– Наша действительность, – подняв кверху кустистые брови, развел руками хозяин кабинета. – Темная игра всего нашего темного общества. Я хочу сказать – темную устраивают сами люди друг другу, не власть, а сами граждане, прошу заметить, по той лишь простой причине, что в этом есть личная выгода, маленькая, пусть даже незначительная, но – выгода. Урвать, хапнуть, прихватить хоть что-то, где только возможно, – вот стиль нашей современной жизни. А урывать проще всего у тех, кто в этот момент от вас зависит или не может защититься от банального хама и стихийного агрессора. И какая это по масштабу необъятная сфера деятельности – просвещение и здравоохранение! С паршивой овцы хоть шерсти клок. И те, кто следит за этим всенародным, блестяще организованным разбоем, по долгу службы, разумеется, имеют свой солидный процент.
– Но это же коррупция, о которой не говорит сейчас только л е н и в ы й!
– Нет, душечка, коррупция – это когда кое-кто кое-где у нас порой, понимаете? А когда все в единое окно несут, то есть работает тотальная система обираловки граждан, и когда устраивают суды над отдельно взятыми группами оборотней всех мастей – открыто, громко, шумно, то это уже не коррупция, а бандократический народный …изм. Криминализм, маразматизм и так далее, называйте как хотите, в мире пока нет аналогов, не запатентовано, милочка моя – нет пока точного всеобъемлющего названия этому глобальному безобразию. Короче, если хотите знать моё мнение по этому поводу, могу его четко сформулировать – грядет эпоха торжествующего хама. Таково окончательное резюме.
– С вами с ума сойдешь, – снова заволновалась женщина. – Не знаю, смеяться или выть от ужаса. Такая осведомленность, просто одуреть!
– Ужас как раз в том, что современный человек незаметно для себя перестает быть человеком, личностью. Не говоря уже о том, что он просто катастрофически глупеет, утрачивает выработанные эволюцией навыки. Ведь многие молодые люди уже в пределах десятка без калькулятора считают с трудом! Он, человек-личность, превращается в человека-функцию. А человек-функция не испытывает угрызений совести, если все вокруг делают то же самое, что и он… И голодные учителя и врачи будут живьем грызть своих подопечных, без перца и соли. А нагулявший аппетит средний чиновник, украдкой поглядывая на старших товарищей, способен поглотить столько материальных ценностей, в том числе, и непреходящих, что и сотне таковых за всю их не короткую жизнь не переварить. И единицы честных недоумков только оттеняют всеобщую систему даже не слишком хорошо замаскированного вымогательства, – он печально вздохнул и снова раскурил пахучую сигару. – Вот решили зачистить вузовскую систему от коррупции – ввели единый государственный экзамен. И что же? Коррупция исчезла? Нет, она просто переместилась на более обширный уровень – в школы. Теперь деньги несут тем, кто проводит этот самый экзамен и кто проверяет работы. Правильно, ведь в школе учатся все или почти все дети, а в институты идет только часть этих детей. Сортировку надо проводить именно там. Школьные функционеры теперь уже совсем обнаглели. Вот опять затеяли ловлю каких-то оборотней от указки. А разве дело в них, этих неумных и алчных одиночках-вымогателях? Уже давно действует успешная и практически неуязвимая система массового вымогательства денег за хорошую оценку путем выдавливания способных и самостоятельно мыслящих детей их массовой школы. Хотите хороших оценок – идите туда, где за учебу платят. Не говорю уже об обязательных платных факультативах, умело навязанных дополнительных уроках, почти обязательном репетиторстве в старших классах. Здесь ведь нет меченых купюр. Здесь всё по закону, по квитанции. А смысл тот же.
И это только весьма приблизительная картина! Лишь один сегмент нашей неприглядной действительности.
Женщина пододвинулась к столу и легонько постучала пальцами по стеклу.
– Да уж… Мрачновато как-то получается. Но ведь делает же хоть что-то государство в этом плане?
– Делает! И вы лучше меня знаете – что. Вот ввели материальное стимулирование лучших учителей. Гранты. Премии. Казалось бы… Да? А что на деле? Позиции «лучших» уже давно строго распределены – и меняют такие фигурки тоже по строгой схеме – своего на нашего. И никакой, действительно талантливый педагог со стороны, не вписанный в систему, в эту экологическую нишу никогда не прорвется! Вытравливают всех талантливых детей, которые не обучаются у «лучших», чтобы не создавали конкуренцию и не портили четкую картину выращивания санкционированных талантов, теперь ещё активнее, чем до выделения пресловутых грантов. И так было двадцать лет назад, когда никаких грантов не было. И тридцать, и может быть, так было всегда. Просто не помню. Потому что это – основа стабильности распада. И дальнейшие возражения.
– Нет, нет и нет! Общество наше глубоко порочно, и другим быть не может. Без признания этого факта лошадь дальше не пойдет. Потому что – уже приехали и ехать дальше некуда. Я вам могу приводить ещё и ещё примеры порочности принятой у нас двойственности – думаем о себе идеально, а живем – в реальных джунглях! Это и торговля талантливыми детьми – это вам как? Ладно, когда лепечет что-то о благотворительности делец, делающий деньги на торговле сиротами – дескать, «сын нашел отца»! Пусть даже – за океаном. Но отсылать за границу талант, получая за такую «посылку» хороший куш, это, скажу я вам, весьма своеобразная благотворительность! И попробуйте, скажите ретивому педагогу, что он делает что-то неприличное, не говорю уже – криминальное, он вам глаза выцарапает, в Гаагу потащит! Да, здесь, у нас в стране, в примы выдвигается старательная и послушная честолюбивая посредственность, предсказуемая во всем, в каждом своём действии. Они, эти послушные люди, никому, кроме истинного таланта, не опасны, ими легко управлять. Элита специального помола или посола. Как вам угодно. Талантливых же по-настоящему детей попросту вымывают из системы обучения. Но если всё же кому-то из талантов удалось в обход расставленных силков и капканов пробиться, ему тотчас же «добрые люди» предложат хорошенький вариантик – обучение и блистательные концерты за границей. Целая свора проворных менеджеров рыщет по просторам России, отыскивая таких вот неустроенных, отторгнутых системой талантливых детей. Да, несколько лет они блистают на всевозможных заграничных конкурсах, получают, не они сами, нет, а их менеджеры, конечно, солидные суммы, их же пай незначителен, так как они теперь, эти дети – всего лишь товар. И их родители идут на подобную сделку, потому что надеются на блистательное будущее своих детей там, в самом свободном из всех миров свете. Но вот пора юности заканчивается, а с ней – и победоносное шествие по ступеням призрачного Олимпа… Да, теперь педагог, буквально продавший своего ученика в этот творческий бизнес, может смело вписать в свой реестр заслуг несколько международных наград своего бывшего ученика и с чистой совестью делать своё черное дело дальше, а вот судьба юного, но увы! – несколько повзрослевшего таланта с этого момента более чем не завидна. В консерваторию не берут, потому что туда требуется диплом училища, а училища он, естественно, никогда не заканчивал, как, впрочем, не закончил чаще всего и общеобразовательную школу.