это официально и поэтому — скучно… Да ещё жить вместе… Фу, какая проза! Заставишь меня варить обеды, по утрам подавать в постель кофе, стирать белье… Нет, уж, милый, избавь!
— Какой же ты представляешь нашу дальнейшую жизнь?
— Такой же, как сейчас…
Я не верил своим ушам.
По прежним общениям с женским полом, по рассказам друзей и прочитанным книгам усвоил: все, без исключения женщины мечтают выйти замуж, иметь семью, детей. А пигалица — наоборот, насмешничает, ужасается.
Скорей всего я ослышался или не понял тонкой иронии.
— Что ты имеешь в виду?
— Захочешь обнть меня — приедешь. Я захочу — навещу твою берложку. Никаких обязательств, никаких детей. Свобода и равенство… Кажется, когда то существовал такой лозунг… Разве это не прекрасно?
— Но дети должны иметь отчество…
— А кто тебе сказал, что у нас будут дети?
Увещевания, ссылки на науку, на моих друзей и знакомых, примеры из истории — все оказалось бесполезным. Лена стояла на своем. Пришлось подчиниться. Подумал: настаивать, уговаривать не стану — сама доспеешь…
— Со временем может быть мы и распишемся, — подсластила пилюлю Ленка. — Когда полностью убедимся в том, что сошлись характерами и привычками…
— Лично я уже убедился…
— Из за чего происходят разводы? — пропустила девущка мою уверенность мимо ушей. — Очень просто — люди принимают элементарную сексуальную совместимость за нечто большее. А проживут полгода — ох да ах, в постели все гладко да приятно, а жить вместе тошно. Разные мы и одинаковыми никогда не станем.
— Ты предлагаешь полугодовой испытательный срок?
— Может быть и не полгода, но провериться не мешает. Чтобы потом всю жизнь не маяться… Понимаешь, Славик, секс далеко не все, есть что-то поважней.
Я не переставал удивляться. Вот тебе и ангелочек с невинными голубыми глазками, вот тебе и пигалица-полуребенок! Говорит о сексе, будто о солнечной погоде, о постельной совместимости, как о с»едобном блюде на ужин.
Мне бы пересилить себя, переломить тягу к испорченной современной жизнью девчонке, исчезнуть, запретив ребятам подзывать меня к телефону. Но, к несчастью, мужчина в любви слаб в коленках, женщина намного сильней. Я уже не мог отказаться от совместных чаепитий, азартных споров, и — главное — не представлял себе жизни без ленкиных об»ятий…
8
Иногда мы не встречались неделями — заедали служебные дела, подминало под себя очередное расследование. Конечно, имелись оперативники, на плечи которых можно было взвалить слежки и выяснение мелких деталей. Но я привык все брать на себя. Уже не исправить — возраст не позволяет.
Встреча после вынужденной разлуки — землетрясение, цунами, извержение вулкана, рождение сверхновой звезды. Ленка становилась мягче, исчезали насмешливость, резкость. Готовила любимые мною блюда, заглядывала в глаза, улавливая малейшее желание.
Однажды, разнеженный ласками любовницы, признался — никакой я не тренер, сыщик, офицер уголовного розыска. Позже матерно ругал свое слабоволие и болтливость, но сделанного уже не исправить.
— Значит, так и живешь под страхом смерти? — задумчиво спросила Лена. — Ничего себе работенка. Не позавидуешь.
— Обычная профессия, — обиделся я. — Не хуже и не лучше других. Образно говоря, мы — дворники, убирающие мусор, мешающий людям нормально жить…
— Интересно, сколько платят этому «дворнику»?
Самый больной вопрос изо всех, заданных мне Леной за время нашего знакомства… Пришлось промолчать. Не признаваться же в том, что мой оклад ненамного больше оклада той же уборщицы.
Разговор происходил после недельной разлуки. Лена — нежна и предупредительна. Поэтому настаивать на точном ответе не стала. Ограничилась понимающей гримаской.
Через несколько дней Крымов пригласил меня на празднование своего юбилея. Отказаться невозможно — отказ в любой форме будет воспринят непростительным оскорблением. Чтобы не выглядеть на торжестве одиноким, несчастненьким, я в свою очередь пригласил Ленку.
«Ангелочек без крылышек» охотно согласился.