– Ну, вот если бы отыскать такую, как твоя Катерина… Она ведь, небось, и в бухгалтерских документах ни в зуб ногой, и борщ тебе готовит, и после работы не задерживается? – спросил Векшин.
– Какая уж тут бухгалтерия… Только вот беда: второй такой же как Екатерина Сергеевна, видимо, уже не найти. Но, ты не расстраивайся, есть другие девушки, умеющие готовить борщ и преподавать химию в средней школе, – ответил Алексей.
– Все. Решено. Начинаю целенаправленно заниматься поисками своего идеала, – сказал Векшин.
– Это как же, опять методом проб и ошибок? – полюбопытствовал Боярский.
– Ты это оставь, пожалуйста. У тебя друг пропадает без любви и без ласки, – грустно ответствовал Векшин.
– Да по-моему, как раз наоборот – от избытка того и другого, нет?
– Вижу, совсем ты ничего не понимаешь в моих порывах и исканиях. Ладно, мне пора. А о моем предложении подумай. Может быть у меня призвание – наставлять юных девиц на путь истинный!
В аэропорту объявили задержку рейса по метеоусловиям, и Павел направился в ближайшую забегаловку взбодриться кофейком. Он уже уселся за столик, когда в дверях кафе начали один за другим возникать какие-то мрачноватого вида люди. Они жмурились на свет, вяло переговаривались, брали стандартный пассажирский набор – кофе, сосиски, салат – и молча принимались за еду. Из обрывков разговоров Павел понял, что это его товарищи по ожиданию, транзитные пассажиры рейса на Одессу. Среди них были представители обоих полов, разных возрастов и уровней достатка, но все они, как один, выглядели живой иллюстрацией к поговорке «Хуже нет – ждать и догонять».
Хотя, нет. Одна парочка в этой компании несколько оживляла картину. Огромного роста мужчина с комплекцией артиста Невинного всерьез взялся ухаживать за красивой посетительницей кафе, имевшей неосторожность сесть за столик вместе с ним. Он оживленно жестикулировал, рискуя сбить приборы на пол, громко высказывался и вообще вел себя очень активно, как и подобает подвыпившему джентльмену средних лет, пораженному женской красотой.
Дама уже начала оглядываться по сторонам, и Векшин совсем было собрался встать из-за стола, но… Он так и не успел разобраться, что же произошло буквально в считанные секунды. Третируемая толстяком женщина вдруг резко обернулась к нему, поманила пальцем и что-то сказала на ухо. Ее собеседник выпрямился, мгновенно протрезвев, покрутил головой, пожал плечами и… заторопился за другой столик.
Павел с восхищением наблюдал за маленькой победоносной акцией красоты и женственности. Тем более что эта стройная Диана показалась ему знакомой. «А впрочем, кому из нас не кажутся давно знакомыми интересные девушки с таким сногсшибательным обаянием. Интересно, что же она ему сказала…»
После трехчасового ожидания (кофе, коньяк, еще коньяк) объявили посадку, и Павел с удовольствием вышел на свежий воздух. Для человека только что расставшегося с какой-никакой любимой женщиной у него было вполне сносное самочувствие. Может быть, все дело было в коньяке, может, в предстоящей встрече с Одессой… А может быть…
Чудо было в том, что ее кресло находилось рядом с его креслом. Он зашел в салон самолета одним из последних, и его соседка уже уютно устроилась на своем месте и прикрыла глаза. «Устала амазонка…». Векшин положил в багаж куртку и тихонько сел в свое кресло. На расстоянии двадцати сантиметров она была еще более привлекательна. Длинные ресницы княжны Мэри, высокий чистый лоб, губы… Интересно, а какие у нее глаза?
А глаза у нее были как минимум сердитые.
– Ну, как, составили общее впечатление?
– Разве, что самое общее. Я вас разбудил, кажется, извините, – сказал Паша.
– Я не спала. Просто…
– …закрыли глаза, чтобы немного помечтать о будущем. Или поразмышлять о прошлом? – коньяк располагал к общению.
– Для абсолютно постороннего человека вы слишком любопытны!
– Так в чем же дело?!
– Уж не хотите ли со мной познакомиться? Вы – со мной!
К удивлению Векшина, в серых выразительных серых глазах соседки плеснулась даже не раздражение, а ярость. Он немного опешил.
В салон вышла стюардесса и пригласила пассажиров оставить, наконец, все свои дела на земле и насладиться полетом.
Векшин послушно начал пристегиваться, и когда снова оглянулся на соседку, та полулежала в кресле, прикрыв глаза. Он склонил к ней голову:
– И все-таки могу я узнать ваше имя?
– Лена меня зовут. Елена Николаевна, – ответила она.
– Что вы говорите… Какое учительское имя-отчество, просто прелесть!
Она открыла глаза.
– А я и есть учительница. Преподаю историю в средней школе.
«Ну, и денек выдался нынче. Она еще и учительница к тому же. Как там Лешка изрек: на твой век учительниц хватит?.. Паша, надо брать…»
– Очень интересно. А еще интересней для меня то, что же вы сказали давеча толстяку за вашим столиком. Наверное, это было что-то яркое и запоминающееся? – продолжал болтать Векшин.
– Какому толстяку? Ах, этому… Я ему сказала, кто он есть на самом деле.
– А что же он совсем об этом не догадывался? Ах да, я понял: вы открыли истину, выбившую его из колеи, – сказал Паша.
– Мужчины не любят и боятся правды, – сказала Елена Николаевна.
– Ну, не обобщайте, милая Диана. Есть ведь и исключения из правил…
Ответа не последовало.
– Трудно с вами. Совсем вы невнимательны к собеседнику.
– Да, пожалуй. А вы бы отдохнули лучше, чем производить впечатление на незнакомых женщин. Поспите, сейчас ведь ночь, – сказала Елена.
Теперь не ответил он. Она искоса взглянула.
Векшин спокойно посапывал себе, скрестив руки на груди.
III. Ах, Одесса, жемчужина у моря
«Он еще и уснул самым бессовестным образом! Насколько же я постарела, если меня невозможно узнать… Женат? Нет, не похоже. Интересно, помнит ли он о нашей… Дура, ты все-таки, Ленка! Интересно, чтобы сказали об этой встрече мои легальные темные силы?.. Да, Павел Векшин, не такой я представляла себе нашу встречу».
Когда она увидела его в кафе, первое, что пришло в голову: скоренько, бочком-бочком выскользнуть оттуда. Но еще до посадки в Москве к ней привязался этот нефтяной барон с огромным брюхом, и ей пришлось вступить с ним в короткую дискуссию. Ну кто бы мог подумать, что в салоне самолета их с Павлом места окажутся рядом… Что они встретятся в этом аэропорту… Что вообще встретятся когда-нибудь…
Елена Николаевна чуточку придвинулась к своему кинематографическому возлюбленному шестилетней давности и поняла, что помимо длительного поцелуя ей хочется оставить на его мужественном лице не менее горячую пощечину, а то и две. Или больше.
– Девушка, – позвала стюардессу. У вас вон там свободное местечко. Можно я…
Едва подали трап на посадке, она выскользнула из самолета и уже через час подъезжала к затейливому особнячку на окраине Одессы, так и не сумев решить, как же ей держать себя при предстоящей встрече с новыми знакомыми.
Несмотря на раннее утро, сквозь плотно зашторенные окна первого или, скорее, полуподвального этажа пробивался свет. Играла огнями вывеска. Как и было обещано, с явно потусторонним названием. Мефисто, царь тьмы, в честь которого и была названа ресторация, в своем рекламном воплощении изображался плотоядным хлыщем, без возраста и очевидных признаков ужасности. Более того, его смазливость наводила на мысль о существовании у темных сил нетрадиционной сексуальной ориентации.
Едва Лена приблизилась к особняку, двери широко распахнулись, и навстречу ей выкатилось что-то маленькое, блестящее, жестикулирующее.