Я просиживаю здесь штаны, а вы работаете в поте лица и ужасно устали.
– Ничего, ерунда. – Бэйрд похлопал Спенсера по руке. – Не обращайте на меня внимания. Я выпустил на вас немного пара и чувствую себя лучше. Известно, что нужно сделать, и нет никакой возможности сделать это. Это меня угнетает больше всего.
– Отлично, – усмехнулся Спенсер, – рад, что хоть чем-то был вам полезен.
– Я скажу мисс Бенсон, что вы готовы помочь, если ей понадобится помощь. Но, воду уже всю разнесли, и, я думаю, вам лучше оставаться здесь. В проходе и так толкотни больше чем достаточно.
– Как скажите. Ладно, если я понадоблюсь, ищите меня здесь. – Спенсер снова уселся в кресло. – Но скажите, док, насколько все это серьезно? Бэйрд посмотрел ему прямо в глаза.
– Вы даже не представляете себе насколько, – бросил он, уходя по проходу. Он подошел к четверке болельщиков, которые накануне вечером с такой лихостью накачивались водкой. Теперь квартет уменьшился на одного. Он сидел, его трясло, плед лежал поперек груди. Сам он был серого цвета.
– Не давайте ему мерзнуть, – приказал Бэйрд. – Он много выпил?
– Смешной вопрос, – ответил его сосед, тасующий колоду карт. – Он, должно быть, опрокинул пару пинт водки, насколько я могу припомнить.
– До или после обеда?
– И до и после, я полагаю.
– Точно так, – подтвердил другой из этой же четверки. – И я думаю, Гарри сохранил все это в себе.
– В данном случае это ему не повредит, – сказал доктор, – это, несомненно, разбавит яд. У кого из вас осталось бренди?
– У меня пусто, – ответил мужчина с картами.
– Минуту, – сказал другой и порылся в кармане. – У меня должно что-то остаться во фляжке. Мы крепко выпили, ожидая вылета в Торонто.
– Дайте ему несколько глотков, – посоветовал Бэйрд. – Только аккуратно, ваш друг серьезно болен.
– Скажите, доктор, – спросил пассажир с картами. – Мы летим по расписанию?
– Насколько я знаю, да.
– А Энди на игру не попадет, да, док?
– Конечно. Сразу же по прибытии мы отправим его в больницу.
– Бедняга, старина Энди, – соболезнующим тоном произнес болельщик с фляжкой, снимая шляпу, – ему всегда не везло. Эй, – его внезапно осенила мысль, – но ведь он поправится, правда?!
– Я надеюсь, что да. Вы лучше делайте все, что я сказал и следите, чтобы он не раскрывался.
– Энди попал просто в фантастическую ситуацию. А как там «Тушенка», этот английский сумасброд? Вы его привлекли?
– Да, он нам очень помогает. Когда Бэйрд отходил, он услышал, как болельщик, нервно тасующий колоду карт, обратился к своим товарищам:
– Как вам нравится такой двухдневный отдых? Двигаясь по проходу, Бэйрд увидел Джанет, суетившуюся около миссис Чилдер. Он приподнял ее веко – она была без сознания. Ее муж ухватился за доктора, как за соломинку.
– Как она, доктор? – умоляюще спросил он.
– Ей так лучше, чем если бы она была в сознании и мучилась бы от боли, – ответил Бэйрд, надеясь что говорит убедительно. – Когда человек не может больше терпеть, природа отключает сознание.
– Доктор, мне страшно. Я никогда не видел, чтобы ей было так плохо. Чем отравлена эта рыба? В чем дело? Почему? Бэйрд колебался.
– Ну хорошо, – медленно сказал он. – В конце концов, вы имеете право знать правду. Это очень серьезное заболевание – одно из тех, которые требуют активного лечения как можно раньше. Мы делаем все, что в наших силах.
– Я все это знаю, доктор, и сердечно вам благодарен. Но, она ведь поправится, да? Я имею в виду…
– Конечно, конечно, – как можно мягче сказал Бэйрд. – Не надо волноваться. На земле нас будет ждать «Скорая помощь» и тут же всех доставят в больницу. Поэтому ее выздоровление – это только вопрос времени и ухода.
– Господи, – вздохнул Чилдер, – как приятно это слышать.
Да, подумал про себя Бэйрд, интересно, хватило бы у меня мужества сказать ему что-нибудь другое.
– Послушайте, – окликнул его Чилдер. – А мы не могли бы сесть в ближайшем аэропорту?
– Мы думали об этом, – ответил доктор, – но на земле сильный туман и садиться очень опасно. Сейчас мы находимся над горами. Нет, быстрее всего доставить вашу жену в больницу можно, только в Ванкувере, что мы и делаем.
– Послушайте… вы все таки думаете, что – это была рыба, доктор?
– Сейчас мне трудно утверждать определенно, но я так думаю. Пищевое отравление как едой, которая была инфицирована – медики называют это стафилококковой инфекцией – или, возможно, что токсическое вещество внесено в пищу при приготовлении.
– А в нашем случае что произошло, доктор? – спросил пассажир, сидящий в следующем ряду и внимательно прислушивающийся к словам Бэйрда.
– Мне трудно быть уверенным, но, судя по эффекту, я склонен подозревать последний случай – токсическое вещество.
– И вы знаете какое?
– Я не думал об этом. Мы не можем это узнать без лабораторных анализов. При современных способах приготовления пищи – и особенно при тех предосторожностях, к которым прибегают авиакомпании – возможность отравления не более, чем один к миллиону. Нам просто не повезло. Но я вам должен сказать, что наш обед поступил не от традиционных поставщиков авиалинии. Что-то не связалось в Виннипеге из-за нашего опоздания и пришлось воспользоваться услугами другой фирмы. Это может иметь, а может и не иметь отношения к нашему несчастью. Чилдер кивнул, обдумывая слова, сказанные доктором. Забавно, подумал про себя Бэйрд, как все таки люди стараются найти успокоение в словах врача. Даже тогда, когда врач должен сообщать плохие вести, факт того, что он вынужден это сделать, кажется, их успокаивает. Он доктор – он не допустит этого. Может быть, мы не так далеко ушли от колдовства, думал он с горечью, но – всегда доктор со своим волшебным саквояжем, вытаскивающий что-то из своей шляпы. Большую часть своей жизни Бэйрд лечил, уговаривал, льстил или обманывал, запугивал и успокаивал испуганных и доверчивых людей тем, что он лучше знает и все время надеялся, что его не подведет годами выработанное искусство и, иногда такой необходимый, блеф. Но это был момент истины, финал, неизбежность, с которой – он постоянно предчувствовал это – ему когда-нибудь придется столкнуться лицом к лицу. Доктор почувствовал, что рядом остановилась Джанет. Подняв на нее вопросительный взгляд, он понял, что она на грани истерики.
– Доктор, еще два пассажира почувствовали себя плохо. Там, сзади.
– Вы уверены, что это не действие пилюль?
– Да, абсолютно уверена.
– Хорошо, иду. Вы не проведаете второго пилота, мисс Бенсон? Похоже, у него начинается обезвоживание организма. Но едва он дошел до вновь заболевших пассажиров, как вернулась перепуганная Джанет.
– Доктор, мне страшно. Я подумала, вы должны… Зуммер внутреннего телефона, донесшийся из кухни, оборвал ее на полуслове, как удар ножа. Она стояла, как пригвожденная, пока зуммер жужжал без перерыва. Первым пришел в себя доктор.
– Быстрее! За мной! Двигаясь с ловкостью вообще-то ему не присущей, Бэйрд пробежал по проходу и ворвался в кабину пилотов. Здесь он остановился, охватывая моментально глазами и умом картину случившегося, и, в то же время, его внутренний голос, словно насмехаясь над ним, но с угрозой, сказал: «Ты был прав – это случилось». Командир сидел неподвижно в кресле, пот заливал его лицо и стекал за воротник. Одной рукой он схватился за живот, другой нажимал кнопку внутреннего телефона на стене за креслом. Доктор в два прыжка преодолел расстояние до кресла, помог Дану откинуться на спинку и расслабиться, поддерживая его под мышки.