Капеллан, крадучись, обошел сзади палатку капрала Уиткома: он не хотел попадаться капралу на глаза, чтобы не нарваться на оскорбление. Облегченно вздохнув, он проскользнул в свою палатку.
На его койке, задрав нога, удобно расположился капрал Уитком. Облепленные засохшей грязью башмаки капрала покоились на одеяле капеллана, а сам капрал, ухмыляясь, листал капелланову библию и грыз плитку шоколада из запасов хозяина.
–- Где вы были? — спросил капрал Уитком безразличным тоном, не отрывая глаз от библии. Капеллан покраснел и ответил уклончиво:
–- Гулял в лесу.
–- Хорошо, — огрызнулся капрал Уитком, — не хотите доверять — не надо. Но учтите, своим недоверием вы подрываете мои моральные устои. -Он отгрыз большой кусок шоколада и продолжал с набитым ртом: — Пока вас не было, к вам приходил майор Майор.
Чуть не подпрыгнув от удивления, капеллан воскликнул:
–- Майор Майор? Здесь был майор Майор?
–- А я о ком толкую?
–- Где же он?
–- Он спрыгнул в железнодорожную выемку и понесся, как перепуганный кролик, — заржал капрал Уитком. — Шустрый малый!
–- Он не сказал, что ему было нужно?
–- Сказал, что вы ему нужны по чрезвычайно важному делу.
–- Это майор Майор так сказал? — ахнул капеллан.
–- Он не сказал это, — язвительно поправил капрал Уитком, — он написал это и оставил в запечатанном конверте на вашем столе.
Капеллан взглянул на карточный столик, который служил ему письменным столом, яо там ничего не было, кроме противного оранжево-красного, похожего на грушу помидорчика, которым в это утро угостил его полковник Кэткарт. Помидор лежал в том же самом положении, на том же самом месте, где он его оставил, — как нерушимый рдеющий символ капеллановой беспомощности.
–- А где же письмо?
–- Я его прочитал, разорвал и выбросил. — Капрал с треском захлопнул библию и вскочил. - В чем дело? Вы что, не верите мне на слово? — Он вышел и тут же вошел, едва не столкнувшись с капелланом, который хотел было отправиться на поиски майора Майора. — Вы боитесь поручать своим подчиненным ответственную работу, — обиженнным тоном заявил капрал Уитком. — Это еще один ваш недостаток.
Капеллан виновато кивнул и так заторопился, что даже забыл извиниться. Он почувствовал властную и искусную руку судьбы. Теперь он понял, что дважды в этот день майор Майор спешил ему навстречу по железнодорожной выемке и дважды, метнувшись в лес, капеллан сам по глупости отсрочил эту судьбой предопределенную встречу. Он торопился изо всех сил, шагая по рассохшимся вкось вкривь шпалам, и клял себя последними словами. Песок и мелкий гравий набились ему в ботинки и до крови растирали ноги. Он не замечал, что его бледное, усталое лицо скривилось от острой боли. Августовский полдень был жарким и душным. Почти миля отделяла палатку капеллана от эскадрильи Йоссариана. Покуда он добрался до места, его летняя рубашка взмокла от пота. С трудом переводя дух, капеллан ворвался в штабную паалатку, где его решительно остановил все тот же вероломный, сладкоречивый, очкастый сержант-штабист с впалыми щеками. Он попросил капеллана обождать, поскольку майор Майор находится у себя в кабинете. Сержант добавил, что капитан сможет войти в кабинет, как только майор майор оттуда выйдет.
Капеллан уставился на него с недоумением. "За что это сержант так меня ненавидит?" -думал он. Губы капеллана побелели и задрожали. Помимо всего прочего, его мучила жажда. Что творится с людьми? Разве и без того мало трагедий?
Сержант вытянул руку и преградил капеллану путь.
–Виноват, сэр, — сказал он вежливо, — но таков приказ майора Майора. Он никого не хочет видеть.
–Но меня он хочет видеть, —умоляюще произнес капеллан. — Как раз, когда я был здесь, он заходил ко мне.
–Майор Майор заходил? — переспросил сержант.
–Да, заходил.Прошу вас, загляните к нему и спросите сами.
–- Боюсь, что не смогу этого сделать, сэр. Он меня не хочет видеть. Вот разве вы оставите ему записку...
–- Но я не хочу оставлять записку. Он же делает для кого-то исключение?
–- Только в крайних случаях. Последний раз он покинул палатку, чтобы присутствовать на похоронах одного солдата. А в своем кабинете он принимал только раз, и то потому, что его к этому принудили. Бомбардир, по имени Йоссариан, заставил...
–- Йоссариан? — услышав о таком совпадении, капеллан весь так и вспыхнул. Неужели на его глазах творится новое чудо? — Именно об этом человеке я и хотел поговорить. Они обсуждали количество вылетов, которые Йоссариан должен сделать?
–- Да, сэр, как раз об этом они и говорили. У капитана Йоссариана пятьдесят один вылет, и он обратился к майору Майору с просьбой списать его на землю и избавить от оставшихся четырех вылетов. В ту пору полковник Кэткарт требовал только пятьдесят пять вылетов.
–- И что сказал майор Майор?
–- Майор Майор сказал, что он ровным счетом ничего не может сделать.
Лицо капеллана вытянулось.
–- Это майор Майор так сказал?
–- Да, сэр. Точнее говоря, он посоветовал Йоссариану обратиться за помощью к вам. Так вы уверены, сэр, что не хотите оставить записку? Вот вам карандаш и бумага.
Покусывая запекшиеся губы, капеллан досадливо покачал головой и вышел на улицу. До вечера еще было далеко, а произошло уже столько событий. В лесу воздух был прохладней. Горло капеллана пересохло и саднило. Он медленно брел по лесу, грустно вопрошая себя, какие новые неприятности судьба еще обрушит на его голову, как вдруг из-за тутовых зарослей выскочил безумный лесной отшельник. Капеллан завопил что было мочи.
Высокий, похожий на покойника незнакомец, перепуганный криком капеллана, отпрянул и завизжал:
–- Не трогайте меня!
–- Кто вы? — выкрикнул капеллан.
–- Прошу вас, не трогайте меня! — завопил в ответ человек.
–- Я капеллан!
–- Тогда что вам от меня нужно?
–- Ничего мне от вас не нужно! - подтвердил капеллан уже с явным раздражением в голосе, по-прежнему не в силах сдвинуться с места. -Только скажите мне, кто вы и что вам от меня нужно?
–- Я просто хочу узнать, не умер ли еще Вождь Белый Овес от воспаления легких? — заорал в ответ человек. — Это все, что мне нужно. Я живу здесь, в лесу. Это вам каждый подтвердит.
Капеллан пристально рассмотрел странную, сьежившуюся фигуру и постепенно успокоился. Капитанские кубики на потертом воротнике незнакомца были прихвачены ржавчиной. На ноздре у него смолянисто темнела волосатая родинка, а под носом топорщились густые жесткие усы цвета тополиной коры.
–- Но если вы из эскадрильи, почему вы живете в лесу? -полюбопытствовал капеллан.
–- Я вынужден жить в лесу, — ответил капитан сварливым тоном, как будто капеллан был обязан знать об этом. Хотя капитан Флюм был на целую голову выше капеллана, он по-прежнему не спускал с капеллана настороженного взгляда. — Разве вы ничего не слышали обо мне? Вождь Белый Овес поклялся, что однажды ночью, как только я усну, он перережет мне глотку. Поэтому, покуда он жив, я боюсь спать в эскадрилье.
Капеллан недоверчиво выслушал это маловразумительное объяснение.
–- Но это невероятно, — сказал он. — Ведь это было бы преднамеренное убийство. Почему бы вам не доложить об этом майору Майору?
–- Я докладывал, — горестно сказал капитан, — но майор Майор пообещал, что, если я хоть еще раз заикнусь об этом, он сам перережет мне глотку. — Отшельник не отрывал от лица капеллана испуганного взгляда. — Вы тоже собираетесь перерезать мне глотку?
–- Да нет же, нет, — заверил его капеллан. — Разумеется, нет.