– Хорошо бы здесь ключевой водой вымыть, но времени уже нет. Разведи огонь в очаге, – распорядился он, после того как они с Эледвером выложили из поленьев и другого подходящего горючего материала вокруг дома подобие кольца.
– Райнарт, – принцесса Мелигейна кажется, вполне освоилась с положением дел, и больше не выглядела ни подавленной, ни расстроенной, – Это гончие?
Райнарт молча кивнул, в это время чуть-чуть подтягивая перевязь и проверяя как выходит из ножен бастард.
– Подвизд говорил правильно? Действительно их порождают людские пороки?
И снова надо было отдать ей должное – сам Райнарт, например, пропустил имя патриарха мимо ушей. Точнее не счел нужным запоминать надолго.
– В таком случае, все хоть сколько-нибудь крупные города и поселения были бы ими переполнены, и всякий, кто решился бы выйти на улицу после заката, становился бы готовым покойником, – посмотрев на Гейне, он сжалился и объяснил, – Маги до сих пор спорят о природе таких явлений. Кто-то доказывает, что они к людям не относятся совершенно. Иные полагают, что это воплощенная эманация чьей-то злой воли… Мне вполне достаточно знать, что эта дрянь уязвима для хорошей стали.
– Как это по-геройски! – немного нервно засмеялась принцесса.
– Практика. Это гораздо полезнее, чем знания об основах мироздания.
– Ты лукавишь сейчас, – уверенно заявила Гейне.
Синие глаза ответили заговорщицкой улыбкой.
– Самую малость.
Пронзительный вой, пробирающий до глубины нутра, прервал беседу.
– Пора, – Эледвер поджег их заготовку головней из очага, затем двинулся вдоль, шепча заклинания и ведя ладонью над разгорающимся пламенем.
Подчиняясь ему, огонь вставал неодолимым барьером. Вой, жадный и яростный, повторился снова и снова, и Гейне невольно придвинулась поближе к герою. А потом она увидела это – огромная собака, напоминающая дога, но еще более крупная, с широкой грудью, мощными лапами и тяжелой челюстью. Короткая шерсть имела густой черный цвет, но гончая была прекрасно видна даже в резко упавших глубоких сумерках, благодаря исходившему от нее багровому свечению. К ней присоединилась еще одна, потом еще – с другой стороны…
– Скоро все соберутся, – заметил Райнарт.
Гейне вздрогнула.
– Они не смогут добраться до нас?
– Пока горит огонь – нет, – ответил эльф, и обратился к Райнарту, – кто первый дежурит?
– Давай ты.
Принцесса немного успокоилась, но не надолго. Стоя у окна, она наблюдала за жуткой сворой, со злобным воем беснующейся вокруг барьера. Со внутренней стороны с луком на изготовку бродил эльф, чье появление каждый раз вызывало новый взрыв воя. Уснуть в этом ужасе было невозможно, но вот Райнарт похоже даже задремал, сидя на лавке и опершись спиной на бревенчатую стену. Гейне села напротив, обняв себя руками. Впервые она усомнилась в принятом решении: она и раньше знала, что принцессы выходят за муж по любви только в легендах, так чего она разошлась?
Райнарт уж всяко лучше какого-нибудь поэтического хлыща, а оба претендента на ее руку, бывшие ничуть не хуже всех остальных, давно бы уже забились по углам, наделав в штаны от страха. В конце концов, такая политика Светлого совета проверена веками!
Она еще может повернуть назад, добраться до хутора, наняв там провожатых, и меньше чем через неделю будет в Дейле под надежной охраной магов, думала Гейне, смотря в спину Райнарту, сменяющему Эледвера… Страх исчез незаметно: глядя на этих двоих, словно соревнующихся в невозмутимости, она и не сомневалась, что эта ночь обернется ущербом лишь для потрепанных нервов, но ведь это только начало…
– Райнарт, – Эледвер снова сменивший героя на часах, вернулся в дом, – Огонь гаснет.
– Проклятье!
Райнарт поднялся с лавки, на ходу обнажая меч.
Шелест дождя, не прекращавшегося всю ночь, становился все упрямее, переходя в ливень.
– Разве дождь может погасить магический огонь? – с испугом спросила Гейне, тем не менее тоже извлекая шпагу из ножен.
– Магический их не остановил бы. Только живой.
– Я просто поддержал его, что бы он горел дольше.
Эльф и герой ответили одновременно, одновременно становясь по обе стороны от крыльца – Райнарт чуть впереди, Эледвер чуть ближе, сразу же спуская тетиву.
Первая, самая нетерпеливая гончая перемахнула через барьер, и с визгом покатилась по земле, задев пламя, после чего огонь угас окончательно. Следующая попала под меч Райнарта, который моментально развернувшись в пируэте пригвоздил к земле еще одну, четвертая, которой за эти мгновенья удалось подобраться на расстояние прыжка к горлу, оказалась насаженной на шпагу Гейне. Дальше происходившее напоминало кошмар сумасшедшего акробата: дикая пляска спиной к спине, едва успевая вгонять потускневшую сталь в черные тела.
Развернувшись в очередной раз, Гейне увидела, как с широкого замаха Райнарт отсекает голову гончей и с недоверием осознала, что эта кажется была последней.
– Рассвет, – заметил Эледвер, указывая на только еще начинающую светлеть кромку неба, и стал собирать серебряные наконечники: все, что уцелело от его стрел.
Не в силах отвести глаз от выжженных пятен – единственного, что осталось от гончих, Гейне сползла на завалинку, чувствуя, что впервые в жизни может упасть в обморок. Руки у нее дрожали даже не столько от усталости, сколько от все не желавшего уходить нервного напряжения.
– Не плохо, – Райнарт не смотрел на нее, пытаясь вытереть меч, – Очень даже неплохо, особенно для первого раза. Беру назад свои слова об обузе.
Гейне перевела взгляд на него – и выругалась. Тоже впервые в жизни.
Флешбэк Ночь, улица, фонарь: где-то это уже было, да? Две шлюхи, прохаживающиеся от одной стороны узкой улочки до другой, что бы согреться. Из-за угла появляется одинокий прохожий, и шлюхи оживляются.
– Эй, хочешь, я тебя согрею? – обращается одна из них к высокому худому парню, проходящему мимо, – всего один дирхем, ну же… я люблю таких молоденьких!
Но тот даже не поворачивает головы. Раскисшая снежная каша все так же мерно чавкает под подошвами полу развалившихся сапог.
– А хочешь погадаю? Я и это умею, – кричит вторая.
Парень наконец поворачивается, и шлюха испуганно отшатывается к фонарю, – глаза у него чудовищно черные, и кажутся необычайно огромными из-за темных кругов вокруг и бледного до прозрачности, худого лица.
– Я тебе и сам погадаю, – сообщает он хриплым простуженным голосом.
– И что меня ждет? – стараясь скрыть страх, шлюха игриво-развязным жестом протягивает ему руку.
Странный парень даже не смотрит на руку. Он бросает на женщину один быстрый взгляд и безразлично роняет:
– Тебя зарежут через три дня…
Когда обе девки опомнились, улица была пуста.
Кабак под красноречивым названием "Дыра" находился рядом с портом в не самом благополучном районе города. Королева Адальберта, предшественница милостивой Ингеборги, и вовсе не раз подумывала сжечь этот квартал со всеми обитателями, но придворный маг не мог гарантировать, что огонь не перекинется на другие районы, и затею пришлось оставить.
В одну из насквозь продуваемых ветром ночей в начале весны в "Дыру", располагавшуюся, как и положено дыре, в подвале, спустился высокий черноволосый юноша. Он молча отдал хозяину пару медных монет, забрал миску подгоревшей тушеной капусты и привычно сел в углу.
Сидевший за стойкой плечистый детина самой бандитской наружности вопросительно повел на него глазами. Получив утвердительный кивок кабатчика, он встал и направился к парню.