– Что ты делаешь?
Люк вошел в холл, и Элизабет сразу заметила его испачканные травой колени.
– Айвен и я просто играем в видеоигры, – объяснил он.
– Мы с Айвеном, – поправила она, продолжая слушать, как Мэри на том конце провода договаривается об отправке полицейской машины.
Люк взглянул на тетю и вернулся в детскую.
– Подожди секунду, – закричала Элизабет в трубку, когда наконец поняла, что ей только что сказал Люк. Она вскочила со стула, ударившись об ножку стола и пролив кофе на его стеклянную поверхность. Чертыхнулась. Черные ножки стула из кованого железа со скрежетом проехались по мраморному полу. Прижав трубку к груди, она бросилась через длинный холл в детскую. Выглянув из-за угла, она увидела сидящего на полу Люка, глаза которого были прикованы к экрану телевизора. Эта комната и его спальня были единственными помещениями в доме, где она разрешала ему держать свои игрушки. Забота о ребенке не изменила ее, как думали многие, и нисколько не смягчила ее характер. Забирая или отвозя Люка, она побывала в домах многих его друзей, где повсюду валялись игрушки, о которые все спотыкались. Ей приходилось пить кофе с мамами, сидя на плюшевых мишках в окружении бутылочек, молочных смесей и подгузников. Но не в ее доме. Эдит знала об этих правилах и не нарушала их. С тех пор как Люк подрос и понял, что за человек его тетя, он тоже стал послушно следовать ее требованиям и играл только в той комнате, которую она ему для этого выделила.
– Люк, кто такой Айвен? – спросила Элизабет, обыскивая глазами комнату. – Ты же знаешь, что нельзя приводить домой незнакомых людей, – озабоченно добавила она.
– Это мой новый друг, – ответил он, не отрывая глаз от накаченного борца, теснящего на экране своего соперника.
– Ты же знаешь, я настаиваю на том, чтобы знакомиться с твоими друзьями до того, как ты приведешь их в дом. Где он? – спросила Элизабет, открывая дверь и входя в детскую. Она надеялась, что этот друг окажется лучше предыдущего маленького разбойника, нарисовавшего портрет своей счастливой семьи несмываемым фломастером прямо на стене, которую после этого пришлось перекрашивать.
– Вон там. – Не отводя глаз от экрана, Люк кивнул в сторону окна.
Элизабет подошла к окну и выглянула в сад перед домом. Никого не увидев, она сложила руки на груди:
– Он что, прячется?
Люк нажал кнопку «Пауза» и наконец оторвал взгляд от борцов на экране. В замешательстве он нахмурился.
– Да вот же он! – показал он на большую подушку, набитую сухими бобами, около которой Элизабет стояла.
Элизабет уставилась на подушку, удивленно раскрыв глаза:
– Где?
– Вон там, – повторил он.
Прищурившись, Элизабет вопросительно посмотрела на него.
– Рядом с тобой, на подушке. – От волнения голос Люка стал громче. Он смотрел на желтую вельветовую подушку, как будто приказывая своему другу появиться.
Элизабет проследила за его взглядом.
– Ты что, не видишь? – Он выронил джойстик и резко встал.
Повисло напряженное молчание, и Элизабет почувствовала, как от Люка исходят волны ненависти. Она понимала, о чем он думает: ну почему она не может увидеть его нового друга, почему не может хотя бы раз подыграть, почему она никогда не может притвориться? Она сглотнула слюну и осмотрела комнату – на тот случай, если действительно не заметила гостя. Но никого не было.
Она наклонилась, чтобы быть с Люком на одном уровне, и у нее хрустнули колени.
– Кроме нас с тобой, в этой комнате никого нет, – тихо прошептала она. Почему-то было легче сказать это шепотом. Легче для нее или для Люка – она не знала.
Щеки у Люка вспыхнули, дыхание участилось. Он стоял в центре комнаты в окружении проводов, руки опущены, на лице застыло беспомощное выражение.
Сердце Элизабет гулко забилось в груди, и она беззвучно взмолилась: «Пожалуйста, ну пожалуйста, не будь как твоя мать». Она прекрасно знала, куда могут завести человека фантазии.
В конце концов Люк не выдержал и сказал, уставившись в пустоту:
– Айвен, скажи ей что-нибудь!
Повисло молчание. Люк смотрел в пустоту, а потом громко засмеялся. Он снова взглянул на Элизабет, и улыбка померкла, когда он понял, что она никак не реагирует.
– Ты что, правда не видишь его? – нервно взвизгнул он. Потом еще более сердито повторил: – Почему ты его не видишь?
– Ладно, ладно! – Элизабет старалась не паниковать. Она выпрямилась, чтобы вернуться на тот уровень, который был ей подконтролен. Она не видела никакого Айвена, а разум не разрешал ей притворяться. Ей хотелось как можно скорее выйти из комнаты. Она подняла ногу, чтобы переступить через подушку, но передумала и решила ее обойти. Уже находясь в дверях, она в последний раз обвела взглядом комнату в поисках загадочного Айвена. Никого.
Люк пожал плечами, сел на пол и вернулся к своей игре с борцами.
– Люк, я ставлю пиццу в духовку.
Молчание. Что она еще должна сказать? В такие моменты она понимала, что даже чтение всех в мире руководств по воспитанию детей ей не поможет. Правильное воспитание идет от сердца, оно должно быть инстинктивным, и уже не в первый раз она огорчилась из-за того, что у нее это не получается.
– Будет готово через двадцать минут, – неуклюже закончила она.
– Что? – Люк снова нажал «Паузу» и посмотрел в окно.
– Я сказала, будет готово через двад…
– Да нет, я не тебе, – ответил Люк, снова погружаясь в мир видеоигр. – Айвен тоже хочет пиццу. Он сказал, что это его любимое блюдо.
– А… – Элизабет беспомощно сглотнула.
– С оливками, – добавил Люк.
– Но, Люк, ты же ненавидишь оливки.
– Да, но их любит Айвен. Он говорит, что любит их больше всего.
– А…
– Спасибо, – сказал Люк тете, посмотрел на лежащую на полу подушку, улыбнулся, поднял вверх большой палец и снова отвернулся.
Элизабет медленно вышла из детской. Вдруг она поняла, что все еще прижимает к груди телефонную трубку.
– Мэри, ты еще тут? – Она начала грызть ноготь и, глядя на закрытую дверь детской, пыталась понять, что ей делать теперь.
– Я уж подумала, что ты тоже отправилась на луну. И собиралась послать машину к твоему дому, – захихикала Мэри.
Мэри приняла ее молчание за обиду и извинилась.
– В любом случае ты была права: Сирша действительно собиралась на луну, но, к счастью, решила по дороге остановиться, чтобы заправиться. То есть чтобы заправиться самой. Твою машину нашли на главной улице, где она мешала проезду. Двигатель работал, а водительская дверь была распахнута настежь. Тебе еще повезло, что Пэдди обнаружил ее до того, как кто-нибудь на ней уехал.
– Дай угадаю. Машина была брошена рядом с пабом.
– Верно. – Мэри сделала паузу. – Ты хочешь подать заявление?
Элизабет вздохнула:
– Нет. Спасибо, Мэри.
– Нет проблем. Я договорюсь, чтобы кто-нибудь пригнал машину к тебе домой.
– А что с Сиршей? – Элизабет мерила шагами холл. – Где она?
– Мы ее некоторое время подержим тут.
– Я за ней приеду, – быстро сказала Элизабет.
– Нет. – Голос Мэри был тверд. – Поговорим об этом позже. Ей нужно успокоиться перед тем, как куда-нибудь отправиться.
Элизабет услышала, как в детской Люк смеется и без умолку болтает сам с собой.
– Кстати, Мэри, – добавила она со слабой улыбкой. – Пока мы с тобой разговариваем, скажи тому, кто пригонит машину, чтобы он захватил с собой еще и психиатра.