Так вот оно что? Значит, он еще не знает, что Ирина вышла замуж. Тогда не понятно, почему она исчезла? Неужели это никак не связано с появлением в Москве ее бывшего дружка и, как я поняла, сутенера? Теперь, хочешь не хочешь, а придется нам с ним вместе искать пропавшую Ирину, и ей очень повезет, если я доберусь до нее первой.
- Я не знаю, где она, - буркнула я и снова попыталась вырваться из цепких лап парней, между которыми сидела. - Скажи им, пусть отпустят, я и так никуда сбежать не смогу!
- А ты мне не указывай - я сам знаю что делать, - повысил он голос. Говори, где Ирик?
- Сказала же: не знаю. Это правда! - я смело выдержала его взгляд. - Мы с ней уже сто лет не виделись.
- Так я тебе и поверил. Лучше не зли меня - я в последнее время очень нервный стал, - он машинально дотронулся пальцами до шрама. - Иркина мать тоже сказала, что не знает, где дочь с Ромкой. Вы что тут, все совсем нюх потеряли? Я хочу знать, где мой сын. И узнаю, пусть даже мне придется всех вас наизнанку вывернуть. И ты, стерва, будешь первой.
Конечно, в его желании увидеться с родным сыном не было ничего зазорного, даже, наоборот, удивительно, что в этом прожженном головорезе еще остались какие-то человеческие чувства. Но как он поведет себя, если узнает, что Ирина вышла замуж и бросила ребенка в детском доме - это можно было легко предугадать. Наверняка разъярится и убьет ее. Этого я допустить не могла.
Мы уже давно выехали на Дмитровское шоссе и теперь на приличной скорости мчались прочь от города.
- Зачем к Иркиной матери приезжала? - спросил oн. - Небось та позвонила и сказала, что я объявился? Сговориться решили, как лучше Ирика от меня спрятать? Я ведь знал, что ты к ней примчишься, поэтому и пас тебя полдня. И, как видишь, не ошибся. Лучше скажи мне все сейчас, а то потом будет поздно. У меня нет времени на долгие разборки. Если к вечеру не заговоришь - я лично начну колоть на твоем смазливом портрете татуировки. Будешь ходить с размалеванной рожей и вспоминать свою прошлую счастливую жизнь. Я тебе такое нарисую, что на тебя ни один мужик больше не клюнет. По миру пойдешь, будешь на Казанском вокзале за стакан бормотухи продаваться.
Я представила себе эту картину и слегка приуныла. Хорошо, что они поймали не настоящую Катю, а меня. Я-то как-нибудь выкручусь, а бедняжке действительно разрисовали бы лицо татуировками, сделав уродиной на всю жизнь. Только бы она не попалась им на глаза в ближайшее время.
- Так что ты подумай хорошенько, прежде чем упираться, - сказал беглый урка и посмотрел на одного из парней, которые за все время не произнесли ни слова, и я начала подозревать, что они глухонемые. - Братан, дай-ка мне ее сумочку.
- Не трогай мою сумку! - запротестовала я, дернувшись изо всех сил.
Амбал, сидящий справа, молча вырвал у меня сумочку и протянул Витьке.
- Ты чего так испугалась? - он внимательно посмотрел на меня и раскрыл сумочку. - Хочешь сказать, что здесь есть телефон Ирика?
Он начал копаться внутри, а я благодарить бога за то, что надоумил меня хранить все мои удостоверения под подкладкой. Если бы Витька нашел их и узнал, что никакая я не Катя, а самая что ни на есть Маша и к тому же работаю частным детективом, не считая фальшивых "побочных" должностей, указанных в поддельных удостоверениях, то как минимум несказанно удивился. А как максимум приказал бы меня убить и закопать в ближайшем лесу, пожелтевшие деревья которого мелькали за окном машины.
- Так, посмотрим, что у нас здесь, - он выудил из сумочки связку отмычек, и глаза его удивленно расширились. - Ого! Это же отмычки! На хрена они тебе? Ты что, домушницей заделалась?
- У одного клиента украла, - пояснила я стыдливо.
- Хорошие отмычки, а, братва? - он потряс ими в воздухе. - Фирменные.
Такие мне самому пригодятся, - он сунул их в карман пиджака и снова начал копаться в сумочке. - Ну-ка, ну-ка, что там у нас еще? Так, фонарик, косметичка, ножичек так себе, ерундовый, и все, - он поднял на меня изумленные глаза. - А где же твой паспорт, голуба? Ты что, его не носишь?
- У меня его взяли, чтобы заграничный паспорт сделать, - смиренным тоном пояснила я и тут же ехидно спросила: - Это тебя в тюрьме научили в дамских сумочках копаться?
- Заткнись, сучка! - сердито фыркнул он, ничуть не смутившись. - Лучше скажи, где деньги? По тебе не скажешь, что ты нищая.
- Не заработала еще.
- Так я и поверил. Слышь, Ваня, пошарь там у нее по карманам.
- Оставьте меня в покое, ублюдки! - снова заволновалась я, чувствуя, что сейчас меня лишат честно заработанных денег, из которых я еще ни копейки не успела потратить.
Невозмутимый, как каменное изваяние, небритый Ваня запустил лапищу в карман моего костюма, выудил оттуда пачку только что разменянных рублей и протянул негодяю Витьке. Тот деловито пересчитал их и отправил вслед за отмычками, сказав:
- Не бог весть что, но на пузырь хватит, - и снова посмотрел мне в глаза. - Где твоя записная книжка?
- У меня ее и не было никогда - я писать не умею. Забыл?
- Хохмишь? Ну-ну, смотри, как бы хуже тебе не стало, - он начал проворными пальцами ощупывать стенки сумочки. Мое сердечко тоскливо заныло. О, кажется, что-то есть! - Он раскрыл мой перочинный ножик, вспорол им подкладку, вытащил стопку удостоверений, и глаза его радостно заблестели. Надо же, какая удача! И что же это у нас такое? - Он раскрыл одну "корочку" и стал читать: - "Евдокия Петровна Бутана. Внештатный корреспондент газеты "Мир глазами животных". Потрясающе! - он восхищенно уставился на меня. - Это ты-то корреспондентка?
- Нет, там же про Бутину сказано, - промямлила я, отведя взгляд.
- Но фотка-то твоя. Ладно, смотрим дальше, - он открыл другое удостоверение. - "Сара Израилевна Розенберг. Торговый эксперт Союза потребителей Российской Федерации". Круто. Ни черта не понимаю. - Он взял другую "корочку", пробежал глазами и взглянул на меня. - Ты ко всему тому еще и частный детектив? Или корреспондент? Или эксперт? Или все же обыкновенная проститутка? - он нахмурился. - Объясни, на кой хрен тебе столько поддельных удостоверений.
- Если скажу - все равно не поверишь, - печально вздохнула я.
- А ты попытайся.
- Я секретный агент ЦРУ.
- Да ну? - усмехнулся он. - А я Карел Готт.
- Не веришь - не надо. - Я честно посмотрела ему в глаза и заученным тоном выдала: - Меня завербовал один клиент-американец в "Интуристе". Нажрался, как свинья, и начал хвастаться, что работает на ЦРУ. И предложил мне стать его агентом за хорошие бабки. Я согласилась. Теперь работаю под прикрытием, собираю сведения о количестве американских куриных ножек на душу населения в России.
- Черт, а на хрена ЦРУ - куриные ножки? - искренне изумился Витька.
- А я знаю? - пожала я плечами. - Мне сказали-я делаю. Главное, чтобы деньги платили. Обещали даже послать в Америку на стажировку. Для того и загранпаспорт делаю. А деньги, которые ты только что у меня забрал, это моя зарплата за неделю.
- Не густо же они платят, - хмыкнул Витька. - На твоем месте я бы потребовал надбавки. У нас вон на зоне стукачи в десять раз больше получают.
- А ты откуда знаешь? Сам, что ли, стукачом был?
- Закрой пасть, курва! - его лицо позеленело от злости. - Мне плевать на твое ЦРУ и на всех остальных! Для меня ты как была проституткой, так ею и останешься. Я все равно выпотрошу тебе кишки!
- Пожалуйста, но тебя ведь найдут мои новые друзья и снимут скальп. Они кого хочешь хоть из-под земли достанут.
- Пусть сначала найдут, - заухмылялся Витька.
- И найдут, - твердо произнесла я, все еще не понимая, верит он мне или только притворяется.