– Как же это? – Он задумался. – Понимаете, тут не так все просто. Из-за вас могут люди пострадать!
– Каким образом?
– Распределительные щиты у всех подключены к главному компьютеру на станции. И вот от вас одного станут приходить не такие сигналы, как от других. Вы понимаете, что тогда нач-нется?
– Понимаю. Надо увязать железо и программы, да?
– Хорошо, что понимаете. Может, позволите войти?
Сдавшись, я открыл дверь и впустил его.
– А зачем мне в квартире распределительный щит? – поинтересовался я. – Почему бы ему не висеть в каком-нибудь служебном помещении?
– Так повелось, – сказал монтер, тщательно изучая кухонную стену в поисках щита. – Кста-ти, распределительные щиты всех раздражают. В хозяйстве их не приспособишь, да и громозд-кие они.
Я покивал. Он залез в носках на стул и стал обследовать потолок. Ничего у него не находилось.
– Кладоискательство какое-то! – пожаловался он. – Вечно так запихают, что и не догада-ешься, куда. Наказание одно. Или еще какое-нибудь пианино дурацкое придвинут и куклу в ко-робке поставят, чтобы загородить. Придумывают всякое...
Я не спорил. Придя к выводу, что на кухне щита нет, монтер отправился в большую комнату.
– Вот я недавно в одной квартире был, – говорил он, открывая дверь. – Так они свой щит в такое место засунули... Уж на что я...
Слова застряли у него в горле. На огромной кровати в углу, оставив мою середину пустой, лежали две одинаковые девчонки, до подбородков накрытые одеялом. Секунд пятнадцать оша-рашенный гость не мог издать ни звука. Девчонки тоже молчали. Я должен был что-то сказать.
– Это монтер... Он нам телефон починит.
– Очень приятно! – сказала та, что справа.
– Милости просим! – добавила та, что слева.
– Ага, – сказал монтер. – Спасибо...
– Он нам распределительный щит поменяет, – сказал я.
– Распределительный щит?
– Это что еще такое?
– Это устройство, которое управляет телефонной линией.
– Непонятно! – сказали обе. Я переложил объяснение на монтера.
– Ну, – сказал он, – одним словом... Там собрано несколько проводов... Как бы это объяс-нить... Скажем так: есть мама-собака, и у нее несколько щенков. Это вам понятно?
–?
– Непонятно!
– Да как же... Ну вот: мама-собака, у нее щенки, она их кормит. Если мама-собака умрет, то щенки умрут тоже. И когда мама-собака уже готова помереть, мы эту маму берем и меняем на новую!
– Какая прелесть!
– Просто чудо!
Мне тоже понравилось.
– Именно для этого я сегодня и пришел. Очень сожалею, что помешал вашему сну.
– Ничего страшного.
– Интересно будет посмотреть.
В облегчении монтер вытер полотенцем вспотевший лоб и оглядел комнату.
– Теперь надо щит искать.
– А чего его искать? – сказала правая.
– Он в стенном шкафу, – добавила левая. – За доской, ее отодрать надо.
– Эй, откуда вам это знать? – удивился я. – Таких вещей даже я не знаю!
– Так ведь это распределительный щит!
– Кто ж его не знает?
– Вы меня доведете, – сказал монтер.
Минут за десять работа была сделана. Близняшки сдвинулись вплотную и все это время о чем-то шушукались и хихикали. Это сбивало монтера с толку – ему несколько раз пришлось на-чать сначала. Когда он закончил, девчонки зашуршали под одеялом, натягивая футболки и джинсы, а потом отправились на кухню варить всем кофе.
Я предложил монтеру остатки датских булочек. Он страшно обрадовался и принялся их уминать.
– Спасибо. А то я с утра ничего не ел.
– Спасибо. А то я с утра ничего не ел.
– Что, жены нету? – спросила 208.
– Почему нету, есть. Только ее в воскресенье не добудишься.
– Ничего себе! – 209.
– Будто это я сам придумал по воскресеньям работать!
– Может, вам яиц отварить? – спросил я в порыве сочувствия.
– Да нет, не надо... Что вы будете из-за меня...
– Почему из-за вас? Мы и себе заодно сварим.
– Эх, уговорили! В мешочек, пожалуйста...
Монтер чистил яйцо и продолжал разговор.
– Я за двадцать один год в разных квартирах побывал. Но такое впервые вижу.
– Что именно? – спросил я.
– Ну, как... Чтобы кто-то спал сразу с двумя, да еще и с близнецами. А это... По мужской-то части тяжело, наверное?
– Не тяжело, – ответил я, прихлебывая кофе из второй по счету чашки.
– Правда?
– Правда.
– Он у нас молодец! – сказала 208.
– Зверь просто! – 209.
– Доведете вы меня, – сказал монтер.
Похоже, мы его действительно довели. Иначе бы он не забыл у нас старый распредели-тельный щит. А может, это он так расплатился с нами за завтрак. Как бы там ни было, девчонки играли этим щитом целый день. Одна превращалась в маму-собаку, другая в щенка – и обе бесе-довали о какой-то абракадабре.
Не обращая на них внимания, я решил посвятить вторую половину дня взятым на дом пе-реводам. Наши студенты сдавали сессию, им было не до подстрочников, поэтому работы нако-пилась целая гора. Поначалу дело шло резво, но часов с трех темп начал падать, словно во мне сели батарейки, – а уж к четырем я иссяк окончательно. Не мог продвинуться ни на строчку.
Облокотившись на покрытый стеклом стол, я выпустил струю сигаретного дыма в потолок. Дым медленно клубился в мягком свете, как эктоплазма. Под стеклом лежал календарик из банка. «Сентябрь, 1973»... Сон какой-то. Я даже и не знал, что может существовать такой год, «семьдесят третий». Сама мысль о таком годе почему-то казалась неимоверно смешной.
– Что случилось? – спросила 208.
– Устал как черт. Кофе сделаете?
Они кивнули и ушли на кухню. Одна принялась с хрустом молоть зерна, другая вскипятила воду и нагрела чашки. Мы сидели рядышком на полу под окном и пили горячий кофе.
– Не получается что-нибудь? – спросила 209.
– Типа того.
– Совсем слабенький. – 208.
– Кто?
– Распределительный щит.
– Мама-собака.
Я вздохнул глубоко-глубоко.
– Серьезно?
Они закивали.
– Скоро умрет.
– Да.
– Что же нам делать?
Они замотали головами.
– Не знаем!
Я молча закурил.
– Слушайте, может нам пойти погулять? Сегодня воскресенье, в гольф играли, наверное, мячиков потеряли много...
Еще час мы играли в трик-трак, а потом перелезли через проволочную сетку на пустое ве-чернее поле для гольфа. Я два раза просвистел «Как спокойно в деревне» Милдред Бэйли. «Хо-рошая песня!» – похвалили девчонки. Но ни одного мячика нам не попалось. Бывают такие дни. Не иначе, высшая категория соревновалась – у них мимо ничего не летит. А может, хозяева поля завели специальную собаку, натасканную на мячики. Так ничего и не найдя, мы пали духом и вернулись домой.
4
В самом конце длинного, извилистого мола одиноко стоял маяк. Он управлялся на рас-стоянии и был невелик – метра три в высоту. Им раньше пользовались несколько рыбацких ло-док – пока море не загадили настолько, что вся рыба ушла от берегов. Порта же здесь никакого не было, несмотря на маяк. Когда-то на этом берегу лежали лодки – их поднимали сюда лебед-кой по деревянным жердям.