Армигеры , по‑видимому, имеют много общего с экзультантами, но в социальной системе находятся ступенью ниже. Само наименование указывает на их принадлежность к военному классу, и все же нельзя сказать, что они монополизировали основные позиции в армии; несомненно, их можно сравнить с самураями, находившимися на службе у феодалов в средневековой Японии. Ломер, Никарет, Рахо и Валерия принадлежат к армигерам.
Оптиматы– скорее всего, более или менее зажиточные торговцы. Из семи упомянутых социальных групп представители оптиматов реже всего упоминаются в рукописях. Однако есть некоторые косвенные указания, что Доркас первоначально принадлежала именно к оптиматам.
Как и во всяком обществе, подавляющее большинство населения составляют простолюдины. В основном довольные своей участью, невежественные, поскольку их страна слишком бедна, чтобы дать им образование, они возмущаются высокомерием экзультантов и испытывают благоговейный трепет перед Автархом, который в конечном счете является их собственным апофеозом. Иолента, Хильдегрин и жители Сальтуса принадлежат к простолюдинам, как и бесчисленное множество других персонажей, встречающихся в рукописях.
Окружение Автарха– который вполне обоснованно не доверяет экзультантам – это слуги трона. Эти люди исполняют официальные обязанности и являются советниками Автарха, как военными, так и гражданскими. Судя по всему, это выходцы из простонародья, и следует отметить, что они высоко ценят полученное ими образование. (Для сравнения: подмечено у Теклы.) Самого Северьяна и других обитателей Цитадели, за исключением Ультана, можно отнести к этой социальной группе.
Жрецыпочти столь же загадочны, как и божество, которому они служат, то есть божество в основе своей солярное, но не относящееся к культу Аполлона. (Поскольку Миротворец снабжен Когтем, сама собой напрашивается параллель с орлом Юпитера и солнцем; не исключено, что подобная ассоциация вполне уместна.) Подобно священнослужителям римской католической церкви в наши дни, упомянутые жрецы, похоже, являются членами различных орденов, но в отличие от первых не подчинены никакой единой власти. Временами, несмотря на их очевидный монотеизм, в них проглядывают отдельные черты индуизма. Пелерины, занимающие в рукописях больше места, чем любая другая религиозная община, очевидно, представляют собой сестринскую общину жриц, которых сопровождает вооруженная мужская прислуга (что неудивительно для странствующей группы в подобное время и при известных обстоятельствах).
Наконец, какогеныолицетворяют (к сожалению, они оставляют у нас лишь смутное представление) тот чуждый элемент, который благодаря именно своей инородности является наиболее универсальным, существуя практически во всех известных нам обществах. Их распространенное наименование, по‑видимому, демонстрирует, что простолюдины боялись или, по крайней мере, испытывали к ним ненависть. Появление какогенов на празднестве Автарха указывает на то, что их принимали (вероятно, по принуждению) при дворе. Хотя во времена Северьяна народные массы рассматривают их в качестве однородной группы, не исключено, что на самом деле они отличаются друг от друга. В рукописях данный элемент представляют кумеана и Отец Инир.
Почтительное обращение, переведенное мною как сьер, по‑видимому, относится лишь к представителям высших классов, однако им часто злоупотребляют и на нижних ступенях общественной лестницы. Хозяином, в узком смысле этого слова, называют главу семьи.
Деньги, меры и время
Я посчитал невозможным выяснить точную цену монет, упомянутых в оригинале «Книги Нового Солнца». За отсутствием прямых аналогий всякий кусок золота с оттиснутым профилем автарха мне пришлось назвать хризосом ; несомненно, несколько отличаясь весом и пробой, они тем не менее, похоже, имеют приблизительно равную цену.
Еще более разнообразным серебряным монетам этого периода я дал общее название азими .
Крупные медные монеты (которые, судя по рукописям, являются главным средством обмена среди простого люда) я назвал орихальками .
Несметное число мелких медных и бронзовых денежных знаков (не чеканившихся центральным правительствам, но при необходимости выпускавшихся местными властями и предназначенных лишь для хождения в провинции) я назвал аэсами . Один аэс – стоимость куриного яйца; орихальк– дневной оклад чернорабочего; на азимиможно приобрести пристойно сшитое верхнее платье, подходящее для оптимата; на хризос– хорошего скакуна.
Нелишне напомнить, что меры длины или расстояния, строго говоря, сами по себе несоизмеримы. В этой книге лига обозначает расстояние примерно в три мили; данной мерой правильно исчислять расстояние между населенными пунктами и в рамках таких крупных городов, как Нессус.
Пядь– расстояние между оттопыренным большим и указательным пальцами, то есть приблизительно восемь дюймов. Чейн – длина мерной цепи в сто звеньев, где каждое звено составляет пядь; таким образом, чейн – это примерно семьдесят футов.
Эльпредставляет традиционную длину боевой стрелы – пять пядей, или приблизительно сорок дюймов.
Шаг , приведенный в рукописях, – это примерно два с половиной фута. При упоминании широкого шага указанную длину следует помножить на два.
Наиболее распространенную здесь меру – расстояние от мужского локтя до кончика среднего пальца (приблизительно восемнадцать дюймов) я назвал кубитом . (Нетрудно заметить, что в процессе перевода, стараясь передать – посредством латинского алфавита – оригинальные термины, я выбирал современные слова, понятные каждому читателю.) Термины, обозначающие временнее отрезки редко встречаются в рукописях; периодически приходит на ум что ощущение течения времени, присутствующее у автора и в обществе, к которому он принадлежит, притупилось из‑за общения с интеллектуалами, попавшими под влияние или же преодолевшими временной парадокс Эйнштейна. Там, где эти термины все‑таки появляются хилиад означает период в тысячу лет. Век – интервал между истощением какого‑либо минерала или других ресурсов в их естественном состоянии (например сера) и принятием ими следующей формы. Под месяцем имеется в виду лунный месяц из двадцати восьми дней, и неделя таким образом, в точности совпадает с нашей неделей – то есть четверть лунного месяца, или семь дней Страха – период дежурства часового: одна десятая ночи или приблизительно час и пятнадцать минут.
Дж. В.