— Охотно вам верю, — сказал Артур, вытягивая из коридора собаку, упиравшуюся всеми четырьмя лапами.
— Ах, Гавана! — И мисс Моррисон со вздохом закрыла дверь.
Артур и Пабло двинулись вниз по Филмор-стрит. Собака задержалась под тополем. По неведомой Артуру причине это дерево внезапно вызвало у неё живейший интерес. Артур засунул руки в карманы и привалился к невысокой стене. Пабло представилась нечастая возможность сполна удовлетворить своё собачье любопытство.
В кармане у Артура завибрировал телефон. Он вынул его.
— Хорошо проводишь время? — спросил Пол.
— Прекрасно!
— Чем занимаешься?
— Как твоё мнение, Пол, сколько времени нужно собаке на обнюхивание ствола дерева?
— Лучше я разъединюсь, — озадаченно проговорил Пол — Надо скорее отправиться спать, прежде чем ты задашь мне ещё один вопрос!
* * *
В двух кварталах оттуда, на втором этаже викторианского домика, нависшего над Грин-стрит, в окне спальни молодой женщины-нейрохирурга погас свет.
5
Звонок будильника на ночном столике вырвал Лорен из такого глубокого сна, что ей было невыносимо трудно открыть глаза. Из-за усталости, накопившейся за год, она порой пробуждалась по утрам в сером, безрадостном, как предрассветные часы, настроении. На часах ещё не было семи, а она уже поставила свой «триумф» на госпитальную стоянку. Через десять минут она в медицинском халате покинула этаж отделения «неотложки» и поднялась в палату 307. Её встретила обезьянка, уцепившаяся за шею жирафа. Чуть подальше дремал белый мишка. На подоконнике собрался весь зоопарк Марсии. Рисунки на стенах были удивительно хороши для ребёнка, ослепшего несколько месяцев назад и рисовавшего по памяти.
Лорен присела на койку и погладила проснувшейся Марсии лоб.
— Ку-ку, — пропела Лорен, — вот и новый день.
— Ещё нет, — ответила Марсия, приоткрывая веки. — Пока что ночь.
— Осталось уже немного, моя милая, совсем чуть-чуть. Скоро за тобой придут и начнут готовить.
— Ты останешься со мной? — взволнованно спросила Марсия.
— Мне тоже надо идти готовиться, мы встретимся у входа в отделение.
— Меня будешь оперировать ты?
— Я буду ассистировать профессору Фернстайну, дяде с очень строгим голосом, как ты его называешь.
— Ты боишься? — спросила девочка.
— Ты меня опередила, я хотела спросить тебя о том же.
Девочка ответила, что не боится, потому что доверяет.
— Я иду наверх. Скоро мы с тобой встретимся.
— Сегодня вечером я выиграю пари.
— Что ты загадала?
— Я придумала, какого цвета у тебя глаза, и записала это на листочке, он лежит сложенный в ящике моей ночной тумбочки. После операции мы развернём его с тобой вдвоём.
— Развернём, даю тебе слово, — пообещала Ло-рен, выходя из палаты. На пороге она задержалась, чтобы потихоньку понаблюдать за Марсией.
Та свесилась с койки, не замечая Лорен.
— Знаю-знаю, ты где-то прячешься, хотя тебе совершенно нечего бояться, — говорила девочка, залезшая под койку.
Её ручка ощупывала пол, пока не наткнулась на плюшевую сову. Марсия погладила птицу и усадила её перед собой.
— Ты должна отсюда выйти, тебе совершенно нечего бояться света, — заговорила она. — Если ты будешь доверять мне, я покажу тебе краски; ведь ты мне доверяешь, да? Теперь твоя очередь: ты думаешь, я не боялась темноты? Знаешь, трудно описать тебе день, он просто красивый, и все. Я предпочитаю зелёное, но красное тоже люблю, у красок есть запах, по нему их и узнают, погоди, не двигайся, я тебе покажу.
Девочка выбралась из своего убежища и осторожно перешла к тумбочке, чтобы вынуть оттуда чашку и стакан. Снова устроившись под койкой, она показала сове клубнику и произнесла решительно:
— Вот это красное, а вот это зелёное (указывая на мяту в стакане). Видишь, как хорошо пахнут цвета? Если хочешь, можешь попробовать, а мне нельзя, перед операцией у меня должен быть пустой живот.
Лорен вернулась в палату.
— С кем ты разговариваешь?
— Я знала, что ты здесь, — ответила девочка. — Я разговариваю со своей подругой, но показать её тебе не могу, она всё время прячется, потому что боится света и людей.
— Как её зовут?
— Эмилия! Тебе не узнать, что она говорит.
— Почему?
— Тебе не понять.
Лорен опустилась на колени.
— Можно мне к тебе под кровать?
— Можно, если ты не боишься темноты.
Девочка подвинулась, пуская в своё убежище Лорен.
— Можно мне взять её с собой наверх?
— Нет, по старому дурацкому правилу зверей в операционную не пускают. Не беспокойся, рано или поздно правило отменят.
* * *
Денёк выдался солнечный. Артур решил прогуляться пешком до своего архитектурного агентства на Джексон-стрит.
Пол дожидался его на улице.
Дверь приоткрылась, и в ней показалось смеющееся лицо Пола.
— Ну и сколько? — спросил он.
— Сколько — что? — переспросил Артур, нажимая на кнопку кофейного автомата. — …времени собачонка обнюхивала дерево?
— Двадцать минут!
— Завидую я тому, как ты проводишь вечера, старичок! Я говорил по телефону с двумя нашими знакомыми из Кармела, они вернулись и не прочь поужинать сегодня с нами. Можешь захватить собачонку, если боишься заскучать.
Пол постучал пальцем по циферблату часов, им нужно было спешить. Предстояла встреча с важным клиентом.
* * *
Лорен вошла в стерилизационный шлюз, вытянула вперёд руки и надела халат, поданный медсестрой. Продев руки в рукава, молодая нейрохирург завязала за спиной тесёмки, подошла к стальной раковине и стала тщательно мыть руки. Она замирала от страха. Медсестра вытерла ей руки, посыпала тальком ладони и вскрыла упаковку с парой стерильных перчаток, которые Лорен поспешно надела. В светло-голубой пилотке, с закрытой маской ртом Лорен сделала глубокий вдох и вошла в операционную.
За пультом сидел Адам Петерсон, специалист по функциональному нейросканированию, и следил за системой подготовительной эхографии. В машину уже были введены картинки ядерно-магнитного резонанса мозга Марсии. Сравнивая эти изображения с теми, которые будет предоставлять в реальном времени эхограф, компьютер сможет точно определить удаляемую часть опухоли. Управляемая Адамом, система станет в процессе операции выдавать новые снимки мозга.
* * *
Профессор Фернстайн вошёл через несколько минут вместе со своим коллегой, доктором Ришаром Лалондом, приехавшим из Монреаля.
Доктор Лалонд поздоровался с бригадой, устроился за аппаратом нейронавигации и взялся за две его рукоятки. Умело управляемые хирургом, механические руки, связанные с главным компьютером, могли с точностью до микрона резать опухолевую массу. На протяжении всей операции точность хирургического вмешательства сохраняла критическое значение. При малейшем отклонении от траектории Марсия могла лишиться дара речи или способности двигаться, хотя и излишняя осторожность могла сделать операцию бесполезной. Лорен сосредоточенно молчала, перебирая в голове детали процедуры, которая вот-вот начнётся и планированием которой она так напряжённо занималась уже несколько недель.
Марсию подготовили в соседней палате и вкатили на каталке. Медсёстры со всеми предосторожностями устроили её на операционном столе. Капельницу на штативе присоединили к её руке.
Норма, главная медицинская сестра Госпиталя, рассказывала Марсии, что усыновила детёныша панды.
— Как же вы его привезли? Вам разрешили? — допытывалась Марсия.
— Нет, — отвечала Норма смеясь, — он останется у себя на родине, в Китае, но мы будем обеспечивать его всем необходимым, пока он не сможет жить отдельно от своей мамы. Только вот никак она не подберёт для зверёныша кличку, — добавила Норма. — Как лучше назвать панду?
Пока девочка ломала голову над этим вопросом, Норма поставила ей на грудную клетку разноцветные пластинки, соединённые с электрокардиографом, а врач-анестезиолог ввёл ей в указательный палец крохотную иглу. Это был зонд, с помощью которого можно контролировать состав крови. Врач ввёл препарат в капельницу и заверил Марсию, что та сможет продолжить раздумья об имени для детёныша панды после операции. А пока следовало сосчитать вместе с ним до десяти. Анестетик опустился по катетеру и проник в вену. Марсия уснула между цифрами «два» и «три». Реаниматолог следил по мониторам за показателями жизнедеятельности. Норма замкнула на лбу у Марсии обруч, чтобы исключить какие-либо движения головой.
Подобно умелому дирижёру, Фернстайн произвёл перекличку своей бригады. Каждый участник доложил со своего поста о готовности. Фернстайн подал сигнал доктору Лалонду, и тот нажал на рукояти аппарата нейронавигации. Лорен следила за ним не отрываясь.
Первый надрез был произведён в 9 часов 27 минут, началось двенадцатичасовое путешествие в сокровенные глубины детского мозга.
* * *
Проект, представленный Полом и Артуром, как будто приглянулся клиентам. Директора консорциума, выбиравшие архитекторов для своей новой штаб-квартиры, сидели вокруг огромного стола красного дерева в зале заседаний. Все утро Артур расписывал, каким будет вестибюль, какими — залы, какими — прочие помещения; в полдень его сменил Пол с диапозитивами чертежей и рисунков, появлявшимися на экране у него за спиной. Когда часы на стене показали четыре часа дня, председательствовавший поблагодарил двоих архитекторов за выполненную ими работу. Члены совета директоров все обсудят и до конца недели примут решение, какому из двух представленных проектов отдать предпочтение.
Артур и Пол встали, попрощались с присутствующими и вышли. В лифте Пол длинно зевнул.
— Кажется, всё вышло неплохо, как твоё мнение?
— Вероятно, — тихо откликнулся Артур.
— Тебя что-то не устраивает? — спросил его друг.
— Как ты думаешь, в универмаге «Мейси» продаются поводки-рулетки?
Пол поднял глаза к потолку кабины. Прозвучал звонок, двери раздвинулись на третьем уровне подземного гаража.
— Я совершенно вымотан, — сказал Пол. — Такие презентации чрезвычайно изнуряют.
Артур сел в машину, ничего не сказав.
* * *
Сердечный ритм Марсии был стабилен, Фернстайн потребовал постепенного увеличения анестезии. Вторая серия эхограмм подтвердила нормальный ход резекции. Миллиметр за миллиметром электронные руки под управлением доктора Лалонда резали опухоль в затылочной доле мозга Марсии и поднимали срезы на поверхность. На четвёртом часу работы Лалонд оторвался от работы.
— Смену! — потребовал он, его глаза выражали беспредельное утомление.
Фернстайн подал Лорен знак занять место за аппаратом. На мгновение она растерялась, взгляд профессора подбадривал и возвращал уверенность.
Тысячи раз она повторяла эти движения на стимуляторе, и вот настал день, когда от её умения зависела человеческая жизнь.
Как только она села к аппарату, страх сняло как рукой. Лорен сияла. Кончиками пинцета она ухватила свою мечту.
Её действия были безупречны, её умение ошеломляло. Вся бригада следила за ней, Норма уже читала в глазах профессора гордость за способную ученицу.
Лорен сидела у манипулятора до начала седьмого часа операции. Когда ей тоже понадобилась замена, компьютер показывал, что резекция сделана на 76 процентов. Лалонд занял своё место, одобрительно подмигнув молодой сотруднице.
* * *
— Я высажу тебя у агентства, а сам смоюсь домой, — сказал Пол.
— Лучше довези меня до Юнион-сквер, мне надо купить кое что.
— Можно мне узнать, чего это ты вздумал покупать поводок, не имея собаки?
— Для одной знакомой!
— Успокой меня: у неё-то по крайней мере собака есть?
— Ей семьдесят девять лет, если это сможет тебя успокоить.
— Не сказал бы, — вздохнул Пол, тормозя у тротуара перед большим универмагом «Мейси».
— У нас сегодня ужин. Где встречаемся? — спросил Артур, вылезая из машины.
— «Клиф-Хаус», в восемь вечера. Будь добр, сделай над собой усилие, а то в последний раз ты вовсе не блистал вежливостью. Тебе предоставляется второй шанс произвести хорошее первое впечатление, постарайся его не упустить!
Артур проводил кабриолет взглядом, посмотрел на витрину и ступил во вращающиеся двери универмага.
* * *
Анестезиолог заметил на мониторе отклонение в показаниях и проверил содержание кислорода в крови. Бригада увидела, как он переменился в лице. Инстинкт подсказывал ему, что нужна осторожность.
— У вас кровотечение? — спросил он.
— Пока ничего не видно. — Фернстайн наклонился к монитору доктора Петерсона.
— Но что-то не так! — настаивал анестезиолог.
— Делаю повторную эхограмму! — доложил специалист по нейросканированию.
От безмятежности, царившей в операционной, не осталось следа.
— Малое промывание! — сухо распорядился доктор Кобблер, увеличивая поступление кислорода.
Лорен почувствовала себя бессильной. Она уставилась на доктора Фернстайна. По глазам профессора было видно, что положение вот-вот станет критическим.
— Возьмите её за руку, — сказал ей шёпотом наставник.
— Что делать? — спросил у Фернстайна Лалонд.
— Продолжаем! Адам, что на эхограмме?
— Пока ничего особенного, — был ответ.
— У меня начало аритмии, — доложила Норма, глядя на мигающий электрокардиограф.
Ришар Лалонд со злостью хлопнул ладонью по пульту.
— Рассечение задней мозговой артерии! — сухо проговорил он.
Все члены бригады переглянулись. Лорен перестала дышать и зажмурилась.
Было семнадцать часов двадцать две минуты. Через минуту повреждённая стенка артерии, подававшей кровь в заднюю часть мозга Марсии, прорвалась на участке в два сантиметра. Под давлением хлынувшей потоком крови разрыв неуклонно увеличивался. Несмотря на спешно поставленный Фернстайном дренаж, кровь стремительно заливала мозг.
В семнадцать часов двадцать семь минут на глазах у всей бессильной что либо изменить бригады — четырех врачей и медицинских сестёр — Марсия навсегда перестала дышать. Ручка девочки, которую стискивала Лорен, разжалась, словно выпуская последнее дыхание жизни, которое она ещё удерживала в ладони.
Бригада молча вышла из операционной и разбрелась по коридору. Сделать ничего было нельзя. Опухоль, в своей злокозненности, прятала от самых современных приборов аневризму мелкой артерии в мозгу Марсии.
Лорен осталась одна, не выпуская неподвижные пальцы девочки. Норма подошла и осторожно вынула мёртвые пальцы из сжатой руки нейрохирурга.
— Ступайте.
— Я обещала… — прошептала Лорен.
— Это — единственная ошибка, которую вы сегодня совершили.
— Где Фернстайн? — спросила она.
— Пошёл, наверное, к родителям малышки.
— Лучше бы это сделала я.
— По-моему, вы уже исчерпали свою дневную норму переживаний. Позвольте дать вам совет: прежде чем ехать домой, побродите по большому магазину.
— Зачем?
— Чтобы увидеть жизнь. Сотни жизней!
Лорен погладила Марсию по лбу и закрыла голову ребёнка зелёной простыней, после чего покинула операционную.
Норма смотрела, как она удаляется по коридору. Покачав головой, она выключила свет над операционным столом. Помещение погрузилось в темноту.
* * *
Артур набрёл на своё счастье на четвёртом этаже огромного магазина: поводок-рулетка, который наверняка порадует мисс Моррисон. В ненастные дни она сможет оставаться под козырьком, скрытая от дождя, меж тем как Пабло будет всласть шарить на обочине.
Артур отошёл от кассы в центре зала, где расплатился за свою покупку. Ему улыбнулась женщина, выбиравшая мужскую пижаму. Он улыбнулся в ответ и направился к эскалатору. На механической лестнице на плечо легла лёгкая рука. Артур оглянулся, женщина спустилась к нему на одну ступеньку.
Из всех своих любовных связей он сожалел всего об одной…
— Не говори, что не узнал меня, — сказала Кэрол Энн.
— Прости, я был занят своими мыслями.
— Знаю. Мне известно, что ты жил во Франции. Тебе полегчало? — осведомилась она сочувственным тоном.
— Да, а что?
— Я узнала, что та девица, из-за которой ты от меня ушёл… В общем, что ты овдовел, какая жалость…
— О чём это ты болтаешь? — воскликнул поражённый Артур.
— В прошлом месяце я столкнулась на одном коктейле с Полом. Мне действительно очень жаль.
— Я в восторге от встречи с тобой, но, к сожалению, немного опаздываю, — бросил Артур.