— Что до тебя, так тебя не за что полюбить даже твоей невесте!
Розамунда в тревоге взглянула на Бриона, перевела взгляд на Гагериса.
Гагерис по-акульи ухмыльнулся ей, смерил ее взглядом с ног до головы, задержав его на некоторых подробностях фигуры, скрытых просторным платьем.
— А ей и не надо меня любить, братец. Вся любовь, какая нужна, — это по моей части.
— Никакая не нужна! — рявкнул Драстэн. — Дождись, пока тебя обвенчают, а потом будешь такие разговоры вести, мальчишка!
— Что такое? — незамедлительно встряла Петронилла. — Разве он не имеет права так говорить? Или вас, сударь, задевает всякое замечание по адресу хорошенькой молоденькой особы?
— А разве вы не призваны заботиться о том, чтобы оберегать это нежное дитя, которое вы взрастили как собственную дочь? — прищурился Драстэн.
— Интересно, как это я могу ее оберегать, если рядом вы, сударь?
Розамунда с упреком обратилась к Бриону:
— Вот видите, что вы наделали! Теперь из-за вас они никогда не успокоятся!
Брион сдвинул брови и негромко отвечал:
— Они все равно бы грызлись, не важно, сказал бы я, что сказал, или промолчал бы. Разве это я отослал тебя из родного дома, чтобы тобой помыкали, как пешкой при игре в шахматы?
Розамунда вздрогнула, будто ее ударили по щеке.
— Какой отец, какая мать не мечтают, чтобы их дочь стала королевой?
— Твоему отцу следовало бы из предосторожности для начала взглянуть на жениха.
— Не говори дурно о покойном, — проворчал Драстэн.
— А я не о покойном дурно говорю, — огрызнулся Брион и, прищурившись, воззрился на старшего брата. — Даже тогда, когда Гагерису было двенадцать, никто не признал бы в нем истинного рыцаря!
— О, для тебя выше рыцарства ничего нет, верно? — оскалился Гагерис. — Тебе плевать на правосудие, на процветание народа, на хорошее управление собственной провинцией!
— Народ в Йоркшире живет счастливо, братец, вполне богато и безопасно!
— Да, потому что тебе повезло и ты сыскал превосходного сенешаля! — с завистью воскликнул Гагерис.
— В то время, как ты и не подумал подыскать такого же для себя, принц Уэльский, и потому валлийцы прозябают в нищете!
— О, хватит, хватит! — вскричала Розамунда, зажала уши ладонями и сердито посмотрела на Бриона. — Неужто вы не можете выказать хоть каплю почтения вашему будущему сюзерену? Так ли вы будете пенять ему, когда он станет вашим королем?
Брион зарделся от гнева и обиды, а Гагерис довольно осклабился.
— Не стоит огорчать прекрасную даму, о доблестный рыцарь! Она права, говорите поучтивее с теми, кто выше вас!
Брион одарил брата взглядом, полным ненависти, и проговорил:
— Я поступлю так, как пожелает мой будущий сюзерен.
— Молчание — золото, — вздохнул принц Джон. — Моя будущая свояченица умеет его добиваться.
«Только потому, что Брион готов ее послушаться, — подумал Мэт. — Но неужели именно поэтому она так резка с ним?»
— Ваши речи подобают истинному рыцарю, — сказала Бриону Алисанда и обратилась к Петронилле и Драстэну:
— Вы можете гордиться им.
Петронилла от этого комплимента так и расплылась в улыбке и с притворной любовью воззрилась на среднего сына, а вот Драстэн явно остался недоволен и нахмурился.
— Ну-ну, — язвительно вымолвил Гагерис. — Просто вы, ваше величество, как и трубадуры, не знаете, какой скотиной порой может быть Брион.
— Скотиной? Это когда же? Быть может, тогда, когда я тебе не дал забить насмерть розгами того... крестьянина?
При этом Брион смущенно взглянул на Розамунду, и у Мэта не осталось никаких сомнений в том, какого пола был тот крестьянин. Розамунда на Бриона не смотрела, она снова уставилась в свою тарелку.
Гагерис ответил брату злобным взглядом.
На взгляд Мэта, все выглядело вполне логично.
Если уж второму по счету ребенку в семействе полагалось родиться бунтовщиком, то в этом семействе Брион вполне мог быть благородным и прямодушным.
— А про меня никто никогда не говорит, — пожаловался Мэту Джон.
Мэт удержался от искушения сказать, что он догадывается почему, но взялся было плести какой-то учтивый ответ, однако в это время на обвинение Бриона собрался ответить Гагерис.
— Насколько мне помнится, ты в тот раз был в кольчуге и при мече, а я безоружен!
— Закаляй ты свое тело, ты бы тоже смог надевать кольчугу, когда отправляешься к... — Брион бросил опасливый взгляд на Розамунду и не сказал того, что собирался сказать. — Когда отправляешься по делам.
— «По делам», туда же! — хихикнул Драстэн. — Это все равно что про петуха сказать, что он в курятник «по делам» наведывается!
При этом он не спускал глаз с Розамунды и получил явное наслаждение от того, как та покраснела.
Но уж если король наблюдал за Розамундой, то за ним пристально следила королева, и при виде такого внимания супруга к юной принцессе Петронилла помрачнела как туча.
— Так вы полагаете, что молодой человек должен гордиться волокитством, супруг мой?
Драстэн одарил супругу легкомысленной улыбочкой.
— Уж лучше, чтобы он занимался этим до брака, женушка дорогая, чем после.
— Это уж точно, — кивнула Петронилла, и глаза ее уподобились острым ледышкам. — Шляться по девкам после свадьбы — это уж никуда не годится.
— Еще вина, — поспешно проговорила Алисанда, взяла со стола кубок и протянула слуге.
— Кувшин пуст, ваше величество. Откупорить новую бочку? — смущенно спросил слуга.
— Не надо. Пожалуй, пора выпить бренди. — Алисанда встала, поднялись и все остальные — так было положено. — Ваши величества, не оставить ли нам молодых людей наедине друг с другом и не предаться ли беседам на более спокойные темы, приличествующие нашему возрасту?
— О да. По крайней мере — нашим титулам, — согласился Драстэн и галантно добавил:
— Вас, ваше величество, нельзя числить среди тех, на кого уже давит груз прожитых лет.
Петронилла одарила его очередным ледяным взором — ведь она была значительно старше мужа.
— Вы мне льстите, ваше величество. — С этими словами Алисанда обратилась к Розамунде. — Не приказать ли мне скрипачам сыграть для танцев, леди?
— Только не ради меня, ваше величество, прошу вас, — торопливо отказалась Розамунда. — У меня разболелась голова. Думаю, я сразу лягу спать.
«Вот везет же ей, — подумал Мэт. — Да от таких застольных бесед у кого хочешь голова разболелась бы». А сам он никак не мог отлучиться вплоть до самого конца обеда, даже если бы у него разыгралась мигрень.
— Я тоже уйду пораньше, — заявил Джон и бросил жадный взгляд на Розамунду. Гагерис наступил под столом ему на ногу. Джон стиснул зубы и стерпел. Явно терпеть такое ему было не впервой.
— Давай, братец, ложись, спи крепко, — ухмыльнулся Гагерис. — Предоставь ночную жизнь тем, кто знает в ней толк.
— Ты бы поостерегся, Гагерис, — посоветовал старшему сыну Драстэн. — Я обучал Джона искусству драки на мечах. Он сильнее, чем ты думаешь.
— Ну так пусть тратит свою силу наедине с собой. — Гагерис отвернулся к Бриону. — Пойдем, братец! Пойдем-ка разыщем шахматную доску и поиграем!
Мэт ни на секунду не усомнился в том, что их игру затянутся за полночь, вот только он сомневался в том, что играть братья станут в шахматы.
Глава 2
Две королевские четы в сопровождении родителей Мэта, призванных служить амортизаторами, перешли в солярий. Слуга налил всем бренди, поставил на стол графин и по знаку Алисанды удалился.
— Какие дивные покои, ваше величество!
Петронилла окинула взглядом забранные деревянными панелями стены, увешанные гобеленами, персидский ковер на паркетном полу, огромное стрельчатое окно. Сейчас шторы были закрыты, поскольку наступила ночь.