Мне кажется более подходящим быстро почесать затылок,
может быть также постучать несколько раз потихоньку пальцем по определенному месту и сконцентрироваться на том, что я явно хотел с удовольствием
рассказать, а именно рассказать о последней встрече с господином Зоммером и вместе с этим закончить его и эту истории.
Это случилось осенью, после одного из тех телевизионных вечеров у Корнелиуса Михеля. Передача была скучной, конец можно было предвидеть
заранее и поэтому я вышел из дома Михелей без пяти восемь, чтобы вернуться к ужину более или менее вовремя.
На землю уже давно опустилась темнота, и только на западе, над озером, на небе висело еще немного серого света. Я ехал без света, с одной
стороны, потому, что фара постоянно ломалась — была ли это лампа, был ли это патрон, был ли это провод, с другой стороны, при включенном динамо
свободный ход колеса значительно уменьшался и поездка до Унтернзее удлинилась бы более чем на минуту. К тому же, свет мне был не нужен. Я мог бы
проехать по этому маршруту и во сне. И даже самой темной ночью асфальт узкой дороги всегда был чуть-чуть чернее, чем садовые заборы на одной и
кусты на другой стороне, так что для того, чтобы не сбиться с правильного и надежного курса, нужно было все время ехать только туда, где был
самый черный цвет.
Так я мчался среди наступающей ночи, склонившись над гоночным рулем, на третьей скорости, ветер свистел в ушах, было прохладно, влажно, и
местами чувствовался запах дыма.
Приблизительно на середине отрезка — на этом месте дорога проходила в некотором отдалении от озера, делая небольшой изгиб вокруг старого
гравийного карьера, за которым высился лес, — у меня соскочила цепь. К сожалению, это был весьма часто повторяющийся дефект функционировавшего в
остальном безупречно переключателя скоростей, происходящий из-за сработавшейся пружины, которая не обеспечивала достаточного натяжения цепи.
Длинными послеобеденными часами я уже пытался устранить эту проблему, но устранить ее не мог. Поэтому я остановился, соскочил с седла и нагнулся
над задним колесом, чтобы высвободить зажатую между шестеренкой и рамой цепь и снова надеть ее на зубчатое колесо, медленно вращая педаль. Эта
процедура была для меня такой привычной, что я мог без труда сделать все и в темноте. Неприятным при этом было то, что ужасно пачкались смазкой
пальцы. И когда цепь была установлена, я перешел на другую, прилегающую к озеру, сторону дороги, чтобы вытереть руки большими сухими листьями.
Когда я нагнулся над кустарником, передо мной открылась картина озера. Оно лежало, как большое светлое зеркало. И на краю зеркала стоял господин
Зоммер.
В первый момент мне показалось, что на нем нет обуви. Но потом я увидел, что он по самые сапоги стоял в воде, в нескольких метрах от берега,
ко мне спиной, глядя на запад, через озеро на другой его берег, где за горами виднелась последняя полоска бело-желтого света. Он стоял там, как
вкопанный столбик, темный силуэт на светлом фоне озера, с длинной кривой палкой в правой руке и с соломенной шляпой на голове.
И затем, неожиданно, он зашевелился. Шаг за шагом, забрасывая на каждом третьем шаге вперед палку и отталкиваясь ею, господин Зоммер пошел в
озеро. Пошел, словно шел он по земле, со своей типичной целеустремленной торопливостью, прямо к середине озера, по прямой на запад. В этом месте
озеро мелкое, глубина увеличивается очень медленно. Когда он прошел двадцать метров, вода доставала господину Зоммеру только до бедер, а когда
поднялась до его груди, он был уже от берега на расстоянии броска камня.
И продолжал идти со сдерживаемой лишь водой торопливостью, но
безостановочно, не колеблясь ни секунды, упорно, почти жадно, еще быстрее от того, что вода ему мешала, откинув наконец свою палку и загребая
руками.
Я стоял на берегу и смотрел ему вслед с широко открытыми глазами и ртом, я думаю, что я выглядел так, как человек, которому рассказывают
захватывающую историю. Я не испугался, я был скорее ошеломлен тем, что видел, не осознавая ужаса происходящею. Сначала я думал, что он стоит там
и ищет в воде что-то, что потерял; но кто же стоит в воде в сапогах и что-то ищет? Затем, когда он пошел вперед, я подумал: сейчас он искупается;
но кто же купается во всей одежде, ночью, в октябре? И наконец, когда он погружался в воду все глубже и глубже, меня осенила абсурдная мысль, что
он хочет пешком перейти через озеро — не вплавь, о том, что он поплывет, я не думал ни секунды, господин Зоммер и плавание, это никак не
совмещалось, нет: перейти пешком, ступая по дну озера, сто метров под водой, пять километров до противоположного берега.
Теперь вода доходила ему уже до самых плеч, вот уже до шеи... и он продолжал двигаться дальше вперед, дальше прямо в озеро... и тут он еще раз
поднялся, вырос, наверное, поднятый неровностью дна, поднялся еще раз из воды по плечи... и пошел дальше, не останавливаясь даже теперь, шел
дальше и погружался все глубже, по шею, по кадык, по подбородок... и лишь теперь я стал понимать, что здесь происходит, но я не пошевелился, я не
крикнул: «Господин Зоммер! Стойте! Назад!» — я не стал метаться по сторонам в поисках помощи, я не искал глазами спасательную лодку, плот,
надувной матрас, да, я ни на мгновение не отвел глаз от маленькой точечки головы, которая тонула там в озере.
И затем, в какой-то момент он исчез. И лишь соломенная шляпа все еще лежала на воде. И через ужасно продолжительное время, может через пол, а
может через целую минуту, снизу булькнули несколько пузырей воздуха, и больше ничего. Лишь только эта смешная шляпа, которая медленно двигалась в
юго-западном направлении. Я смотрел ей вслед долго, пока она не исчезла в сумеречной дали.
Прошло две недели, пока исчезновение господина Зоммера вообще было кем-то замечено. И первой это бросилось в глаза жене рыбака Ридля, которая
забеспокоилась о ежемесячной оплате за свою каморку под крышей. После того как по прошествии двух недель господин Зоммер так и не появился, она
поговорила с фрау Штангльмайер, и фрау Штангльмайер поговорила с фрау Хирт, которая со своей стороны поспрашивала своих покупателей. Но так как
никто не видел господина Зоммера и не мог сказать что-нибудь о его местопребывании, рыбак, Ридль решил по прошествии еще двух недель заявить об
исчезновении в полицию, и еще через несколько недель в местной рубрике газеты появилось маленькое объявление об исчезновении и древняя фотография
с паспорта, на которой никто так и не смог узнать господина Зоммера, потому что изображала она молодого человека с пышными черными волосами,
молодцеватым взглядом и почти дерзкой улыбкой. И под фотографией все впервые прочитали полное имя господина Зоммера: Максимилиан Эрнст Эгидиус
Зоммер.
Какое-то непродолжительное время после этого господин Зоммер и его странное исчезновение было темой разговоров в деревне.
— Он полностью сошел с ума, — говорили некоторые, — он заблудился и теперь не может найти дорогу домой. Вполне возможно, что он теперь не
знает ни как его зовут, ни где он живет.
— Может быть, он уехал отсюда, — говорили другие, — в Канаду или в Австралию, потому что при его клаустрофобии Европа стала для него слишком
тесной.