Имей в виду, что здесь в Англии порядки не таковы, как на Востоке, женщины не сидят взаперти в доме. Через день-два, наши девушки увидят местных простолюдинок и услышат их разговоры. Не хотел бы я, чтобы в моем доме начались те же непристойности, что я помню со своей юности... – Он запнулся, но сказал все же:
– Знаешь, Торин... Мне иногда кажется, что я не... не сделал бы то, что я сделал в молодости, если бы не те ужасы, тот разврат, что я видел вокруг себя с детства. Моя христианская душа корчилась, ненавидела это все, и поэтому я оказался не так тверд в вере, как следовало бы.
– Это было давно, сэр – милорд, – сказал Торин с сочувствием. – Мы все были там. Зато теперь мы вернулись. И все по-другому, правда?
– Хотел бы я, чтобы все было по-другому. Думаешь, почему я привел всех вас, кто служил мне дольше других, зачем собирал вас со всех углов, держал при себе с желторотых лет? Зато теперь есть у меня три десятка людей, которым я полностью верю. Моих людей, Торин. Они мои рыцари, и плевать мне что у некоторых нет родовых владений или вообще род неведом. Я сам дарю имена! Сэр Торин Мак-Аллистер, я, лорд Конрад Арден, намереваюсь посетить вас в вашем родовом замке! Не позднее, чем через пять лет.
– От этого замка даже камней не осталось, милорд, – печально заметил молодой рыцарь.
– Камни будут! Разве ты не сказал сам, что они уже готовы и лежат в кучах? Выше голову, сэр Торин! И ступай, наконец, устраивайся, а то не успеешь к торжественному обеду.
Глава II
Конрад, лорд Арден, отослав своего первого рыцаря, направился в комнаты, предназначенные его жене. В коридоре левого крыла ждал человек, которого он сегодня с утра не видел – его личный слуга.
– Привет, Маркус, ты почему здесь? Госпожа у себя?
– Ваша Милость, – степенно поклонился жилистый Маркус Стоуни.
– Ее Милость графиня в своей спальне. Она велела мне дождаться здесь Вашу Милость и просить проследовать в ее гардеробную, где для Вашей Милости приготовлено умывание.
– Спасибо. Кстати, не стоит постоянно повторять “Ваша Милость” и “Ее милость”, Маркус. Достаточно сказать “милорд” или “миледи”.И ли “сэр”.
– Да, милорд, – поклонился усердный слуга и открыл перед ним толстую дверь в жарко натопленное помещение.
Очевидно, Леонсия вполне разумно определила для этой комнаты роль ванной – по крайней мере, на первое время. Там уже стояла широкая деревянная бадья, полная воды и исходящая паром, а рядом – несколько табуретов с грудами чистого полотна.
И сама она тоже была здесь.
– Любимая. – Он подошел и поцеловал жену. – Ты уже искупалась, вижу. Теперь моя очередь?
– Маркус! Помоги, будь добр, твоему господину, – махнула она слуге и улыбнулась мужу.
Тот с облегчением присел на скамью и позволил Маркусу снять с себя сапоги, что были целый день на его ногах. Так же быстро тот освободил его от туники и плотных узких штанов для верховой езды, необходимых в холодный день, но чертовски за весь день надоевших. Пропотевшее белье также было отброшено, и лорд Арден с большим удовольствием влез в импровизированную ванну.
Еще массаж бы, тихо подумал он. Но прошли те времена, когда стоило только пожелать – мигом подбегали юные девы... Гм...
– Устал, милый? – тихонько шепнула Леонсия и пододвинулась к самой бадье. – Хочешь массаж? Я позову Лалли, она здесь рядом.
– Не надо, – вздохнул лорд Арден. – Сегодня не надо. Да и вообще... Стоило бы подумать о новых правилах. Как жить здесь, на новом месте. Как титуловать, к примеру. Вот Маркус готов с каждым словом повторять “Ваша Милость”, а ведь он в чем-то прав. Пусть я не король, но в этой земле, в этом графстве я – главный. И пусть у меня больше нет власти...
– У тебя есть власть, – перебила его жена. – В этом графстве ты – властелин. Выше только король, но он далеко.
А никто из его чиновников не посмеет тебе приказывать или запрещать.
– Почему?
– Дорогой, ты устал. – откровенно засмеялась Леонсия, наклоняясь и поглаживая мужу затылок. – Стоило один день провести в седле, и ты забыл, как быть королем. Да эти чинуши за счастье почтут целовать твои руки! Стоит только раз на них глянуть, как ты всегда делал, и все. Все будут твоими рабами.
– Кстати, о рабах, – вспомнил он.
– Надо поскорее проверить, кто они, как содержатся. Какое жилье там, и вообще...
– Торин уже сделал это. Он выгнал пятерых стражников, назначил свою охрану и велел всех накормить. А остальное сделаем завтра. На сегодня уже хватит, мой дорогой, время отдыха. Да и столы сейчас накрывают. Все дела – на потом.
– Моя милая, – он закрыл глаза, расслабляясь под ласками жены, прильнувшей к его груди. – На этом свете не бывает «потом». Каждый миг наступает после другого мига, и время не делится на «сейчас» и «потом»... Власть – это ремесло, требующее труда без выходных и праздников. Если от нее устаешь, она просто уходит и не возвращается.
– Ты, оказывается, еще помнишь, как быть королем! – снова засмеялась Леонсия.
– Помню, любимая. И поэтому хотел бы обсудить с тобой еще кое-что.
Он прервал разговор и лениво махнул Маркусу. Тот умело и быстро помог ему вымыться, встать из ванны и обсушиться.
Когда лорд был готов, муж и жена вместе прошли в ее спальню переодеться к ужину в платье, извлеченное из багажа.
– О чем вы еще хотели поговорить, милорд? – церемонно обратилась к нему Леонсия, пока рослая, сурового вида горничная закалывала ее длинные белокурые волосы и набрасывала на них тонкое покрывало. Девушку эту звали Эльфрида Тальберг, как помнил сэр Конрад. Жена привыкла звать ее просто Фридой.
– Спасибо, Фрида, – поблагодарила Леонсия, не дождавшись ответа мужа.
– Леди Эльфрида, – сказал лорд Арден. – Прошу вас переодеться и занять ваше место за столом в зале. Леди Арден и я выйдем через несколько минут. Ты, Маркус, также ступай и готовься к ужину.
Слуга поклонился. Эльфрида отвесила низкий, почтительный реверанс.
Леонсия и сэр Конрад остались наедине.
– Кажется, я поняла, о чем речь, милорд, – задумчиво проговорила хозяйка замка. – Речь пойдет о том, как мы должны обращаться друг к другу и к нашим подданным.
– Вассалам, любимая, – поправил он. – У нас больше нет подданных. От того, как мы будем к ним обращаться, зависит наша жизнь на этой земле.
Он помолчал, собираясь с мыслями, чтобы выразится как можно яснее:
– Как вообще можно править людьми? Как удержать власть? Сила, страх всегда ненадежны. На каждую силу есть большая сила, всякий страх побеждается другим страхом. И даже голод – не средство, у голодных подданных господин – всегда злейший враг.
– У нас есть золото, есть земля и просторный дом, и у нас есть наши люди. Отряд воинов, я сам их вырастил, некоторых даже в своем доме. Я их учил, как нести службу и как сражаться. Только им я доверяю охрану своего дома и безопасность нашей семьи. Я не хочу их потерять.
– С нами пришло много людей. Мы прошли длинный путь, и никто из них не подвел. Те, что сбежали в первые дни, не в счет – этого стоило ожидать, просто кое-кому свобода ударила в голову.
Но все те, что дошли сюда – наши преданные друзья. И неважно, что держит их – преданность или боязнь одиночества, но чем дольше каждый остается со мной, тем ближе и крепче я связан с ними. Да что говорить, любимая, ты лучше всех это знаешь. Разве служил бы мне Торин, Алан, Ламберт – да все они! – если бы не любили тебя?
– А девушки – тебя, дорогой, – лукаво поддразнила Леонсия. – Некоторые последовали сюда за нами, чтобы не расставаться с тобой. Например, Лалли. То есть донна Эвлалия.
– Донна Эвлалия сделала это по собственному желанию, зная, что ее ждет...