– Нам постоянно нужны рабочие руки, чтобы ухаживать за животными, чистить клетки, прибирать, оказывать разные услуги. Сдается мне, что у вас более высокое происхождение.
– Да. Но я буду работать.
– Может, мы сумеем придумать вам маскировку получше, – предложила она.
– Давайте‑ка я принесу маску.
Орб надела ему маску клоуна. Она заверила, что это не будет выглядеть странным, пока он останется с труппой, поскольку большинство из них выполняли по нескольку работ, выступая как конферансье или ассистенты.
Так мужчина присоединился к труппе и начал выгребать драконий навоз, чистить клетку гарпии и кормить рыбой русалку. В качестве платы за работу он получал еду, койку в кибитке и право оставаться анонимным.
Труппа не спеша переезжала из деревни в деревню, нанятые слоны тащили повозки, на каждой стоянке устраивались представления.
Через несколько дней мужчина снова обратился к Орб.
– Мне кажется, я мог бы выступать, – запинаясь, объяснил он.
– Но над клоунами все смеются! – запротестовала она.
– Смеются вместе с клоунами, – уточнил мужчина. – Кроме того, я мог бы делать другие вещи, когда не нужно говорить. Могу быть мимом, жонглером, акробатом.
– Это не так легко, как кажется, – возразила Орб.
– Но я обладаю природными способностями и некоторой подготовкой, – ответил он. – У меня поражен рот, а не тело.
– Что ж, если вы так уверены, я могу отвести вас к хозяину труппы, – сказала она с сомнением. – Однако он мужчина суровый и придирчивый.
– Отведите меня к нему.
Орб выполнила обещание. Хозяин был большим жирным человеком, который, когда не выступал перед публикой, имел весьма хмурый вид.
– Показывай, что умеешь, или убирайся, – неприязненно заявил он.
Клоун сделал переднее сальто, приземлившись на руки, потом заднее сальто.
– Так себе, – прокомментировал хозяин без энтузиазма. – Можешь сделать то же самое на высокой площадке?
Клоун кивнул. Поскольку площадки поблизости не было, он мгновенно вскарабкался на дерево и шагнул на горизонтальную ветку. Затем повторил сальто, стойку на руках, сделал переворот и опять встал на ветке.
Хозяин заинтересовался.
– Высоты, значит, не боишься? А еще что можешь?
– Он говорил, что умеет жонглировать, – подсказала Орб.
– Жонглеров хоть пруд пруди. Тут нужно что‑нибудь особенное.
Клоун показал на набор кинжалов, с которыми когда‑то выступал метатель ножей. Получив разрешение, он взял пять из них, одновременно подбросил вверх и стал жонглировать. Лезвия сверкали, крутясь в воздухе, но ни один из клинков не упал на землю.
– Что еще? – спросил хозяин, на которого это явно произвело впечатление.
Видимо, клоун был готов к такому вопросу. Он начал исполнять мимическую сценку – остроумную пародию на воина, которому меч мешает идти. У клоуна не было ни костюма, ни меча, тем не менее все было совершенно понятно. Когда персонаж умудрился уколоть себе ступню, хозяин улыбнулся. А когда воин, пытаясь ловко убрать меч в ножны, попал себе прямо между ног, тот расхохотался.
– Уговорил, мим! Подготовь собственный номер. Я буду тебе платить. А назовем мы тебя… гм‑м, дай‑ка подумать. – Хозяин почесал подбородок. – Мим. Нет, Мима. Мим Мима! Мальчик, у тебя талант. Жаль, что я не знал об этом раньше.
Так неизвестный мужчина стал артистом на жалованье и больше не занимался драконьим навозом.
– Я и представить себе не могла! – сердечно сказала ему Орб. – Вы очень талантливый человек.
– Вы очень талантливый человек. Мима.
Это не более чем сноровка и практика, объяснил он ей одновременно словами и жестами, поскольку не любил обременять и себя, и ее постоянным заиканием. Орб была очень тактична, и все же это порождало определенную напряженность, а ему менее всего хотелось докучать женщине столь прекрасной как внутренне, так и внешне.
Между тем ее интерес к незнакомцу возрос, а его продвижение в ранг артиста породило более близкие и естественные отношения. Хотя труппа была бескастовой – что, по сути, делало их париями (*4), – в ней существовала собственная иерархия, где на высшей ступени стоял хозяин, за ним шли актеры, а в самом низу располагались служители. Орб, будучи гвоздем программы, уступала по положению лишь хозяину, однако, по мере того как Мима оттачивал свой номер, поток рупий возрастал, а соответственно рос и статус артиста.
Поначалу остальные глядели на него снисходительно либо безразлично из‑за дефекта речи и неопытности; впрочем, никто не смеялся, ибо все они были изгоями, каждый по‑своему. У погонщика главного слона была изуродованная ступня; дрессировщик дракона был алкоголиком – дракон любил запах перегара; повар же так неимоверно разжирел, что рассчитывал в недалеком будущем перейти в разряд артистов в качестве урода. Никому из них не приходило в голову потешаться над незначительным изъяном вроде заикания.
Мима обнаружил, что, в сущности, труппа была как бы семьей: они горой стояли друг за друга, и он был своим среди них. Это стало ясно однажды, когда они готовились к представлению в какой‑то деревне неподалеку от Ахмадабада
Танцовщица, осведомленная о его проблеме, повернулась к стражникам. Она глубоко вдохнула, и ее грудь, блестящая от мази, сделалась еще внушительнее.
– Это частная гримерная! – заявила она на местном диалекте.
Старший офицер созерцал ее прелести.
– Женщина, у нас дело государственной важности, – грубо сказал он. – Мы преследуем шайку головорезов‑тхагов note 2. Возможно, они побывали здесь, а этот человек
– в маске.
– Этот человек – мой ассистент! – воскликнула Пифия и набрала уже действительно полную грудь воздуха. – Он не головорез! Он весь день провел со мной! – Она вскочила, и все трое стражников с видимым усилием отвели глаза. – Он носит маску, чтобы миазмы от питона не повредили лицо!
Она щелкнула пальцами. Задремавшая было огромная змея ожила и с шипением подняла морду.