— Пабло всегда влекло к крупным собакам. Надо будет ещё раз зачитать ему инструкцию, а то он путает, где зад, где перед. Вас что-то тревожит?
— Ничего!
— Если вам хочется с кем-нибудь поделиться наболевшим, я для этого лучше всего подхожу: я глуха, как пень!
Миссис Клайн покосилась на Розу, та продолжала читать.
— У вас есть дети? — спросила она потерянным голосом.
Мисс Моррисон отрицательно покачала головой.
— В таком случае вы меня не поймёте.
— Но я любила мужчин с детьми!
— Это совсем другое дело.
— Это невыносимо! — взвилась Роза. — Люди, имеющие детей, смотрят на бездетных как на существ с другой планеты. Любить мужчину не менее трудно, чем растить детей.
— Я совершенно не разделяю вашу точку зрения.
— Вы по-прежнему замужем?
Миссис Клайн посмотрела на свою руку, время стёрло след от кольца на пальце.
— Какое же беспокойство доставляет вам дочь?
— Откуда вы знаете, что у меня дочь, а не сын?
— Пятьдесят шансов из ста.
— Думаю, я совершила плохой поступок, — прошептала мать Лорен.
Старушка сложила газету и стала внимательно слушать исповедь миссис Клайн.
— С цветами вы и вправду поступили некрасиво! Почему вы так боитесь её новой встречи с этим молодым человеком?
— Потому что он может разбудить прошлое, от которого нам обеим не поздоровится.
Старушка снова углубилась в свою газету, это помогало ей собраться с мыслями. Потом она положила газету на скамейку.
— Не знаю, о ком вы говорите, но при помощи лжи никого нельзя защитить.
— Печально, — отозвалась миссис Клайн, — я говорю о вещах, которых вам не понять.
Пришлось многое растолковывать. Сначала мать Лорен колебалась, но потом решила, что ничем не рискует, выкладывая правду незнакомке. Так она устала быть всё время одна с этой историей мужчины, похитившего молодую женщину ради её спасения, хотя её собственная мать уже сдалась.
— У вашего молодого человека нет случайно холостого дедушки?
— После того как он вернул мне ключи от квартиры, я больше ничего о нём не слышала.
— Взял и исчез?
— Скорее мы ему немного в этом помогли.
— Мы?
— Известный нейрохирург объяснил ему, на сколько хрупко здоровье моей дочери. Он нашёл тысячу доводов в пользу того, что им надо оставаться врозь.
— Он внял доводам и пропал? Мать Лорен вздохнула.
— Да.
— Я была о нём лучшего мнения! — фыркнула старушка. — Смотрите-ка, когда они дуреют от любви, у них понижаются умственные способности. Этот профессор говорил с ним искренно?
— Наверное, но точно я сказать не могу. Лорен очень быстро поправилась, за несколько месяцев она снова стала прежней.
— Думаете, теперь уже поздно ей рассказать?
— Я каждый день задаю себе этот вопрос, но не могу представить, как она отреагирует.
— Сколько раз я наблюдала, как семейные тайны губят людям жизнь! Мне не повезло завести детей. Только что я с вами спорила, чтобы сохранить достоинство, но вы представить не можете, как мне их не хватает! Но я слишком часто любила, чтобы на это решиться, во всяком случае, такую я придумала себе причину, чтобы не сознаваться, что всё дело в моём эгоизме. Я понимаю ваши колебания, хотя убеждена, что вы не правы. Любовь неотделима от терпимости, которая и придаёт ей силу.
— Как бы мне хотелось, чтобы вы оказались правы!
— Когда уходишь от мужчины, веришь, что забыла его… Но потом что-то о нём напоминает. Как же избавиться от любви к собственным родителям? Мы попусту теряем время, не признаваясь им' в любви, и только после их смерти начинаем отдавать себе отчёт, как нам их не хватает.
Старушка наклонилась к миссис Клайн.
— Если этот молодой человек спас вашу дочь, значит, вы перед ним в долгу. Разыщите его!
И Роза снова углубилась в свою газету. Миссис Клайн посидела ещё немного, попрощалась с соседкой по скамейке, позвала Кали и зашагала по аллее парка.
В холле она забрала букет, ждавший её у лестницы. Квартиру она нашла пустой. Поставила пионы в вазу на низком столике в гостиной, вышла и закрыла за собой дверь.
* * *
Дни недели шли, словно подчиняясь ударам метронома. Каждое утро Лорен подолгу гуляла под деревьями парка «Президио». Иногда она доходила до самого пляжа, что омывал великий океан, садилась там на песок и погружалась в трактат, к которому возвращалась и по вечерам.
Инспектор Пильгез привык в конце концов к расписанию Наталии. В полдень он ели вместе, для одного это был ещё завтрак, для другого — уже обед.
Каждый день, урывая часок между совещаниями в архитектурном агентстве и посещениями строек, Пол встречался с Онегой, ждавшей его на скамейке у пирса с видом на залив.
Мисс Моррисон пользовалась летней погодой, чтобы водить Пабло в маленький парк неподалёку от своего дома. Там она встречала иногда миссис Клайн, а однажды узнала Лорен — по собаке, шедшей за ней по пятам. Дело было в четверг, ласково светило солнышко, она хотела было подойти к Лорен, но решила не отрывать её от чтения. Когда Лорен свернула с центральной аллеи, мисс Моррисон проводила её весёлым взглядом.
После обеда Джордж Пильгез отвозил Наталию в полицейский участок.
Прежде чем вести Онегу ужинать, Пол навещал друга. Он показывал Артуру эскизы и проекты, тот делал карандашом исправления или давал советы по подбору материалов и цветовой гамме.
В эту пятницу Фернстайн остался доволен состоянием своего пациента. Он решил сделать ему контрольное сканирование, как только появится свободная установка, и, если все окажется в порядке, в чём он не сомневался, выписать его. Оснований для того, чтобы Артур занимал бесценную больничную койку, больше не существовало. Какое-то время пациенту рекомендовалось соблюдать разумные предосторожности, но вскоре его жизнь должна была войти в норму. Артур поблагодарил его за внимание и заботу.
* * *
Пол давно ушёл, в коридорах стихла дневная суета, госпиталь перешёл на ночной режим. Артур включил телевизор, выдвинул ящик ночной тумбочки и достал оттуда мобильный телефон. Погружённый в свои мысли, он перебрал имена в меню и отказался от мысли тревожить лучшего друга. Телефон выскользнул из его руки и сполз по простыне, голова откинулась на подушку.
Дверь приоткрылась, в палату проскользнула молодая докторша. Первым делом она проглядела медицинскую карту. Артур разжал веки и молча наблюдал за ней. Вид у неё был сосредоточенный.
— Что-то не так? — промолвил он.
— Все в порядке, — ответила Лорен, поднимая голову.
— Тогда что вы здесь делаете? — спросил он в замешательстве.
— Тише, — прошептала она.
— Почему надо секретничать?
— У меня есть на то свои причины.
— Они тоже секретные?
— Да!
— В таком случае, должен вам признаться, пусть тихонько, что рад вас видеть.
— Я тоже, то есть я рада, что вы идёте на поправку. И очень огорчена, что не обнаружила это кровоизлияние при первом осмотре.
— Вам не за что корить себя. Думаю, я не очень облегчал вам задачу, — сказал Артур.
— Вы так торопились уйти!
— Я поглощён работой, когда-нибудь это меня прикончит!
— Вы ведь архитектор?
— Вот именно.
— В вашем ремесле требуется точность, много математики!
— Верно, как на медицинском факультете. А потом математикой для нас занимаются другие.
— Другие?
— Подсчёты несущей способности, сопротивления материалов — все это лежит на плечах инженеров.
— Что же делают архитекторы, пока вкалывают инженеры?
— Мечтают.
— А о чём мечтаете вы?
Артур долго смотрел на Лорен, потом улыбнулся и показал пальцем в угол палаты.
— Подойдите к окну.
— Зачем? — удивилась Лорен.
— Небольшое путешествие.
— Небольшое путешествие до окна?
— Нет, небольшое путешествие из окна!
Она послушалась, улыбка притаилась в углу её рта..
— Что теперь?
— Откройте его!
— Что открыть?
— Окно!
Лорен послушалась.
— Что вы видите? — спросил он по-прежнему шёпотом.
— Дерево.
— Опишите его мне.
— Как описать?
— Оно большое?
Высотой в два этажа, с большими зелёными листьями.
— Ладно, закройте глаза.
Лорен включилась в игру, внимая в сотворённой темноте голосу Артура.
— Ветви неподвижны в это время дня, ветер с моря ещё не начал дуть. Подойдите к стволу, в трещинах коры часто прячутся цикады. У подножия дерева раскинулся ковёр из сосновых иголок. Они порыжели на солнце. Теперь посмотрите по сторонам. Вы в большом парке, на широких полосах земли высажены приморские сосны. Слева от себя вы увидите серебристые ели, справа секвойи, дальше гранатовые деревья и цератопии, спускающиеся, кажется, к самому океану.
Идите по каменной лесенке вдоль дороги. Ступеньки у неё неровные, но не бойтесь, спуск пологий. Посмотрите направо, там угадывается бывший розарий. Внизу остановитесь и посмотрите перед собой…
Так Артур сплетал из слов мир. Лорен увидела лом с закрытыми ставнями. Она подошла к крыльцу, поднялась по ступенькам и остановилась под верандой. Океан внизу яростно обрушивался на скалы, волны швыряли пригоршни морских водорослей и хвойных иголок. Ветер свистел у неё в полосах, она уже боролась с желанием отбросить их назад.
Она обошла дом, следуя инструкциям Артура, который вёл её шаг за шагом по своей воображаемой стране. Её рука ощупывала фасад, искала клинышек под ставнем. Слушаясь его, она извлекла свою находку кончиками пальцев. Створка распахнулась, она даже услышала скрип петель. Приподняла фрамугу, толкнула внутрь раму, удерживаемую шнурами.
— Не задерживайтесь в этой комнате, в ней слишком темно, пройдите её и попадёте в коридор.
Она двигалась медленными шажками вдоль стен, каждая комната хранила, казалось, свой собственный секрет. На столе стоял старый итальянский кофейник, в нём варился замечательный кофе, тут же находилась старинная кухонная плита.
— Она топится дровами? — спросила Лорен.
— Если хотите, можете найти даже поленья, они хранятся снаружи, под навесом, надо только выйти через чёрный ход.
— Мне хочется остаться в этом доме и продолжать его исследовать, — прошептала она.
— Тогда выйдите из кухни и откройте дверь напротив.
Она оказалась в гостиной. В темноте спало пианино. Она зажгла свет, подошла к инструменту и села на табурет.
— Я не умею играть.
— Это особенный инструмент, привезённый из далёкой страны. Стоит вам вспомнить вашу любимую мелодию, и он сам вам её сыграет, вам нужно только положить руки на клавиши.
Лорен сосредоточилась изо всех сил, и в голове зазвучал «Лунный свет» из «Вертера».
У неё было впечатление, что кто-то музицирует рядом с ней, и чем больше она поддавалась этому впечатлению, тем естественнее и мощнее звучала музыка. Она побывала в каждом уголке дома, забралась на второй этаж, походила из комнаты в комнату. Мало-помалу слова, описывавшие дом, превратились в обилие подробностей, творили вокруг неё жизнь. Она свернула в последнюю комнату, где ещё не успела побывать. Это был маленький кабинет. Взглянув на кровать, она вздрогнула и открыла глаза. Дом исчез.
— Кажется, я его потеряла, — призналась она.
— Не страшно, теперь он ваш, вы сможете вернуться туда, когда захотите, достаточно будет о нём подумать.
— Я не смогу заняться этим одна, я не слишком разбираюсь в воображаемых мирах.
— Напрасно вы себе не доверяете. Я нахожу, что для первого раза вы справились неплохо.
— Вот, значит, в чём вы поднаторели: закрывать глаза и представлять себе разные места?
— Нет, я представляю жизнь, которая идёт там, внутри, а она подсказывает мне остальное.
— Странная у вас работа!
— Скорее странный способ работать.
— Мне пора уходить, скоро медсёстры начнут обход — Вы вернётесь?
— Если сумею.
Она подошла к двери и, прежде чем выйти из па-даты, обернулась.
— Спасибо за эту прогулку, мне очень понравилось.
— Мне тоже.
— Этот дом существует?
— Вы его видели?
— Так, словно побывала в нём!
— Если он существует в вашем воображении, значит, он настоящий.
— Странные у вас мысли!
— Закрывая глаза на то, что их окружает, многие люди становятся слепыми, сами того не замечая. Я старался научиться видеть, даже в темноте.
— У меня есть знакомая сова, которой пригодились бы ваши советы.
— Та, что сидела в кармане вашего халата?
— Вы её запомнили?
— Жизнь нечасто сводила меня с врачами, но трудно забыть такого, который вас осматривает с детской игрушкой в кармане.
— Она боится дневного света, и её дедушка попросил меня её вылечить.
— Надо будет найти для неё детские солнечные очки, у меня были такие в детстве, просто невероятно, чего только через них ни увидишь!
— Например?
— Мечты, черты и приметы воображаемых стран.
— Спасибо за совет.
— Только смотрите, когда вылечите свою сову, скажите ей, что достаточно на одну секунду перестать верить — и мечта разобьётся на тысячу осколков.
— Обязательно скажу, можете на меня поло житься. А теперь отдыхайте.
И Лорен вышла из палаты.
Между пластинками жалюзи просачивался лунный свет. Артур подошёл к окну и раздвинул занавески. Он долго стоял неподвижно, опираясь на подоконник и глядя на деревья. У него не было ни малейшего желания следовать совету друга. Слишком давно он полагался на своё терпение, ничто не лишит его памяти об этой женщине, о пережитом, о путешествиях в другие миры. Скоро он отсюда выйдет.
14
Уик-энд начинался многообещающе, в небе не было заметно ни одного облачка. Всё было тихо, город не торопился просыпаться после короткой летней ночи. С голыми ногами, растрёпанная, в старом свитере, надетом вместо домашнего халата, Лорен занималась за письменным столом, доделывая то, что оставалось с прошлого вечера.
Так продолжалось до одиннадцати часов утра. В это время Лорен ждала почтальона, который должен был доставить заказанную два дня назад книгу. Решив, что книга уже может лежать в почтовом ящике, она пересекла гостиную, открыла дверь квартиры — и вздрогнула, даже вскрикнула от неожиданности.
— Виноват, я не хотел вас пугать, — сказал Артур, держа руки за спиной. — Ваш адрес дала мне Бетти.
— Что вы здесь делаете? — спросила Лорен, оттягивая вниз край свитера.
— Сам толком не знаю.
— Напрасно они вас отпустили, ещё слишком рано, — пролепетала она.
— Признаться, я не оставил им выбора. Вы позволите мне войти?
Она пропустила его в квартиру и предложила присесть в гостиной.
— Я мигом! — крикнула она, запираясь в ванной.
«Я похожа на гремлина», — сказала она себе, пытаясь привести в порядок волосы. Потом, бросившись в гардеробную, она вступила в сражение с вешалками.
— Все хорошо? — спросил Артур, удивлённый шумом.
— Хотите кофе? — крикнула Лорен, отчаянно искавшая, что бы надеть.
Сначала рассматривалась кандидатура джемпера, но он полетел на пол, белая блузка тоже не годилась, следом на ним было отвергнуто платье. За спиной у Лорен выросла целая гора одежды.
Артур вышел на середину гостиной и огляделся. Коже, какое родное место! Светлые деревянные полки были завалены книгами и опасно прогибались, если Лорен пополнит своё собрание медицинских энциклопедий, они непременно рухнут. Артур улыбнулся, увидев, что она поставила свой письменный стол именно там, где раньше стоял его кульман.
За приоткрытыми дверями угадывалась спальня, постель, с которой был виден залив.
Он услышал, как Лорен деликатно кашлянула у него за спиной, и обернулся. Она надела джинсы и белую футболку.
— Кофе с молоком и сахаром, без молока и с сахаром, без сахара и с молоком? — спросила она.
— Как хотите! — ответил Артур.
Она встала за кухонную стойку. Вода забила из крана, как из брандспойта.
— Кажется, у меня авария! — простонала она, между тем как вокруг неё продолжалось наводнение.