- Герасим, стрелять больше никто не будет! Я отвечаю за свои слова! говорит мне отец Майи.
- С чего это ты так уверен?.. - спрашиваю его, усмехаясь. - В благодарность за твое гостеприимство тебе очень даже стоит всадить пулю промеж рогов...
Выскакиваю из укрытия и в три прыжка покрываю расстояние, отделяющее меня от убитого, оказавшегося мужиком в черном комбинезоне и удивительно худым. Странно даже, что вообще в него попал. А ведь попал, и точнехонько в висок. Поневоле себя зауважаешь. Подбираю с пола швейную машинку типа "бизон" со шнековым механизмом для подачи патрона. В круглом магазине этого отличного пистолета-пулемета помещается шестьдесят "макаровских" патронов. С такой игрушкой я тут весь дом за полчаса усыплю, причем легко.
- Герасим! - не унимается бесстрашный "папик". - Хватит крови! Инцидент исчерпан! Вы вольны делать в этом доме что пожелаете!
Мне смешно, и я смеюсь:
- Я и так могу здесь делать все, что захочу! Даю тебе десять секунд, и если ты не перестанешь меня доставать, пользуясь моим добродушием, то следующий ответ тебе вряд ли удастся переварить на столь ранний завтрак.
Выглянув, вижу: "папик" не уходит. Снова прячусь в нишу.
- Майя! Стой, Майя!! - орет этот придурок, и я слышу дробный стук каблучков.
Выглядываю и вижу, что ко мне бежит Майя в распахнутом домашнем халатике. Ей я тоже не верю, но стрелять в даму не в моих правилах. Подбежав, Майя не обращает внимания на валяющиеся в коридоре тела, подает мне блокнот и смотрит на меня умоляюще. Беру блокнот левой рукой.
"Герасим! Вышло ужасное недоразумение, но сейчас все улажено. Я рассказала папе, как все было. А через пятнадцать минут после того, как вас увели, отцу сообщили, что один из тех двоих, с которыми вы дрались, защищая меня, доставлен в больницу в критическом состоянии, а второй - мертв. Это были люди папиного врага. У них идет самая настоящая война. Поверьте мне! И не надо больше стрелять!"
Возвращаю Майе блокнот.
Что мне ей ответить? Из-за женщин погибли сотни мужчин, доверившись их смазливым личикам. Чем я лучше других? Улыбаюсь ей. Девушка мгновенно озаряется своей неповторимой улыбкой и, качнувшись вперед, подходит ко мне и утыкается мне лицом в грудь. Оля, Катя, Майя. Застрелиться можно. Еще немного, и генерал меня точно спишет на пенсию. Бог мой, какая пенсия! У меня уже, похоже, "шифер" летит с "крыши" косяками и курлычащими клиньями...
- Пойдем... - говорю Майе, и она, отстранясь, улыбается мне. Посмотрим, что из этого всего получится... - бурчу я себе под нос.
Глава семнадцатая
- Майя потеряла голос два года назад. В тот день ее мать погибла в автокатастрофе, - рассказывает мне Виталий Валерьевич, хозяин дома-замка.
Я сижу в той же гостиной, откуда меня недавно уводили в подвал. Чтобы это не повторилось снова, держу на коленях взведенный "бизон".
Майю на время мужского разговора отослали из гостиной.
- Она - мой единственный ребенок. Ради нее я и построил свою маленькую империю... - Виталий Валерьевич наливает в чашечки принесенный охранником кофе. - Сейчас по вине моего бывшего компаньона, который стал теперь конкурентом, а проще сказать - врагом, - у меня серьезные трудности в бизнесе. Война идет на полное уничтожение одной из сторон. Мне обещали помощь из Москвы в обмен на большую услугу... - Мафиози открывает тонкую красную папку и, развернув ее, пододвигает ко мне.
Внутри папки моя фотография, фото Афанасия Сергеевича и Кати. К ним приложена инструкция, указаны места, где мы можем появиться в Омске. На мой счет приказ однозначный - убрать; из историка ведено выбить необходимые сведения, а с Катей разрешают поступить по своему усмотрению.
Поднимаю глаза на хозяина дома.
Он, смущенный, объясняет:
- Видите ли, Герасим, задание действительно несколько странное, но выбора у меня не было. Ко мне прилетел доверенный человек серьезного лица в нашем правительстве...
- Вы можете назвать мне имя заказчика? - спрашиваю мафиози, не надеясь, конечно, услышать положительный ответ.
Виталий Валерьевич отрицательно мотает головой:
- Нет. Даже если вы меня изрешетите, я не назову это имя, потому как сказанное мной будет равноценно выстрелу по всей моей семье...
- Если изрешечу, то уж точно не узнаю... - улыбаюсь я и, отставив "бизон" за кресло, принимаюсь за кофе.
Вот ведь как дело оборачивается. Похоже, выйти отсюда мне все-таки не позволят. Даже если мне это удастся, то от снайперов все равно покоя не будет. И дело даже не в Виталии Валерьевиче - замочить его я могу голыми руками. Но ведь и он - только пешка в этой игре.
- Вы спасли мою дочь... поэтому я помогу вам и вашим друзьям... говорит мафиози. - Вы беспрепятственно покинете город. Я постараюсь также обезопасить вас от нападения возможной команды дублеров...
Этот бизнесмен-мафиози начинает мне нравиться. Спасая нам жизнь, он лишается серьезной поддержки и, возможно, обречен на поражение. Но я вижу, что говорит он искренне.
- Разве нельзя договориться с вашим бывшим компаньоном? - удивляюсь я. - Ведь денег много, а вас только двое!
Мафиози снисходительно улыбается:
- Здесь немного другое... - Он достает сигарету и закуривает. - Этот господин был когда-то моим лучшим другом. И вот, представьте, за спиной у меня он организовал свою команду, и хотя меня неоднократно предупреждали об этом, я не верил до самого конца... то есть до начала нашей войны.
"Прямо как Сталин верил Гитлеру", - думаю я.
- После одной из сделок с нефтью он открыто отделился от меня, заявив, что более во мне не нуждается...
Виталий Валерьевич грустно усмехается:
- Мы дружим с детства. Я спас его от тюрьмы, - с него сняли наручники прямо в зале суда. Я поднял этого навозного жука на своей ладони так высоко, как ему и не снилось. И тогда он возомнил, что сам умеет летать так же высоко... Однажды выяснилось, что украдена часть моих вложений в акции крупных предприятий Урала, и украл их не кто-нибудь, а мой друг. Он оформил все бумаги на себя, а не на фирму. Я ему доверял и никогда не просматривал те бумаги, которые проходили через него...
- Если бы вы его сейчас устранили, что изменилось бы? - спрашиваю я, так как мне становится действительно интересно.
Мафиози поднимает голову:
- Многое изменилось бы к лучшему. Его нынешний заместитель только и ждет случая переметнуться на мою сторону. Убрать же Колонкова... это фамилия моего бывшего приятеля... пока не представляется возможным. Он окопался в своем доме, и у него только в личной охране более двадцати человек, а общее число боевиков - не меньше двухсот...
Мысленно соглашаюсь с мафиози - армия у его противника серьезная.
- Но я буду драться до последнего... - заявляет Виталий Валерьевич. До последнего патрона, до последнего доллара. Разумеется, не в ущерб дочери. Майя вчера сбежала в город, она увлекается театром, а в Омске сейчас гастроли Виктюка. Возвращаясь, она нарвалась на одного из людей Колонкова. Тот, кого вы практически отправили на тот свет, работает у Колонкова начальником охраны. Взяв ее в заложники, они бы вынудили меня сдаться. Вы оказались там как нельзя более кстати, - он горько усмехается. - К тому времени вы, правда, застрелили уже двоих из моего скромного войска. Вот уж действительно нет худа без добра. Страшно представить, что было бы с Майей, если бы вас убили на кладбище... у меня бы не осталось тогда вообще никакого выбора, и помощь москвичей, и без того призрачная, была бы не нужна...
- Вы не пробовали возить Майю за бугор к медикам?
Мафиози обреченно машет рукой:
- Были и в Израиле, и в Штатах.