– Джин имел в виду безделье, беззаботный отдых.
– Ага, понимаю, вы двое работаете на одной волне, – вздохнул Теллер. – Но я очень хотел бы, Джин, чтобы вы поехали со мной в Америку и хотя бы взглянули, как обстоят дела. Какой в этом для вас вред?
– А что в этом хорошего? Это не моя работа. – Я смотрел на темно-зеленую воду за бортом. – И... я устал.
Они не нашли быстрого возражения на эти слова. А я подумал, что было бы гораздо проще, если бы я испытывал обычное переутомление от работы, а не смертельную усталость от постоянной борьбы. В таком состоянии сомнительно, чтобы я победил. Охотиться на тысячах квадратных миль за каким-то взбесившимся жеребцом – не лучшее лекарство.
Они огорченно молчали. Джоан вышла из каюты с миской салата и подняла страшную суету, ни на минуту не умолкая. Раздвинули складной стол, поставили на него блюда и тарелки, и все принялись за еду. Солнце бросало праздничный свет на холодных жареных цыплят и горячий французский хлеб. Ленч мы запивали приятным красным вином, а на десерт женщины поставили клубнику и кувшинчик со сливками. Питер, все еще в мокрых после купания плавках, несмотря на уговоры матери переодеться, набил полный рот клубники и принялся фотографировать. Линни сидела рядом со мной и рассказывала Дэйву Теллеру забавную историю о том, как проходили выпускные экзамены в школе, ее теплая рука бессознательно гладила мою. Мне следовало бы радоваться такому милому воскресному пикнику на реке. И я старался радоваться. Улыбался, отвечал, когда ко мне обращались, сосредоточил все внимание на вкусе того, что ел. Но черная туча моей депрессии потянулась, расправилась и выросла еще больше.
В четыре, вымыв посуду и немного подремав на солнце, мы стали собираться назад в Хенли. Мой отказ ехать в Америку и на унцию не испортил настроения ни Теллеру, ни Киблу. Из этого я сделал вывод: хотя они и предложили мне заняться поисками, но вовсе не считали, что только я смогу найти пропавшую лошадь. И я выбросил весь этот разговор из головы. Что было нетрудно.
Перед шлюзом «Харбур» какая-то плоскодонка не справилась с течением, и ее болтало на волнах. Теллер опять стоял на крыше каюты с канатом наготове и вдруг окликнул Кибла, показывая вперед. Каждый из нас проследил взглядом за его пальцем.
Там, где река разделялась на два потока – левый медленно устремлялся в ворота шлюза, а правый мчался прямо на створ, – посредине стоял столб всего с одним словом – «опасно».
Обняв этот столб, девушка, наполовину лежа в плоскодонке, а наполовину – в воде, пыталась привязать к нему канат. Ей это никак не удавалось. На корме лодки с веслом в руке стоял парень в желто-красной клетчатой рубашке и с тревогой наблюдал за движениями девушки. Увидев катер, он замахал руками. Кибл дал задний ход. Парень закричал:
– Можете помочь нам, сэр?
Плоскодонка уже наполовину вошла в узкий створ, и только руки девушки, обхватившие столб, еще удерживали ее от гибели. В таких обстоятельствах просьба парня прозвучала слишком спокойно. Видимо, он не понимал, что происходит. Кибл, бормоча под нос изысканные выражения в адрес дураков, плавающих по реке, медленно приближался к лодке.
«Летящей коноплянке» гибель, конечно, не грозила: это был слишком большой катер, чтобы его прибило к длинному ряду ворот, поочередно открывающихся в створе. Но сильное летнее течение могло бросить катер на бетонные опоры, и, чтобы высвободить его, пришлось бы просить о помощи. Унизительное дело для людей, считающих себя морскими волками.
Кибл крикнул девушке, что мы сейчас возьмем их на буксир, и бросил швартов. Девушка кивнула и протянула руки, прижимаясь к столбу. Длинные светлые волосы почти лежали на воде, тело вздрагивало от напряжения.
– Держитесь! – громко крикнула Линни. – Ой, держитесь, еще совсем немного!
Она перегнулась через борт, стараясь сократить расстояние, отделявшее ее от блондинки.
– Ой, держитесь, еще совсем немного!
Она перегнулась через борт, стараясь сократить расстояние, отделявшее ее от блондинки. Теперь мотор еле постукивал, и грохот падающей воды на дальней стороне створа угрожающе гремел в ушах. Но Кибл действовал уверенно и спокойно, хозяин своего корабля и положения. Когда до девушки оставалось шесть футов, она, одной рукой держась за столб, другой схватила канат, который протягивала ей Линни. Затем, ко всеобщему ужасу, она выронила конец. Девушка зарыдала и беспорядочно забила рукой по воде, пытаясь снова обхватить столб. Теперь плоскодонка была прямо под перегнувшейся через борт Линни. Она протягивала канат, но девушка так испугалась, что двумя руками вцепилась в столб и ничего не слышала от страха. Блондинка так запаниковала, что начала громко стонать.
Краем глаза я заметил, что парень стал продвигаться вперед, чтобы помочь ей. Вроде бы он наконец понял, что положение у них очень серьезное. Он опирался на весло, которое вдруг, изогнувшись дугой, взлетело в воздух и ударило Дэйва Теллера по голове. У американца подогнулись колени, он упал вперед и скатился в воду.
Я вскочил на крышу каюты, сбросил ботинки и прыгнул в реку вслед за ним раньше, чем остальные поняли, что случилось. За секунду до того момента, как я нырнул, раздался отчаянный крик Кибла: – Джин!
Но я считал, что скорость реакции – единственный шанс найти Теллера, потому что все, падающее в такую большую реку, как Темза, моментально исчезает из вида.
Я нырнул примерно в том месте, где упал Теллер. Мне надо было достичь дна быстрее, чем он. У меня осталось впечатление, что после удара веслом по голове он потерял сознание, следовательно, теперь он медленно опускался на дно.
На глубине восьми футов я почти сразу же ухватил его за одежду. Даже с открытыми глазами я бы ничего не увидел, поэтому правой рукой я искал его лицо, одновременно стараясь всплыть вместе с ним на поверхность. Нащупав лицо, я зажал ему нос пальцами так, чтобы моя рука одновременно закрывала рот, потом повернул тело, положив его голову себе на грудь. Он не сопротивлялся и ничего не чувствовал.
С этого момента операция по спасению утопающего пошла не так, как надо. Я не мог всплыть на поверхность. Подводное течение, очень сильное и очень холодное, все время тянуло нас ко дну. Оно обхватывало два наших тела с силой, которой нельзя было сопротивляться. Мелькнула мысль, что мы ударимся о створ и опустимся на глубину, а это конец. На одно предательское мгновение я решил: «Ну и слава богу». Это разрешило бы все мои проблемы. Ведь именно этого я и хотел. Но кто мне дал право распоряжаться жизнью другого человека, полностью зависевшего от меня? Для него я был единственной надеждой.
Грудь начала гореть от недостатка воздуха. Когда мы ударимся о створ, я постараюсь вскарабкаться по нему вверх. Если его поверхность не будет слишком скользкой, стоит попытаться.
Неожиданно нас куда-то потащило, будто рыбак поймал нас на крючок. Я почувствовал, как чуть изменилось направление, и потом снова возникла сильная тяга – нас несло все быстрее и быстрее. Но это вовсе не было чудесным спасением. Течение неотвратимо поволокло нас к створу. По сравнению с мощью этого неодолимого потока силы человека не значили ничего. Мое сопротивление походило на порхание мотылька, уносимого ураганом. Вдруг скорость еще увеличилась, и нас бросило вперед. Теллер ударился о створ с такой силой, что его чуть не оторвало от меня. Нас снова закружило течением, и я стукнулся плечом обо что-то бетонное. Мне не за что было ухватиться свободной рукой. Нас опять закружило и бросило на створ, боль в груди от нехватки воздуха стала острее, и я понял, что взобраться вверх по створу абсолютно невозможно. Осталось только ждать, что сейчас меня швырнет на что-то твердое и...
И я ударился обо что-то твердое, но препятствие возникло совсем не там, где я предполагал.
Столкновения со створом прекратились, но кружение продолжалось.