Все вокруг были чёрными от копоти и земли и мокрыми от пота. Завтра прачкам придётся немало потрудиться.
— Даже все животные остались целы, — доложил Таммис, подходя к ним. — Не представляю, как они сумели сами выбраться на волю. Точно сказать ничего нельзя, господин, но уж больно все это похоже на поджог.
— Свет Великий! — Лангстон задохнулся от удивления. — Ты вправду так думаешь? Но кому могло понадобиться такое?
— Чтобы пересчитать моих врагов, у меня пальцев на руках не хватит, — проворчал Блэкмур. — И на ногах, впрочем, тоже. Целая толпа ублюдков просто лопается от зависти, глядя на моё положение и на моего…
Блэкмур вдруг похолодел и подумал, что под слоем сажи его лицо стало бледным как мел. Лангстон и Таммис удивлённо уставились на него.
Но он не мог терять время на объяснения. Генерал-лейтенант вскочил с каменной ступеньки, на которой сидел, и поспешил в крепость. Его друг и слуга побежали за ним, крича: «Блэкмур, подождите!» и «Господин, что с вами?»
Блэкмур не обращал на них никакого внимания. Он со всех ног бежал по коридорам и лестницам, пока, наконец, не застыл как вкопанный перед грудой обломков, которые когда-то были дверью в камеру Трэля. Случилось то, чего он боялся больше всего на свете.
— Тысяча чертей! — заорал он. — Моего орка похитили! Таммис! Быстрее, подать сюда людей, лошадей, летательные машины, живо вернуть сюда Трэля, прямо сейчас!
Трэль удивился, до чего крепко он спал и какими яркими были его сны. Он проснулся, когда на землю начала опускаться ночь, и какое-то время просто лежал не двигаясь. Он чувствовал мягкую траву под собой, лицо ему ласкал лёгкий ветерок. Это была свобода, и она была хороша на вкус. Она была бесценна. Теперь Трэль понимал, почему некоторые предпочитали умереть, чем жить в неволе.
Ему в горло уткнулся кончик копья, и он увидел, что на него смотрят шестеро людей.
— Эй, ты, — приказал один из них, — вставай.
Плетясь за лошадью в сопровождении двух бдительных охранников, Трэль проклинал себя за беспечность. Как он мог вести себя так глупо! Да, он хотел взглянуть на лагеря, но издали! Он хотел быть наблюдателем, а не участником этой системы, о которой не слышал ничего хорошего.
Трэль пытался бежать, но четверо были на лошадях, и его почти сразу же догнали. У этих людей были сети, копья и мечи, и Трэлю было стыдно вспоминать, как быстро и умело они взяли его без всякого сопротивления. Он попытался затеять драку, но вовремя передумал. Он понимал, что эти люди не станут платить за исцеление, если он будет ранен, и хотел сохранить силу и здоровье. К тому же можно ли придумать лучший способ найти орков, чем оказаться с ними в одном лагере? Конечно, такие свирепые и неукротимые воины, как они, будут только рады возможности сбежать, а у него были знания, которые могли бы помочь им.
Поэтому Трэль притворился, что сдался, хотя шутя мог справиться со всеми этими людьми. Но когда один из них начал рыться в его мешке, орк пожалел о своём решении.
— Ого, сколько тут еды! — вскричал солдат. — Да какая хорошая. Сегодня попируем, парни!
— Это майор Ремка попирует, — возразил другой.
— Только если она об этом узнает, но мы-то ей не скажем, — заметил третий.
Трэль увидел, как тот, кто заговорил первым, впился зубами в один из пирожков с мясом, которые положила для него Тарета.
— Взгляните-ка! — сказал второй. — Нож.
Он встал и подошёл к Трэлю, который был опутан сетью и потому совершенно беспомощен.
— Ты ведь украл это все, не так ли? — Он сунул нож Трэлю под нос.
Орк и глазом не моргнул.
— Прекрати, Хульт, — приказал другой, самый низкорослый и самый серьёзный из шестёрки.
Остальные уже привязали лошадей к ближайшим кустам и оживлённо делили добычу, рассовывая свои доли по вьюкам; очевидно, таинственного майора Ремку, кто бы он ни был, решили не ставить в известность.
— Я возьму его себе, — сказал Хульт.
— Ты можешь забрать еду, но тебе прекрасно известно, что всё остальное мы действительно должны включить в рапорт, — ответил маленький. Он несколько нервничал из-за того, что приходилось спорить с Хультом, но всё же был полон решимости добиться выполнения приказа.
— А что будет, если я всё же заберу его? — усмехнулся Хульт. Трэлю он не нравился: с виду он был таким же злым и подлым, как Блэкмур. — Что ты сделаешь тогда?
— Лучше подумай о том, что я сделаю, Хульт, — вступил новый голос. Этот человек был высок и строен. Внешность его не производила особого впечатления, но Трэлю приходилось биться со многими хорошими воинами, и он знал, что часто техника боя не зависела от величины мускулов.
Судя по реакции Хульта, этого человека уважали.
— Наш приказ гласит, что мы должны внимательно следить за орками. За прошедшие годы этот — первый, кто попался нам с человеческим оружием. Об этом стоит доложить. А что до этого…
Трэль с ужасом смотрел, как он листает письма Тареты. Голубые глаза сузились, верзила повернулся к Трэлю:
— Надеюсь, ты не предлагаешь мне поверить, что умеешь читать?
Остальные разразились хохотом, но оказалось, что вопрос был задан всерьёз. Трэль хотел было рассказать правду, но, подумав, решил, что лучше притвориться, будто он вовсе не понимает человеческой речи.
Высокий шагнул к нему. Трэль напрягся, ожидая удара, но вместо этого человек опустился на корточки рядом с орком и посмотрел ему прямо в глаза. Трэль отвёл взгляд.
— Ты. Читать? — Рукой в перчатке человек указал на письма. Трэль взглянул на них, потом, решив, что, даже не говоря на человеческом языке, орк мог бы понять, о чём речь, яростно помотал головой.
Человек ещё немного поглазел на него, потом поднялся. Трэль не был уверен, что убедил его.
— Где-то я его уже видел, — сказал он.
Трэль похолодел.
— По мне, так все они одинаковые, — заметил Хульт. — Большие, зелёные и мерзкие.
— Плохо, что никто из нас не умеет читать, — вздохнул высокий. — Готов поспорить, эти письма о многом бы нам рассказали.
— Вечно ты забываешь, кем на свет уродился, Варик, — сказал Хульт, и в голосе его прозвучало презрение.
Варик бросил письма обратно в мешок, забрал у Хульта нож, преодолев его вялое сопротивление, и перебросил полупустой мешок через холку своей лошади.
— Доедайте живо, пока я не передумал. Доставим его в лагерь.
Трэль думал, что его посадят в повозку или, может быть, в фургон, вроде того, который ему так хорошо запомнился. Но орку не досталось и такой малой чести. Его просто привязали к одной из лошадей и поволокли прямо по земле. После стольких лет, проведённых на гладиаторской арене, у Трэля был очень высокий болевой порог. Гораздо острее его ранила потеря писем Тареты. Счастье, что никто из этих людей не умел читать. Счастье, что они не нашли ожерелья. Ожерелье, которое Тари дала ему прошлой ночью, Трэль сжимал в кулаке, пока спал, и потом сумел незаметно сунуть его в пояс своих чёрных штанов. По крайней мере, эта её частичка всё ещё была с ним.
Казалось, что путь длится целую вечность, но солнце, хоть и очень медленно, всё же ползло по небосклону. Наконец они достигли мощной каменной стены. Варик крикнул, чтобы их впустили, и до Трэля донёсся звук открывающихся тяжёлых ворот. Он лежал на спине и потому смог оценить огромную толщину стены. Безразличные стражники окинули вновь прибывшего быстрыми взглядами и снова занялись своими делами.
Прежде всего Трэля поразила ужасная вонь. Он вспомнил конюшни Дэрнхолда, но здесь пахло гораздо сильнее. Он поморщился. Хульт заметил это и засмеялся.