– Ужас! Если Митчу позвонят из банка, он подпрыгнет до потолка.
– Ничего страшного. У приятеля крыша – мол, ошибка с номером счета. Каймановы острова – та же Швейцария: никаких имен, только номера. В общем, выяснилось, что у Митча на счету не больше сотни долларов.
– Куда же деваются деньги?
– Видимо, Митч как раз не хочет, чтобы кто-нибудь пронюхал, куда они деваются. Это будет нелегкой задачей, но один знакомый уже обещал мне помочь.
– Зачем тебе это? Какое все это имеет отношение ко мне?
– На покупку кокаина, найденного в твоем доме, потребовались многие тысячи. У всех подозреваемых на счетах полный порядок, тогда как у Митча…
– Он бы не пошел на такую низость! – возмутилась она. Митч был откровенен, безжалостен, иногда жестоко ироничен, но он никогда не лгал ей. Даже на похоронах отца, принеся извинения, он признался, что его подхлестывало желание занять пост окружного прокурора. Он мог бы свалить вину на кого-нибудь еще, но не стал этого делать.
– Не забывай, что у него подложное свидетельство о рождении, – напомнил Уолли.
– В юности у него произошла какая-то крупная неприятность. То ли он сбежал откуда-то, то ли еще что-то… – Она умолчала о том, что потратила выходные на то, чтобы выудить из Митча правду о его прошлом, но он только отмахивался.
Обуреваемая противоречивыми чувствами, она простилась с дядей и вернулась в дом Митча, чтобы снова усесться за компьютер. В сумочке, оставленной на кухонном столе, зазвонил портативный телефон. Она бросилась к нему со всех ног: телефон был единственной нитью, связывавшей ее с друзьями.
– Как делишки? – спросила Талиа.
– Все по-прежнему. – Ничего другого она не могла ответить. Обсуждать предстоящий суд она не имела права, людей не видела. Потом она вспомнила одну неплохую новость: – Сегодня я разговаривала со своим главным редактором. Он завален почтой: читатели негодуют, что я перестала публиковать свою колонку.
– Ты хочешь опять писать?
– Нет. Мне сейчас не до юмора. – Когда она в последний раз смеялась? Кажется, на аукционе, в тот вечер, когда перевернулась вся ее жизнь. – А у тебя какие новости?
– Собственно, никаких, – ответила Талиа. Ройс представила себе подругу: гладкие черные волосы, отсутствующее выражение в темных глазах. Ройс приготовилась к неприятностям. – Я учусь смотреть в глаза реальности и говорить правду, пусть самую болезненную… Ройс присела. Начинается!
– Сегодня у меня назначена встреча с Брентом. – Талиа произнесла это на одном выдохе. – Он позвонил и пожаловался на одиночество.
Этот подонок понятия не имеет, что такое настоящее одиночество! Ройс отлично помнила, как сидела в тюрьме, тряслась от страха и ждала его. И что она в нем нашла? Она вспомнила Митча: звонил ли он в ее отсутствие? Он всегда звонил в полночь, чтобы скрасить ее одиночество.
– Ты слушаешь, Ройс? Не злись на меня. Я встречаюсь с ним с единственной целью: убедить его не давать показаний против тебя.
– Я не сержусь. – Как ни странно, это соответствовало действительности. Однако намерения Талии вызывали у нее сомнения. Уж не любит ли она Брента? Вдруг она тосковала по нему все это время?
– Я хочу сделать все возможное, чтобы помочь тебе, Ройс. Меня замучает совесть, если я что-то не предприму.
Эти уверения Талии не убедили Ройс в ее искренности.
Вскоре после телефонного разговора в дверь постучали. Ройс решила, что это Пол или Герт, но на пороге стоял подросток в такой не подходящей ему по росту одежде, что в ней могли бы поместиться вместе с ним сразу несколько его дружков. На его темно-русой голове сидела повернутая козырьком назад бейсбольная кепка, на лбу красовалась россыпь прыщей.
– Где Митч? – бесцеремонно осведомился гость.
Видя, что он не новичок в доме Митча, она пригласила его войти.
Если Оливер воспользуется моментом и выскочит за дверь, ей придется полночи охотиться за ним.
– Он в отъезде. Я стерегу дом.
Она была в затруднении, как объяснить свое присутствие. Предостерегающий звонок раздался вовремя: она вспомнила, что Митч не желает, чтобы хотя бы одна живая душа пронюхала, что она обитает в его доме.
– Ты, наверное, Джейсон? – Она вспомнила голос, неоднократно записанный на кассету автоответчика.
– Он самый. – Паренек прищурился. – А вы – та, что стянула бриллианты?
– Меня подставили! – Вот она и защищается.
– Плохо дело!
Они долго разглядывали друг друга. Потом Ройс спохватилась, что уже поздно.
– Знаешь, который час? Разве тебе завтра не нужно в школу?
– Не-е. Там завтра день консультаций. Я оказался поблизости и заглянул на огонек. Решил, что Митч вернулся.
Оказался поблизости? Она не стала ловить его на слове, но этот район был не из тех, куда забредают от нечего делать. К тому же свет в окне он мог заметить, если только зашел сзади, сойдя на ближайшей автобусной остановке. Она поманила его в кухню.
– Я хотел поболтать с Митчем. Он мне все равно что старший брат.
Она знала о деятельности католической организации «Старшие братья», помогавшей бедствующим подросткам. Значит, у Джейсона не все в порядке.
– Может, я тоже могу тебе помочь? – Она подумала, что Джейсон оценит шутку, и добавила: – Я теперь на короткой ноге с неприятностями.
Джейсон пожал плечами, чувствуя себя не совсем уверенно.
– Хочешь коки? – спросила она, желая завоевать его расположение. Ей было совершенно необходимо добиться, чтобы Джейсон помалкивал о том, что застал ее у Митча. Ей не хотелось думать о том, как бы обыграл эту новость Тобиас Ингеблатт.
Он кивнул. Она открыла холодильник, в который раз недоумевая, почему Митч довольствуется только кокой и несколькими баночками консервов. Морозильник выглядел не менее загадочно: пакеты с замороженным шпинатом и две пиццы.
Они сели за стол. Ей как будто удалось вызвать его на разговор. Его мать ждет ребенка. «Мужик» (как выяснилось, отчим) счастлив, да и Джейсон тоже, хотя он отказывался в этом сознаваться. Школу он терпеть не может, зато использует любую возможность, чтобы побывать в лагере «Старших братьев».
– Там я буду учиться верховой езде и катанию на водных лыжах, – уведомил он Ройс. – Митч, тот никогда не стоял на водных лыжах и не сидел в седле, даже на велосипеде ездить не умеет.
– Вот как? – Она смекнула, что этот подросток знает Митча лучше, чем кто-либо еще.
– И на коньках не стоит. – Джейсон выдул всю банку. – Так всегда бывает с беглецами: все хорошее проходит мимо тебя.
Так-так… Интуиция не подвела ее. Теперь она понимала, зачем Митчу понадобилось поддельное свидетельство о рождении. Она попробовала представить себе его родителей. Наверное, они с ним плохо обращались, иначе он попросил бы у них свое подлинное свидетельство. А откуда эти шрамы и поврежденное ухо? Через что прошел Митч?
Желая разузнать побольше, она небрежно бросила:
– Видать, не больно веселое занятие – слоняться по Арканзасу?
– По Алабаме.
– Ну да. Вечно я путаю эти южные штаты. – Значит, Митч вырос не в Арканзасе, а в Алабаме., Потом он объявился в призывном пункте в городке в штате Теннеси. Вероятно, удрал из дому и скрывался, скитаясь по Югу, пока не вырос и не смог поступить на флот. Не связан ли его интерес к бездомным с воспоминанием о собственном прошлом? Она настойчиво пытала Джейсона, но больше ничего из него не вытянула.
– Вы, наверное, разбираетесь в девчонках? – ляпнул Джейсон и залился краской. Она догадалась, что на эту тему он и собрался разговаривать с Митчем.
– А как же! Сама была девчонкой.