— Железная дорога! — понимающе сказал Иван. — Тут так-то просто проедешь, и то голова кругом, а вам все время думать надо. Это же не печки-лавочки, понимаешь.
— Ну?..
— Поехали…
Они хватили по рюмочке дорогого коньяку, заели шоколадом. Конструктор закурил сигарету с золотым обрезом — тоже из чемодана, вытянул ноги, чуть прикрыл глаза.
— Покой нам только снится, — сказал он негромко.
— Но я вам так скажу, Виктор…
— Александрович. Друзья меня называют — Виктор.
— А вам так скажу, Виктор, — пустился в подхалимаж Иван, — без вашей работы мы бы тоже далеко не уехали…
— Куда вы без нас!
— Вот я — тракторист. Я поучился три месяца — и готово дело: управляю. А ведь его же придумать надо было, сконструировать! Сколько там всяких узлов, систем… — Иван повернулся к Нюре, стал загибать пальцы. — Система питания, система зажигания, система охлаждения…
— Молодец, хорошо знаешь трактор, — похвалил Виктор. — А вот нам, авиаконструкторам…
— Вы же — по железной дороге.
— Нет, я по железной дороге, но с авиационным уклоном. Мы сейчас разрабатываем систему игрек: железная дорога без мостов.
— Как это?
— Так. Вот идет поезд, на пути — река… А моста нет.
— Ну а как же?
— Очень просто: поезд пла-авненько поднимается в воздух, перелетает реку и снова опускается на рельсы.
— Где же у него крылья-то будут? — тоже очень заинтересовалась Нюра.
— Никаких крыльев — воздушная подушка. Паровоз пускает под себя мощную струю отработанного пара — и по пару, по пару…
Иван засмеялся.
— Премию большую могут дать за такую механизацию!
— Могут дать, — согласился Виктор, улыбаясь.
— Так что, правда, что ли? — не поняла Нюра.
Мужчины засмеялись вместе.
— Что ты, шуток не понимаешь? — сказал Иван.
Поезд стал замедлять ход, стал громко стучать на стыках.
— Это какая станция? — встрепенулся Виктор.
Иван выглянул в окно.
— Гор…ск. Горск.
— Сколько здесь стоит?
— Не знаю.
— Наливай по рюмочке… И продолжим мирно беседовать.
— Хватит бы вам, — сказала Нюра. — Виктор Александрович, выпейте один, а мой пусть пропустит. А то он счас по вагону начнет бегать.
— Зачем? — не понял Виктор.
— А он всегда так: как выпьет, так…
— Да брось-ка ты! — обиделся Иван. — С коньяка не забегаешь! Это тебе не самогон.
— Зачем же он бегать будет? Мы будем спокойно сидеть — беседовать. Вы на съезде колхозников были?
— Нет.
— Но какие вопросы…
В это время дверь в купе отодвинулась: стояли милиционер, а за ним… командировочный.
— Вот, пожалуйста, коньяк сидит дует! — брезгливо сказал командировочный. — Он до Новосибирска не доедет. И эта — тоже… куда с таким пьянчугой поехала! На куро-орт!..
— Куда едете? — строго спросил милиционер Ивана.
— К югу. А чего, я не понимаю?.. Вот билеты, вот путевка…
— Тебе не на курорт надо, а в вытрезвитель, — зло говорил командировочный. — Еще жену за собой тащит…
— Минуточку, — остановил его милиционер. Внимательно осмотрел билеты, путевку. — Как же так: не успел отъехать — уже за бутылку?
— Тут недоразумение, товарищи, — спокойно, чуть принахмурившись и негромко заговорил железнодорожный конструктор. — Товарища колхозника угостил коньяком я, и выпили мы — вот, что видите, — совсем немного. До этого он был совершенно трезв, я это утверждаю.
— Вы не заступайтесь за него, не заступайтесь, а то он отблагодарит вас, этот хам…
— Я не заступаюсь! — повысил голос конструктор. — Я констатирую (он выговорил — консцацирую) факт: товарищ был совершенно трезв и угостил его — я. А вас… вам стыдно, товарищ, бегать по милициям и вносить дезинформацию. Кляузами заниматься.
— Я же и кляузничаю! А это что у вас на столе? Боржоми?
— Это коньяк. КВК. У нас в стране нет сухого закона.
Ясно? И не бегайте и не травмируйте людей. Люди едут на заслуженный отдых, а вы тут…
— А кто вы такой, собственно? — ощетинился командировочный.
— Это же самое я хочу спросить у вас; Где вы работаете, кстати? — Конструктор вынул из кармана записную книжку, приготовился записать.
— А вы куда едете? — спросил милиционер.
— В новосибирский академгородок, — небрежно бросил конструктор. — Так где вы работаете, товарищ?
— Не ваше дело.
— Хорошо. — Конструктор спрятал записную книжку. — Я постараюсь это узнать. Через Николая Сергеевича. — Конструктор посмотрел выразительно на милиционера. — Это не составит труда. И тогда вы не мне, а в другом месте ответите, почему вы ходите и запугиваете колхозников. Почему вы им устраиваете проверку документов… и прочее.
— Вы же не слышали, как он тут обзывался…
— Это ваше мужское дело! — Конструктор ни секунды не делал паузы, трудно было вклиниться в его речь еще с каким-нибудь вопросом, например. — Вышли в тамбур и выяснили отношения. Нет, вы приводите милиционера, отвлекаете его тем самым от прямых обязанностей, да еще и внушаете работникам сельского хозяйства недоверие к форме уважаемых сотрудников общественного порядка…
— Спокойней, товарищи, спокойней! — влез наконец милиционер со словами. — Наше дело — предупредить, чтобы товарищ… не забывался, что он в дороге, тем более что он не один. И вам, так же самое, — совет: выпиваете, а без закуски. А еще молоды, опыта в этом деле мало — развезет, и сами не заметите как. Вон же есть вагон-ресторан, взяли первое, второе, ну и выпили. Но тогда есть уверенность, что не развезет. А так — это же риск. Езжайте, никто вам ничего не собирается делать, никто вас не запугивает. Но опять же, мой совет, как старшего товарища: будьте с этим делом бдительны. Коньяк — его ведь только пить приятно, но он свое берет. До свиданья.
— До свиданья.
— До свиданья.
Дверь в купе задвинулась. Некоторое время все молчали. Конструктор откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.
— Валерьянка есть? — спросил он. Он и правда побледнел.
Нюра испугалась.
— Я схожу спрошу у этого… какой постели выдавал… У них есть, наверно.
— Нет, — сказал конструктор. — Не надо. Сейчас мы вот этих капель накапаем. — Он налил себе полстакана коньяка и залпом выпил. — Вот так. Пройдет.
Поезд тронулся.
— Поехали? Ну, вот… а ты, дурочка, боялась… — Конструктора что-то кинуло в болтливость, с коньяка, что ли.
— Ты, Иван, спрашивал насчет системы игрек: только что, на твоих глазах, сработала система игрек. Мы же были в воздухе. Ты не заметил?
— Как в воздухе? — спросила Нюра. — Мы стояли.
— Мы были в воздухе. Пла-авненько поднялись и опусти-ились. — Конструктор показал рукой, как пла-авненько поднялись и опусти-ились.
— Не знаю, кто поднялся, кто опустился, но сердце у меня опустилось в пятки, это точно, — признался Иван.
Конструктор почему-то обрадовался. Даже засмеялся.
— Испугался?
— Испугался! Ссадют, думаю…
— А-а, вот так! И ссадили бы — запросто. Да. Ну, хорошо с вами… но мне пора.
— Куда вы?
— Да пойду поищу тут товарища одного… — Виктор затянул чемодан ремнями. — Товарищ один должен ехать… тоже конструктор. — Виктор взял чемодан в левую руку, правой еще пригубил на дорожку коньячку и раскланялся.
— Вы коньяк-то пробочкой заткните да в карман, — посоветовал Иван. — Товарища-то стренете — будет что выпить.
— Мы найдем. До свидания.
— Виктор Александрович, — заговорила Нюра, — за кофточку-то… я уж и не знаю как благодарить. Дай Бог здоровья жене вашей, деткам, если есть…
— Должны быть, по идее.
— Не заругали бы вас дома-то. Скажут: такое добро, а кому-то отдал.
Конструктор прислушался к шуму в коридоре.
— Ничего… Носите на здоровье, Нюра.