Он остановился на площадке, перед входом в полутемный коридор, глубоко, с присвистом дыша. На вялых щеках выступил нездоровый румянец.
- Проклятая водка, - просипел он, схватившись за сердце, - она меня погубит. - И виновато посмотрел на меня. - Ты извини, я немного опрокинул в себя для храбрости. Сейчас немного отдохну, и пойдем.
- Да ничего, бывает. А как вас сюда пропустили? - прошептала я.
- Что? Ах, это. - Он небрежно отмахнулся. - Да меня тут каждая собака знает.
- А с чего вы решили, что убийца здесь?
- Слишком много вопросов, девочка. - Он изучающе посмотрел на меня, на мою грудь в декольте, на бедра, и глазки его похотливо блеснули. - Жаль, жаль, - пробормотал он, словно про себя. Потом, словно очнувшись, доверительно зашептал мне на ухо, притянув к себе: - Ты не думай, я никого не боюсь, мне плевать на все в этой жизни. Пусть посадят потом, но я отомщу за Любу, слышь? Я этого мерзавца сразу узнал, когда он убегал. И следователю специально ничего про Него не сказал. Тот мент как раз Сему допрашивал, его позвали, он прибежал туда и давай вопросами сыпать, козел пархатый. Я ему сообщил, что ничего не видел и что ты от страха сбежала куда-то. Так-то вот. Два часа меня мурыжил, козел, а то бы я уже давно с этим Женей разобрался...
- С каким Женей?
- Климовым. Это Любин любовник. Сопляк! - Виктор презрительно сморщился и сплюнул на пол. - Я его в бараний рог... У этой твари справка из психушки имеется, его все равно не посадят, так уж я сам его накажу как следует.
- А вы уверены, что он еще здесь?
- Вахтерша сказала, что он не выходил, значит, здесь. Ты вот что, не шуми сильно, слышь? И смотри в оба, а то он и тебя сделает, ублюдок...
- А вы-то с ним справитесь? - с сомнением спросила я, глядя на одутловатое лицо и покрытый испариной лоб продюсера.
Тот криво усмехнулся, достал из внутреннего кармана пиджака хромированный "браунинг" и с любовью посмотрел на него.
- Вот этот дружок с кем хочешь справится, - процедил он. - Только бы добраться до мерзавца. Ладно, пошли, и не отставай, чтобы за тебя еще душа не болела.
Я чуть не разрыдалась от умиления и покорно последовала за ним по коридору, восхищаясь смелостью и мужеством этого еще не окончательно пропившего совесть и честь человека. Несмотря на свой внушительный вес, он передвигался быстро и почти бесшумно, мягко ступая туфлями по ковровой дорожке. Естественно, я не собиралась позволять ему убивать Климова, пусть даже тот был психически неуравновешенным маньяком-убийцей. Я рассчитывала вмешаться в последний момент и обезвредить обоих. Пусть потом босс разбирается с ними. К тому же этот Климов слишком многое должен еще объяснить: зачем убил одну близняшку в Семиной квартире, потом вторую в гримерной, а затем еще и Любу, свою, оказывается, любовницу, задушил. Должны же быть хоть какие-то основания для всего этого кошмара!
Не доходя пяти шагов до двери гримерной, Виктор остановился, предостерегающе выставив руку назад, прислушался и повернулся ко мне.
- Вон там, в конце коридора, пожарный щит, - прошептал он, кивая в ту сторону. - Иди и возьми оттуда топор, что ли. Вдруг он меня завалит, так у тебя будет чем защищаться.
- Да я и так, - начала было я, но он посмотрел на меня с такой яростью, что мне ничего не оставалось, как покорно прокрасться на цыпочках мимо злосчастной двери, из-под которой выбивался свет, к темневшему на стене красному пожарному щиту. До него было метров пятнадцать, не больше, но когда я добралась дотуда и оглянулась, Виктора в коридоре уже не было, а из открытой двери гримерной доносился шум борьбы. Ни секунды не медля, я бросилась туда, боясь, что в любое мгновение может прогреметь выстрел и тогда все, никаких концов не сыщешь.
Но не успела я подлететь к дверям, как из нее, будто ошпаренный, с безумием в глазах и зажатым в руке "браунингом" выскочил все тот же волосатый маньяк, снова сшиб меня своим телом и умчался к выходу. Я отлетела к противоположной стене и опять ударилась затылком, как раз тем местом, где уже имелась порядочная шишка.
Я уже хотела бежать за ним, как в дверях показался разъяренный Виктор с разбитой губой. Дико вращая зрачками и растопырив руки, он уставился на меня так, будто я была во всем виновата, и прорычал:
- Дерьмо! Этот псих перехитрил меня!
- Зачем вы вошли? - с упреком простонала я, потирая затылок. - Теперь он вооружен и Бог знает что может еще натворить.
- Не бойся, поймаем, - зловеще усмехнулся продюсер. - Бежать ему некуда, я знаю все его гнезда. Пошли, у меня машина внизу.
- Интересно, почему он не стрелял? - пробормотала я.
- Черт его, недоумка, знает, что у него на уме!
- Может, все-таки лучше милицию вызвать? - неуверенно предложила я. Мне все еще не хотелось открываться ему и говорить, кто я такая на самом деле. Мало ли...
- Идем, идем! - Он со злостью схватил меня за локоть и потащил к лестнице. - Твоя милиция сто лет его искать будет. А мы его в два счета...
Мы спустились на первый этаж и пошли к служебному выходу. Когда оказались в комнатке, где находилась вахтерша, меня ждало еще одно потрясение. Старушка неподвижно сидела, уронив голову на стол, а из разбитой головы на газету с кроссвордом стекала кровь. Этот негодяй, видимо, ударил ее рукояткой пистолета. Он прикончил ни в чем не повинную старую женщину... Ярость, боль и отчаяние овладели мной, и я с трудом сдержалась, чтобы не выматериться. Бросившись к ней, поискала пульс на худенькой шее, но ничего не нащупала. Виктор, застывший перед столом и с тупым ужасом глядевший на мои действия, хрипло проговорил:
- Господи, ее-то за что? У него, видать, совсем крыша поехала. Нужно спешить...
Тут я была с ним совершенно согласна. Правда, мне очень хотелось позвонить Родиону и рассказать обо всем, но это дало бы убийце лишнее время для его жутких преступлений. К тому же, если Виктор знал, где его найти, то можно было не сомневаться, что мы его поймаем. И между прочим, я уже не так жаждала взять негодяя живым, как раньше. Поймать его и прикончить, как бешеного пса, вот чего он заслуживал.
- Нужно хотя бы "скорую" вызвать, - дрожащим голосом сказала я. Нехорошо так бросать...
- Ей уже не поможешь, а со "скорой" мы три дня разбираться будем. Поехали!
На улице стемнело, зажглись фонари. Зеленой "Лады" на стоянке уже не было. У Виктора был темно-синий "БМВ", мы сели в него, и он быстро довел машину в сторону Садового кольца.
- Куда мы едем? - спросила я, изучая увеличившуюся шишку на своем затылке.
- На дачу, - ухмыльнулся тот. - Он думает, я про нее не знаю, недоносок вонючий. А я все про него знаю!
- Откуда? - удивилась я.
- От верблюда. Работа у меня такая - все про всех знать. Иначе в шоу-бизнесе долго не протянешь. Любаша мне как-то призналась, что была на одной даче с этим молокососом.
- Зачем же она вам это рассказывала? Вы ведь в разводе.
- Досадить хотела, - усмехнулся он. - Она же жалела, что бросила меня, локотки кусала, дура, когда я богатым стал, простить себе не могла. А то раньше все ничтожеством обзывала, алкашом непутевым и вообще по-всякому изгалялась. А теперь вот ластиться начала, когда у меня бабки появились.
- Мне показалось, что она вас любила...
- Стерва она! - Его глаза зло блеснули. - Вот я ее любил и до сих пор люблю, а ей только деньги и красивая жизнь нужны были. Видела бы ты, с каким наслаждением она рассказывала, как трахалась с этим молодым психом! И все смотрела, мучаюсь я от этого или нет. Все подробности описала, даже объяснила, как на ту дачу проехать, чтобы я воочию убедился, что она не лжет. Там, говорит, все вверх ногами перевернуто.