– Настоящее привидение, – наконец произносит Кашка.
– Время суток такое… – кивает Каору. – Час привидений.
– Ужас, правда?
– И не говори.
Обе возвращаются в гостиницу.
Каору сидит одна в офисе, положив ноги на стол. В очередной раз берет фотографию, вни-мательно изучает. Вглядывается в верхнюю часть лица – и с тихим стоном закатывает глаза.
В огромном зале за компьютером работает мужчина. Тот, кого запомнила камера «Альфа-виля». Тот, в светло сером плаще, кто брал ключ от номера 404. Все десять пальцев вслепую пляшут по клавиатуре. С ужасающей скоростью, едва поспевая за мыслью хозяина. Губы стис-нуты. Глаза абсолютно бесстрастны. Хорошо ли, плохо ли движется работа, – на лице его ни ра-дости, ни досады. Рукава сорочки закатаны до локтей, верхняя пуговица расстегнута, галстук ослаблен. Время от времени он берет карандаш и на отрывных листках для заметок выписывает в столбик цифры и коды. Простой карандаш с ластиком, на боку – название фирмы: «Veritech». Еще шесть таких же аккуратно выстроены в карандашнице рядом с компьютером. Примерно одинаковой длины. Каждый – острее некуда.
Офис очень просторный, но вокруг никого нет. Все сотрудники разъехались по домам. В динамиках портативного CD-плейера на столе – не слишком громко, не слишком тихо – плещется музыка Баха. «Английские сюиты» в исполнении Иво Погорелича. В зале темно, и лишь над этим столом горит лампа холодного света. Эдвард Хоппер, окажись он здесь, мог бы написать очередное из своих «одиночеств». Но мужчина за компьютером вовсе не чувствует себя одиноким. Скорее он даже рад изоляции от внешнего мира. Никто не отрывает от мыслей, ничто не мешает выполнять нужное дело под любимую музыку. Работу свою он любит. Идеальный способ отвлечься от бытовой суеты и, не думая о личных сроках и планах, решать любые задачи спокойной логикой и бесстрастным анализом. Растворяя сознание в музыке, мужчина сверлит глазами экран, и его пальцы выплясывают по клавиатуре не хуже самого Погорелича. Ни одного движения вхолостую. В мире существуют лишь готическая музыка восемнадцатого столетия, он сам и стоящая перед ним техническая задача.
Лишь иногда его отвлекает боль в запястье. Вот он делает очередную паузу, отрывается от клавиш, несколько раз сжимает и разжимает правую руку, вращает ладонью, массирует пальца-ми левой. Глубоко вздыхает, бросает взгляд на часы. Чуть заметно хмурится: из-за боли в руке работа движется медленнее, чем обычно.
Одет он чисто и опрятно. Без особой оригинальности, без лишнего лоска, но чувствуется – ему не все равно, в чем ходить. Вещи подобраны со вкусом. И сорочка, и галстук выглядят доро-го – явно от какого-то модного изготовителя. В глазах – тонкий ум. Манеры изысканные. На левом запястье – пластинка часов престижной марки. Очки от «Армани». Большие ладони, длинные пальцы. Ногти ухожены, на безымянном пальце тонкое обручальное кольцо. Лицо не запоминающееся, но волевое. Лет мужчине около сорока, на шее – ни складочки. Более всего этот человек напоминает безупречно ухоженную квартиру. А совсем не любителя китайских проституток в «лав-отелях». И уж вовсе не изверга, способного избить женщину до полусмерти, обобрать до нитки и скрыться с ее вещами. Но в реальности он таки сделал это – да иначе и быть не могло.
Звонит телефон. Но мужчина трубку не берет. Не меняясь в лице, продолжает работать с той же скоростью. Не отрывается от экрана ни на секунду. Телефон трезвонит четыре раза и пе-реключается на автоответчик.
– Рабочий стол Сиракавы, – произносит голос на записи. – Я сейчас не могу подойти к те-лефону. Оставьте, пожалуйста, сообщение после сигнала.
Пищит сигнал.
– Алло! – говорит какая-то женщина. Голос тихий, немного сонный. – Это я.
Голос тихий, немного сонный. – Это я. Если ты там, возьми трубку.
По-прежнему глядя в экран, Сиракава берет со стола пульт дистанционного управления, ставит музыку на паузу. И, нажав кнопку на телефоне, включает систему громкой связи.
– Я здесь, – отзывается он.
– Я звонила уже, – говорит женщина. – Тебя вроде не было. Думала, может, хоть сегодня пораньше домой придешь…
– Звонила? Когда?
– Где-то после одиннадцати. Наговорила тебе на автоответчик.
Сиракава бросает взгляд на телефон. Действительно: лампочка принятых сообщений мига-ет красным.
– Прости, не заметил, – говорит Сиракава. – Работы по горло… После одиннадцати? Это я поужинать выскакивал. Потом еще в «Старбакс» забежал, выпил чашку «маккиато». Ты до сих пор не спишь?
Даже говоря по телефону, Сиракава продолжает стучать по клавишам.
– В полдвенадцатого заснула – страшный сон увидела. Просыпаюсь, а тебя все нет… А что у тебя сегодня было?
Сиракава не понимает вопроса. Его пальцы на мгновение замирают, взгляд соскальзывает к телефону. Морщинки у глаз делаются чуть резче.
– Что значит – было?
– Ну, что ты ел?
– А-а. Китайскую еду. Как всегда. После нее долго есть не хочется.
– Вкусно?
– Да нет. Не особенно.
Глаза возвращаются к монитору, пальцы снова стучат по клавишам.
– А на работе как?
– Да ужас как запутанно. Представь, что в гольфе какой-то кретин мячик в болото забро-сил. Вот и здесь то же самое. Если до рассвета все не исправить, провалится утренняя онлайн-конференция.
– И, конечно, исправлять должен именно ты?
– Угадала, – отзывается Сиракава. – Больше здесь просто некому.
– А ты до рассвета успеешь?
– Конечно. Я же у тебя суперпрофи. Даже в самой жесткой игре счет сравняю. Просто если эта конференция не состоится – считай, нам никогда не поглотить"Майкрософт»…
– Вы хотите поглотить «Майкрософт»?
– Шучу, – говорит Сиракава. – Но еще часок повозиться придется. Потом такси вызову. Дома буду примерно в полпятого.
– Ну, я к тому времени точно засну. В полседьмого вставать, детям в школу завтрак гото-вить…
– Когда ты проснешься, меня будет из пушки не разбудить.
– А когда ты проснешься, я в конторе обедать пойду.
– А когда ты вернешься домой, я уже на работу приеду.
– Значит, снова разминемся…
– Со следующей недели вернусь в нормальный график. Народ придет из отпусков, и новая система постепенно отладится.
– Это правда?
– Скорее всего.
– Месяц назад у меня в памяти уже застряло похожее сообщение.
– Считай, я его скопировал и сохранил как новый документ.
Жена вздыхает:
– Ну хорошо, если правда… Так хотелось бы ужинать с тобой вместе и засыпать в одно время… Хоть иногда.
– М-м…
– Смотри там здоровье не надорви.
– Не волнуйся. Все будет как всегда. Мячик красиво закатится в лунку, и под овации вос-хищенной толпы я сяду в такси и приеду домой.
– Ну, счастливо тебе.
– Пока…
– Ах да, погоди.
– М-м?
– Извини, что беспокою суперпрофи такой ерундой… Если не сложно, купи на обратном пути молока в круглосуточном, хорошо? Обезжиренное, «Таканаси». Если будет, конечно.
– Ладно. Совсем не сложно. «Таканаси», обезжиренное, один пакет.
Отключив телефон, Сиракава глядит на часы, берет со стола керамическую чашку с лого-типом «Intel Inside», залпом допивает остывший кофе.